Фактор страха - Чингиз Абдуллаев

— Я с самого начала был убежден, что неизвестный аналитик кто-то из посвященных в детали всех этих событий. По почерку догадался. Во-первых, желание о себе заявить. Люди маленького роста страдают обычно «наполеоновским комплексом». А Кочиевский, можно сказать, коротышка. Во-вторых, он использует бывших сотрудников КГБ и МВД, не доверяя уголовной шпане. Это, если хотите, его фирменный знак. Жучкова вполне могла узнать его голос, видимо, в свое время он звонил Артемьеву. Поэтому он и пользовался модулятором, изменявшим голос, или же писал ей записки. Мгновенная реакция всегда была отличительной чертой Кочиевского. Ну и наконец сам факт его гибели. Ведь он не застрелился. Сгорел в собственной машине, что маловероятно для полковника военной разведки. Экспертиза показала, что он сначала застрелился, а потом сгорел.

Вспомните, Гарибян говорил, что отпечатки пальцев подделать невозможно. А там был сгоревший труп. Стал бы Кочиевский думать о своем трупе после того, как застрелился? Вряд ли. У полковника всегда была железная логика. Приятно иметь дело с достойным противником. Хотя сегодня он заставил меня дважды переодеваться. Он знал, где я живу, знал, в какой больнице Вейдеманис, и еще множество всяких деталей, известных лишь ему одному. Экспертиза установила, что он поджег машину и в этот момент застрелился. А я думаю, что он застрелил какого-то беднягу, подбросив труп в машину, и сжег ее, чтобы замести следы.

— Вы меня почти убедили, — сказал Романенко, — но, если это действительно Кочиевский, вам грозит нешуточная опасность.

— Нет. Пока нет. Галкин не рискнет звонить ему прямо сейчас. Подождет до утра, чтобы найти другой телефон. Наши разговоры о телефонных распечатках его явно смутили. Он найдет способ связаться завтра с «погибшим» полковником. Но если я прав, совершенно непонятно, почему Кочиевский все еще в Москве. Что ему нужно? Почему он так упорно поддерживает Чиряева? Почему свел Галину с Хатылевым и следит за расследованием дела? Почему не угомонится? Почему?

— И вы знаете ответы на все эти вопросы?

— Знаю. Деньги. Ради них он воскрес и готов буквально на все. Ему плевать на Чиряева. Он использует Галкина, играя на его честолюбии. Но главное для него — три миллиона долларов. Я понял, почему он стремится избавиться от меня. Я фактор страха. Он боится только меня. Однажды он проиграл мне, имитируя самоубийство. Теперь ему нужно меня убрать, чтобы без проблем завладеть деньгами. За три миллиона долларов он будет драться. Этим и объясняется его интерес к вашему расследованию и желание освободить Чиряева. Ради этого он и устранил Труфилова. Ему нужен живой и невредимый Чиряев, чтобы завладеть тремя миллионами долларов. Он собирается обмануть всех и знает, что только я могу ему помешать.

— Вы уже помешали, — сказал Романенко, — знаете, мне бы хотелось взять вас к нам на работу. Вы ведь юрист по профессии.

— Все не так просто, — усмехнулся Дронго, — вы же знаете, что это невозможно.

— Теперь я уверен в успешном завершении нашего расследования, — сказал Романенко.

— Пока не надели наручники на всех чиновников, связанных с Ахметовым, говорить об этом рано.

Москва. 13 мая

Этой ночью он остался в своей квартире совершенно один. Несмотря на его возражения, Романенко приказал оставить у дома охрану с офицерами ФСБ на всю ночь. В третьем часу, уже собираясь лечь, Дронго спустился вниз и увидел, что оба офицера мирно спят в машине. Он постучал в стекло.

— Что случилось? — спросил один из них, моментально проснувшись.

— Можете ехать домой, — сказал Дронго, — вам разрешено. Звонил Романенко.

— У нас свой начальник, — возразил, протирая глаза, второй офицер.

— Он тоже звонил, — отмахнулся Дронго, — уезжайте. Спасибо за все.

Он поднялся наверх и лег спать. Утром проснулся в одиннадцать часов, радуясь, что никто его не разбудил. Прошел на кухню, заварил чай, выпил чашку, побрился, оделся и уже собрался уходить, когда заработал подключенный к Интернету компьютер.

— Ты все-таки меня вычислил, — передал полковник.

«Молодец Галкин, — усмехнувшись, подумал Дронго, — нашел-таки возможность сообщить Кочиевскому, что я его разоблачил».

— А ты думал, у меня ничего не получится? — спросил Дронго.

— Ты очень везучий, — сказал полковник.

— Надеюсь, мой компьютер не взорвется? — спросил Дронго.

— Ты еще и шутник. Не боишься меня? Вдруг я стою у тебя за дверью?

— Не боюсь. Тебе только что сообщили обо мне. Ты думал, меня уже нет, но ошибся.

— Чего ты хочешь? — спросил полковник.

— Ты знаешь чего, — ответил Дронго, — помочь Романенко завершить расследование. И знаю, чего хочешь ты.

— Тогда не будем друг другу мешать.

— Не получится. Я тебе не верю.

— Ведь можно договориться, — сказал полковник.

— После того, как ты столько раз на меня покушался?

— А ты меня убил, — сказал Кочиевский, — мои родные считают меня мертвым. Мне тяжелее, чем тебе.

— Ты сам себя убил, потом воскресил.

— Я не хочу начинать все сначала. С меня хватит. Я хочу исчезнуть из Москвы и никогда больше здесь не появляться.

— На каких условиях будем договариваться? — спросил Дронго. Он вдруг вспомнил про Зиновия Михайловича, поднял трубку, набрал нужный номер.

— Прежде всего ты должен согласиться на переговоры.

— Нет. Прежде всего ты мне скажешь, на каких условиях собираешься вести переговоры. Чего именно хочешь?

В это время Зиновий Михайлович снял трубку и Дронго быстро сказал ему:

— Он сейчас связался со мной. Постарайтесь выяснить, где он находится.

— Если я скажу, чего хочу, ты поймешь, чего я не хочу.

— Не нужно хитрить. Говори условия.

— Ты оставляешь меня в покое на два дня, после чего я сдаю тебе всю компанию. Всех покровителей Ахметова. Согласен?

— Давай наоборот. Ты сдаешь мне всех покровителей Ахметова, а я тебя не трогаю два дня.

— Исключено.

— Тогда не обещаю тебе спокойной жизни.

— Напрасно ты ввязался в эту игру, рано или поздно проиграешь. Задействованы слишком мощные силы.

— Не люблю сдаваться в середине игры, думаю, еще не вечер. Посмотрим, что будет дальше.

— Тебе все равно не дадут закончить расследование, давай договоримся по-хорошему.

— Мне нужны имена и факты.

— Тебе никто не говорил, что ты упрямый идиот?

— Зачем ты послал своих боевиков в больницу? — вопросом на вопрос ответил Дронго. — Это ведь была глупость.

— Это киллеры Чертежника пришли отомстить тебе за Хашимова. Мой киллер никогда не ошибается, ты это знаешь.

— Гарантирую тебе один спокойный день в обмен на твоего киллера.

— Не поменяю его даже на три. Это моя страховка на крайний случай.

— Опять офицер КГБ. Или на этот раз МВД? Ты ведь не любишь иметь дело с уголовниками.

— Догадайся сам, — полковник явно занервничал, — у тебя слишком богатое воображение. Ты слишком много знаешь. Тебе пора умереть.

— Не согласен, поскольку не в пример тебе не смогу воскреснуть. Кого ты убил, кого подставил вместо себя?

— Никого. Это был я.

— Не рассказывай сказки. Я не поверил в обгоревший труп, потому что знаю, на какие подлости ты способен. Тебе нужно было сжечь труп, чтобы не было отпечатков пальцев.

— Не лезь не в свое дело.

— Значит, это был кто-то другой? Я ведь могу потребовать эксгумации трупа. Представляешь, какой поднимется скандал?

— Не нужно. Мои родные и так настрадались. Ты ведь человек гуманный.

— Кого ты убил?

— Бомжа. Обычного бомжа. Он даже не понял, как все случилось. А потом я вырвал свои коронки и бросил в машину. Пришлось лечить зубы, но это было убедительно. Кроме тебя, все клюнули. Я даже ходил на свою могилу, носил цветы. Ощущение необычное. Не хочешь попробовать?

— Не хочу. Мне и на этом свете неплохо. И у меня нет под рукой бомжа. Помнишь, ты говорил, что я не найду Труфилова. Но я его нашел.

— А я его убил.

— Теперь я найду тебя.

— Не успеешь. Я тебя убью. Ты мне очень мешаешь.

— Зачем тебе нужна женщина Чиряева?

— Не скажу. Ты и так слишком много знаешь.

— Теперь ты до нее не доберешься. Она под надежной охраной. Все женщины, за которыми ты охотишься, под охраной.

— Ничего, кого нужно, я…

С экрана исчезло изображение. Дронго подождал с минуту — ничего. Еще через минуту позвонил Зиновий Михайлович.

— Он применил специальный код, невозможно пробиться. Как только я попытался взломать его шифры, он сразу отключился.

— Понятно. Даже приблизительно нельзя определить, откуда он звонил?

— Пытаюсь. Он выходит на вас через спутник и кодирует свои сигналы. Очень трудно.

— Постарайтесь. — Дронго положил трубку, взглянул на часы. Половина двенадцатого. Позвонил Романенко.