Все пули мимо - Виталий Забирко

Хватаю я его и тащу к своей «вольве».

— Машину водить умеешь? — на ходу спрашиваю.

— Ну умею… — не врубается лечила.

— Вот тебе баксы, — начинаю карманы выворачивать и «капусту» ему в руки совать, — разыщи мальца во что бы то ни стало. Где хочешь и как хочешь ищи, но найди. Любую сумму плати, но пацана забери из больницы и на дачу к моему тестю доставь. Знаешь, где это?

— Знаю… — бормочет лечила. Понятно, что и ему в обязательном порядке Пупсик на мой счёт мозги прочистил.

Открываю дверцу машины, за руль лечилу запихиваю и тут соображаю, что мужику в одних трусах никто больного пацана не выдаст. Ни за какие «бабки». Вот в психушку упечь могут.

Оглядываюсь вокруг, вижу, зевака в спортивном костюме из соседнего дома «на огонёк» моей квартиры чапает. Ловлю его за куртку и предлагаю напрямую:

— Держи триста баксов, а костюм и кроссовки свои отдай погорельцу.

Шизеет вначале зевака дико, но мгновенно ориентируется в ситуации и с превеликим удовольствием раздевается. Костюмчик-то изрядно поношенный, да и кроссовкам на свалку давно пора.

— Одевайся, — швыряю я обноски лечиле и начинаю золотые горы сулить: — Привезёшь пацана, личным врачом у него будешь. Всем тебя обеспечу: и квартирой, и машиной, и бабки крутые платить буду. Только найди и привези!

Слышу, дверца противоположная в машине отворяется, и вижу, в салон супружница лечилы забирается. Что удивительно, морда её уже благообразный вид приобрела, будто менты её по скоростному методу от помешательства вылечили.

— Уж мы постараемся, Борис Макарович, — лебезит, словно не она только что заходилась в истерике, меня линчевать требуя. Переводит она взгляд на мужа, и здесь уж зверь в ней просыпается: — Чего ты копаешься?! Давай быстрее!

Ну и баба! Её в тыл к злейшим врагам забрасывать надо — за день там всех изничтожит своим норовом паскудным почище нейтронной бомбы. Ну а уж нюх у неё на баксы, что у свиньи на трюфели, под землёй растущие.

Провожаю я взглядом машину и вздыхаю тяжко. Самому надо бы с ними поехать, но чёрт его знает, что там, на «фазенде», без меня творится. Пока Пупсика нет, надеяться нужно только на свои собственные силы.

Достаю сотовый телефон и набираю номер Ломтя. Как-то ведь и мне на «фазенду» добираться надо — где среди ночи «мотор» поймаешь, да и за какие шиши? Все-то баксы из карманов лечиле выгреб…

Часть третья

БИЗНЕСМЕН

ПУПСИК

Сколько ему лет, Пупсик не знал. И понятия не имел, что возраст можно как-то измерять. Всю свою жизнь он провёл по больницам — лишь один раз его попытались перевести в пансион для умственно отсталых детей, но он там долго не пробыл. Частые припадки, ввергавшие его в коматозное состояние, требовали тщательного медицинского ухода, а персонал пансиона этого обеспечить не мог. Не пробыв в пансионе и месяца, Пупсик был переведен в психоневрологический диспансер, где и коротал свой век. Поэтому время измерялось в его сознании частью чисто по-животному: день-ночь, зима-лето, — частью на основе сугубо медицинской терминологии: приступ, укол, кома. Но сколько этого всего было, Пупсик не помнил, да и счёта не вёл, поскольку тогда ещё не умел считать.

Так и не определив саму болезнь и списав её на глубокие генетические мутации, медики, перестраховываясь, лечили исключительно симптомы, вводя Пупсику препараты чаще чем нужно; порой самими процедурами провоцируя психический срыв. Из-за этого Пупсик практически постоянно находился в сумеречном состоянии полной апатии, и ничто в мире его не интересовало. И лишь очутившись в квартире Пескаря, когда он, повинуясь интуиции, сам себе вводил медикаменты по мере необходимости и в щадящих дозах, Пупсик постепенно стал приходить в себя. Первостепенные физиологические потребности, которыми он до сих пор жил — что бы поесть и как бы избавиться от кошмаров, — отошли на второй план, и сознание Пупсика наконец смогло впустить в себя огромный человеческий мир. Умственное развитие Пупсика пошло семимильными шагами, он как губка впитывал знания, однако воспринимал их и интерпретировал с чисто детской наивностью и непосредственностью.

Среди пациентов психоневрологических диспансеров встречаются так называемые «гениальные» шизофреники, которые с блеском и мгновенно решают сложнейшие интегральные уравнения, в совершенстве владеют роторным исчислением, однако простейшие житейские проблемы ставят их в тупик. Они не понимают разницы между «ты» и «вы», не отличают, сколько ни учи, левый ботинок от правого, надевают рубашку задом наперед и шиворот-навыворот и искренне обижаются, когда им делают по этому поводу замечания. У Пупсика было другое. Элементарно «залезая» в голову любого человека на Земле, считывая оттуда любую информацию, он, тем не менее, сам ничему практически не учился и принимал окружающий мир, лишь пропуская через призму сознания своего «ведомого» — Пескаря. И неизвестно, что было хуже: надевать рубашку задом наперёд или воспринимать мир шиворот-навыворот…

29

На «фазенду» я прикатил под утро, и что меня поразило, так это тишина. Будто и не грохнули сегодня ночью Бонзу — тишь да гладь кругом, сплошное сонное царство. Хоть по новой стрельбу начинай.

Лишь охрана у ворот не спит, да Сашок, несмотря на вчерашние передряги, бессонницей мается. По его внешнему виду одно понятно: в ступоре мужик диком, никак в голове порядок не наведёт. Встретил он меня у особняка вроде в полном здравии — на посту, так сказать, — но смотрит глазами оловянными, на вопросы замедленно отвечает, и всё больше невпопад.

Давно заметил, чем больше в голове интеллекта, тем психика неустойчивей. Чуть что не так в жизни случается, не по прописям житейским, тут-то и начинаются терзания да мудрствования разные. А если что совсем из ряда вон — то бишь объяснению не поддающееся, из сферы мистической, — то такой интеллектуал комплексовать начинает. И до того дойти может, что мозги свои после сушки основательной напрочь свернёт, и никакие доктора его опосля на путь истинный не наставят. Так и будет до конца жизни в постель под себя ходить да голоса потусторонние в крыше поехавшей слышать. То ли дело «секьюрити» наши, особыми мозгами не обременённые! Храпят по своим комнатам на первом этаже особняка так, что сквозь двери будто рокот прибоя морского доносится.

Поинтересовался я у Сашка, где Пупсика с лечилой разместили, да что моя жёнушка новоявленная поделывает. Насчёт Пупсика он более-менее складно доложил, что его устроили в одном из домиков для гостей. А вот когда Сашок вопрос об Алиске услыхал, передёрнуло его всего, как припадочного. Во, блин, не думал, что у него нервы есть! Впрочем, Сашок всё же справился с собой и, хоть не очень вразумительно, но и этот вопрос осветил. Мол, дрыхнет Алиска в своей спальне без задних ног, а Женечка с Валентином при ней дежурят.