По расчету - Злата Романова

– Ну, да. Необходимости в других сотрудниках нет, мои юристы сами подготовили договора, так что эти переговоры – простая формальность.

– Понятно.

Ее грызла мысль, что он там будет совершенно один, когда вокруг столько женщин и возможностей. Не возникнет ли у него искушения упасть в объятия какой-нибудь красотки? Матвей был из тех мужчин, вокруг которых женщины так и вились, в надежде на жаркий секс.

– Что не так? – уловив ее настроение, спросил муж. – Ты хорошо себя чувствуешь?

И это тоже раздражало. Ей казалось, что он относится к ней иначе с тех пор, как она заболела. Она больше не была женщиной, которую можно было грубо схватить и трахнуть у стены, потому что приспичило. Матвей пытался не спорить с ней, быть мягче, все время спрашивал о ее самочувствии и вообще обращался с ней, как с хрустальной вазой, а Яра не того хотела. Она хотела прежнего, настоящего Матвея, а не этого мужчину, который застрял с больной женой и превратился в жертву ее болезни.

– Я в порядке, – подавив раздражение, ответила она. – Можешь спокойно от меня отдохнуть.

Матвей, до этого резавший лук, замер и повернулся к ней.

– И что это значит?

– Только то, что ты, наконец, сможешь расслабиться в обществе нормальных женщин, –  сказала она.

Он так резко бросил нож на стол, что она вздрогнула от испуга.

– Серьезно, Яра? – прорычал мужчина, надвигаясь на нее. – Ты думаешь, я еду ебать других баб? Или что мне нужен отдых от тебя?

Яра вызывающе подняла подбородок, прямо встречая его взгляд.

– А разве нет?

Матвей так цветасто выругался, что она некоторых слов даже не поняла, а потом выскочил из комнаты, как ошпаренный, дико разозлив ее этим. Вполне в его духе уйти посреди ссоры. Пора бы уже привыкнуть к этому, но она не собиралась. Хватит!

Яра поднялась и пошла за ним, по хлопнувшей двери спальни догадавшись, что он там.  Матвей обнаружился в ванной. Он прямо в одежде залез под душ и стоял, упиревшись кулаками в стену, пока по нему стекал водопад воды.

– Охладился? – язвительно спросила она, скрещивая руки на груди.

– Ну, все, рыжая, хватит, – прорычал мужчина, поворачиваясь к ней. – Если кому и надо охладиться, то тебе!

Не успела она и глазом моргнуть, как он затащил ее под воду, несмотря на ее вопли и удары. У Яры перехватило дыхание от холода, но Матвей быстро повернул кран, делая воду немного теплее. Даже в такой ситуации думает о ее здоровье, козлина! Это еще больше ее разозлило.

– Ты достал уже, Матвей! – закричала она, толкая его подальше от себя.

– Это ты достала! – не остался в долгу он, перехватывая ее руки. – Что я тебе говорил до нашей свадьбы, а? Что если я захочу другую женщину, то для начала разведусь с тобой, а не пойду изменять. Я – мужчина слова, черт побери! Когда ты это поймешь своей тупой башкой?

Яра попыталась вырвать свои руки из его хватки, но он не пустил.

– Ты не хочешь меня, как раньше! Ты думаешь, я не вижу? Уверена, не заболей я, ты бы давно ушел!

– Будь ты мне безразлична, я ушел бы от тебя, больна ты или нет! Поддержал бы по-человечески, но жить не стал бы. Как ты не можешь понять, что я забочусь о тебе, глупая женщина!? И как ты можешь говорить, что я не хочу тебя, когда я, блядь, имею тебя каждую ночь!

– Сам ты тупой и глупый! – закричала она, с трудом, но все же вырываясь из его хватки. – Откуда мне знать, что ты чувствуешь, если ты не говоришь об этом? Твое отношение изменилось. Я не чувствую себя больше нужной тебе. Я – обуза, признай это!

Она не хотела плакать. И показывать ему то, что так ее задевает, тоже не хотела, но было поздно. Яра отвернулась, тихо всхлипывая и утирая глупые слезы, ползущие по щекам.

– Я же просто боюсь за тебя, – растерянно сказал Матвей. – Ты нужна мне, Яра. Я ведь забочусь о тебе, как ты можешь думать такое, глупышка?

Девушка резко развернулась и снова толкнула его в грудь.

– Перестань. Называть. Меня. Глупой.

Матвей притянул ее к себе и крепко обнял, несмотря на отчаянное сопротивление.

– Ну что я могу поделать, если моя жена действительно глупышка? – улыбнулся он в ее макушку.

Конечно, это отнюдь не успокоило ее. Яра с трудом выставила его из ванной, и приняла долгий горячий душ, беря эмоции под контроль. А когда она вышла, Матвей, как ни в чем не бывало, продолжал готовить ужин, полностью игнорируя их ссору и ведя себя, как ни в чем не бывало, отчего она испытала огромный приступ благодарности, потому что действительно вела себя, как твердолобая истеричка, за что ей было ужасно стыдно.

* * *

– Все в порядке? – спросил Матвей после завтрака, когда она начала убирать со стола.

– Конечно, а что?

– Ты бледная. Хорошо себя чувствуешь?

– Да, все как обычно, – отмахнулась девушка. – Не волнуйся, Матвей.

Он не выглядел убежденным, напряженно всматриваясь в ее лицо.

– Вот что ты себе надумываешь? – пожурила его Яра. – Я в полном порядке, езжай уже. Еще опоздаешь.

– Ладно. Но ты мне скажешь, если что?

– Обязательно. Счастливого полета!

Яра приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, и все еще обеспокоенный мужчина не стал, как обычно, затягивать поцелуй, позволив ей отстраниться.

– Пока, – прошептала она.

Он чмокнул ее в лоб и пошел к выходу.  Запоздало сообразив, Яра пошла следом, чтобы все-таки проводить его до двери, и уткнулась  носом в мужскую грудь, когда Матвей неожиданно резко развернулся, бросая сумку на пол и обхватывая ее руками за талию.

– Яра.

– Что? – удивилась она.

– Я люблю тебя.

Яре показалось, что она ослышалась. Она недоуменно моргнула и, осознав, что он и вправду имел в виду то, что ей послышалось, глупо улыбнулась.

– Ты поэтому вернулся?

– Не хочу от тебя уезжать, – пробормотал муж, утыкаясь лицом в ее шею и крепко обнимая, так, что ей даже пришлось встать на цыпочки.

– Я буду в порядке, Матвей, – в который раз повторила она, купаясь в охватившем ее счастье. – А ты, правда, любишь меня?

Он отстранился и посмотрел на нее, как на дурочку.

– Конечно. Разве не видно?

– Но ты же не говорил этого, – надулась девушка.

– Один раз говорил. Необязательно все время повторять это, как попугай.

– Когда это было? – удивилась Яра. – Я что-то не припомню никаких признаний.

Матвей нетерпеливо вздохнул и покачал головой.

– Ладно. Теперь услышала. Вот правильно говорят,