Последняя зима - Алексей Федоров

Дверь землянки непрерывно открывают. Приходят с поздравлениями командиры и политруки рот, взводов. Веселой ватагой ввалились батальонные артисты и музыканты. Размеры штабной землянки не позволяют им развернуть свое представление, но можно хотя бы спеть. Прежде всего грянули "минерские частушки":

Спецы мы по желдорогам,

В этом нет сомненья!

Только прибыли на место,

Начались крушенья!

Мы дороги оседлали,

Ими управляем:

Эшелоны с немцами

К фронту не пускаем.

Фрицы ехали-спешили,

Но куда? - вот в чем вопрос...

Как на мину наскочили,

Полетели под откос!

Художественной самодеятельностью в 1-м батальоне ведает один из ротных политруков Василий Яковлевич Коновалов. По профессии он драматический артист. Однако и у нас не забывает своего мирного призвания. И теперь он не только артист, но и режиссер, драматург, хормейстер, неутомимый организатор художественной самодеятельности.

Когда отгремели песни, частушки, Василий Яковлевич выступил вперед и с большим чувством прочел "Письмо к Гитлеру", в духе известного письма запорожских казаков турецкому султану:

- "Кобель тебя зачинав, а сука сплодыла и на белый свет пустыла. Кланяемся тебе голым задом и просымо вас поцеловать в это место нас. Не злякают нас ни машины твои, ни танки, есть у нас для них партизанские приманки, сами их готуем, непрошеных гостей частуем. Едут они на машинах, а взрываются на партизанских минах. Всем им вот тут подходит капут! Бо вояки твои - арийцы не заслуговують инших гостынцив. Всесвитний ты телепень, дурный, як пень!"

Высмеивались в письме и попытки фашистов воевать с нами при помощи авиации, их безуспешные бомбежки лесов:

- "А ще потишылы нас, партизан, твои литуны! Над лесами и нашими батальонами воны кажные дни. Е велыкие втраты, бо их не избежаты! У нашои бабки Насти две курки вбито зозулясти. Биля дырявого моста прыблудний корови отбыто хвоста. Наведено жах на болотных жаб. Хоч вирь, хоч ни, а так було уси дни! Кобылячья твоя голова, не разум у ний, а трава. Ты, свиняче ухо, нашего совета послухай! У першу чергу не верь генералу авиации Кицингеру. Не верь ни трохи и рейхскомиссару Коху. Надсылають воны тоби депеши, надсылають лысты, щоб брехню свою замести. Адже доложили, що партизан разбили, а мы на всех вас..."

Цитировать дальше партизанское послание Гитлеру не представляется возможным. Оно полно выражений гораздо более крепких, чем те, что адресовались в свое время турецкому султану.

Потом мы все вместе, хором, поем "Катюшу", "Войну народную", "Землянку" и другие военные и старинные украинские песни.

Вот чей-то высокий тенор начинает:

По-над лугом зелененьким

Брала вдова лен дрибненький...

И сразу же со всех сторон подхватывают:

Вона брала - выбирала,

Тонкий голос подавала...

Песня рассказывает о крестьянском парне Василе, полюбившем молодую вдову. "Дозволь, маты, вдову браты, вдова вмие шануваты", - просит Василь. "Не дозволю вдову браты, вона вмие чаруваты, чарувала мужа свого, зачаруе и сына мого", - отвечает мать. Не знаю почему, но эта бесхитростная, лирическая по своему содержанию песня всегда звучала в исполнении партизан мощно, раздольно, приподнято. Так звучит она и сейчас. Стройный хор ведет песню дальше, до последней ее строки, до слов Василя:

А я чарив не боюся

И на вдови оженюся!

Простые слова, но сколько чувств, настроения вкладывают в них партизаны... Или оттого это, что с каждым днем все больше вдов на нашей земле?.. Или думают люди о своих семьях?..

Начинаются танцы. Как же без них! Старшина Семен Тихоновский растянул баян, и по переливчатым коленцам все узнали "Корюковскую полечку". Корюковская - значит, наша, черниговская! Тряхнув стариной, пошел танцевать и я. Вот только дам не хватало, и танцевать пришлось в паре с Балицким.

Поздно ночью обошли мы лагерь, заглянули в землянки, где люди еще не спали, обменялись поздравлениями. А днем в батальоне началось гулянье.

Загорелись огни огромной елки, опушенной не хлопьями ваты, а самым натуральным снегом. Опять зазвучали песни, музыка. Несколько сот партизан обступили эстраду, на которой Василий Коновалов, временно сложив обязанности ротного политрука, опять приступил к своим довоенным артистическим и режиссерским обязанностям.

Большой концерт открылся театрализованным обозрением. В прологе Старый год отдавал рапорт Новому году, и старику было о чем рапортовать. Затем действие внезапно перенеслось в ставку Гитлера. Кроме бесноватого фюрера здесь оказались Муссолини, Антонеску, адмирал Хорти, японский микадо и еще кто-то. Все они ругались между собой, укоряя друг друга за поражения на Восточном фронте. В разгар споров прибежал хромоногий Геббельс, держа телеграфную ленту. Он сообщил, что партизаны 1-го батальона подорвали на Волыни сто немецких эшелонов. Гитлер схватился за сердце и тут же грохнулся в обморок.

Во втором отделении выступали певцы, танцоры, декламаторы, музыканты. У нас в каждом батальоне была неплохая художественная самодеятельность. Почти всюду имелись оркестры, составленные из самых неожиданных инструментов. С гармошкой и скрипкой соседствовал пастуший рожок, в лад кларнету и балалайке потрескивали горошины в сухом бычьем пузыре. Роль барабана обычно выполнял чемодан с подвешенными внутри погремушками. Получалось здорово! На этот раз не ударил лицом в грязь и подобный оркестр 1-го батальона.

После концерта гулянье продолжалось. Вдруг все устремились к небольшому возвышению и обступили его плотным кольцом. Здесь демонстрировался своеобразный аттракцион.

По рельсам, сделанным из тонкой проволоки, двигался миниатюрный поезд из вагонов величиной со спичечную коробку. Для того чтобы понятнее было, чей это поезд, на паровозе намалевали фашистскую свастику. Когда игрушечный эшелон достиг определенной черты, демонстратор дернул за нитку, на рельсах пыхнул игрушечных же масштабов взрыв, и паровоз вместе с вагонами полетел "под откос". У людей, привыкших поднимать на воздух настоящие эшелоны, шуточная эта диверсия вызвала бурю восторгов.

И опять гремит баян и чьи-то каблуки лихо бьют мерзлую землю. Партизанский гопак еще задорнее, веселее, чем тот знаменитый, запорожский, ярко описанный Гоголем!

Сегодня партизаны отдыхали... Завтра они снова пойдут в разведку, в бой или на подрывную операцию. Пойдут, куда прикажет Родина.

Хорошо начался у нас новый военный год! И наша последняя партизанская зима уже приближалась к своей середине.

ОПЕРАЦИЯ "СЕМЕЧКИ"

Взвод Михаила Тущенко стоял в небольшой, окруженной лесами деревеньке неподалеку от Чарторийска. При необходимости взводу предстояло занять оборону и перекрыть один из дальних подходов к центральному лагерю нашего соединения. Когда же в район станции Чарторийск посылали минеров, они брали у Тущенко группу прикрытия. Но в последнее время подрывники здесь не работали. В сущности, взвод пес теперь только гарнизонную службу.