Отступники Старого мира - Георгий Воробьёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Есть какие-то прямые улики против тех, кто в сговоре?
— На каждого есть такой же комплект… — Менаф кивнул в сторону паспортов. — Их заготовили на случай, если нам придётся бежать… если кто-то о чём-то догадается…
— Или если кто-то сдаст остальных, — заметил Лассон, с недоверием глядя на Менафа. — Где эти комплекты?
— Всё хранится в тайнике… В кабинете Менаги… доски под шкафом поднимаются…
— Принеси их, — приказал мне Лассон.
Я был в полном ошеломлении от услышанной истории. Поэтому норвальдцу пришлось повторить, чтобы я отреагировал. Я почти машинально вышел за дверь и дошёл до кабинета Менаги. Здесь всё было так же, как во время моего первого визита. Всё та же мебель, тот же пустой флагшток. Только теперь само это место казалось обителью чудовища, поставившего Антарту на грань гибели.
Я ничего не понимал. Зачем Менаги подставил рабочих с «Источника» под обстрел? Или он всё же не знал, что у заключённых будут заложники? Тогда зачем пытался убить нас? Потому что мы видели свалку? Видели, что никаких экспедиций нет?
Я взял нож для писем со стола и подобрался к шкафу. Несколько раз потыкавшись не в те щели, я, наконец, нащупал доску, которая поддалась. Я приподнял крышку тайника и запустил руку внутрь. Там лежало что-то с металлической ручкой. Потянув за неё, я вытащил маленький синий ящик из металла. На его лицевой стороне был кодовый замок.
Вместе со своей находкой я вернулся обратно.
— Какой здесь код? — спросил я у Менафа. Впервые за последние несколько часов мой голос был твёрд.
— Три, семь, девять, — продиктовал Менаф.
Я выкрутил нужные цифры на панели. Замок со щелчком открылся. Внутри были всё те же паспорта. На всех этих людей. Сомнений больше не оставалось. Лассон взял у меня коробку, вытащил документы и начал перебирать их. На одном норвальдец задержался, потом отправил под низ стопки, как и предыдущие. Просмотрев ещё несколько, он вдруг бросил их все на стол и снова достал револьвер.
Лассон подошёл к Менафу вплотную, глядя в его раскрытый глаз, и заговорил. В его голосе не было ненависти или жестокости, но он производил только ещё более жуткое впечатление, потому что слова совсем не соотносились с этим спокойным, убеждающим тоном:
— Пальцы мы тебе вправим, — говорил он, — и лицо заживёт. Но есть то, что не заживёт.
С этими словами Лассон медленно приставил револьвер к колену пленника, а тот инстинктивно поджал ноги.
— Я буду задавать тебе вопросы, — продолжал норвальдец, — за каждый неправильный ответ, я буду делать с тобой то, что никогда не пройдёт, никогда не излечится. Для начала размозжу тебе колено. Я оставлю тебя в живых. Но чем больше будет неправильных ответов, тем более непереносимым я сделаю остаток твоей жизни. Ты понимаешь, что я говорю?
Пленник закрыл глаз, сглотнул, открыл и ответил кивком. Я смотрел на всё это в ужасе.
— Итак, Менаф или Айга или как там тебя правильно? Здесь ведь нет твоего настоящего имени?
Менаф кивнул.
— Ты работаешь в разведке Лакчами?
Я увидел, как пленник зажмурился, а по его лицу стекла слеза. Он открыл глаз и снова кивнул. Я не поверил своим ушам. Это была чушь какая-то. Я взял паспорта и начал их перебирать, пока не наткнулся на фотографию Менаги в одном из них. Только вот, судя по документу, он был никакой не Менаги, а Гай Шайа. А в двух других, которые даже не были лакчамскими, у него оказались другие имена. Держа в руках эти личины нашего лидера, нашего героя, я перевёл взгляд на Менафа, которому дуло револьвера продолжало упираться в колено. Меня больше не тошнило от вида этих пыток. Я снова чувствовал только ненависть.
Лассон продолжал гипнотизировать пленника:
— Вся эта революция в Антарте — ваших рук дело?
Менаф снова зажмурился. И медленно кивнул.
Глава X. Гильза
Я окончательно потерял нить. В голове лишь тупо отдавалась фраза, случайно брошенная Лассоном на маяке. «Как только правительство Лакчами бросило проект…»
Пленник внезапно разрыдался. Кажется, у него совсем сдали нервы.
— Я просто хотел… — говорил он сквозь слёзы. — Я никогда не был на настоящем задании… Они сказали, что это важная миссия…
Лассон молча слушал его, не прерывая и не угрожая больше. А Менаф продолжал:
— Они говорили, что вы — предатели, бузотёры… которые шумят и бунтуют, когда для нашей страны наступили… я не помню, что они говорили… тревожные времена…
— В чём ваша миссия? — спросил Лассон.
— Проект был… непопулярен… Новые месторождения не находили, а ситуация здесь становилась всё хуже… Когда от центра поступила информация о том, что Антарту ждёт истощение… — он снова закашлялся, — все поняли, что вас придётся эвакуировать… Но они говорили, что вы предатели, а стране… стране не нужна кучка предателей, которая… будет делать в Лакчами то же самое, что и здесь… Они сказали, что вы подрывные…
— В чём ваше задание? — снова спросил Лассон.
— Я же рассказываю… — жалобным голосом произнёс Менаф.
Не был он похож на разведчика. Хотя я знал обо всех этих службах только по книгам и паре фильмов, где все герои были настоящими офицерами с кодексом чести и готовностью терпеть что угодно ради своей страны. А передо мной сидел мальчишка моего возраста, которому было больно, который был запуган и сбит с толку. Мне даже было его жаль, хотя он оказался нашим врагом.
— Тогда появился план, — продолжал пленник, — возглавить зарождавшийся протест, подсунув несколько администраторов, которые, в отличие от предыдущих, поддержат претензии бунтовщиков. Но они должны были настаивать не на снижении рабочих норм и гарантиях… Они должны были продвигать идею независимого государства.
— Как насчёт политических рисков? — недоверчиво спросил Лассон.
— Они были, они всегда есть. Антарта никогда не была и не могла быть ничьей колонией по договору. Но договор никак не регулировал вопрос создания государства прямо здесь. При воплощении плана получалось, что Лакчами уважает международные договорённости, не теряет своих территорий, но остаётся «пострадавшей» стороной. Пострадавшей от предателей, от которых сразу же избавляется. Это риск… но это же и преимущество…
Он сделал небольшую передышку. Менаф прекратил рыдать и продолжал уже более спокойно, но его голос был гораздо ниже, чем до этого:
— Они накачивали всем этим лакшамов. Что мы по-прежнему сильны, что мы одновременно пострадавшие от врагов и что мы сбросили балласт из «гнилых элементов». Газеты вас преподносили так же, как заключённых, сидевших в местной тюрьме.
