В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

Хён Сок точно знал, что уже и так успел сказать слишком много лишнего. Но только то и было в его планах. Ни единой ошибки, лишь чётко выверенная стратегия того, кто уже знал, что проиграет, ведь ни одного доказательства о причастности фолков к нагрянувшему бедствию у него не было. Даже слова Алека не могли закрыть ту брешь в знании, что разверзлась в умах людей с прорывом трёх гейзеров. Люди, фолки, амфи. При настоящем равенстве, в понимании человека, по одной беде должно было настигнуть каждого, но пока страдать обещал только он. Один человек отвечающий за всё человечество. Подполковник Квон приехал в Сварог лишь затем, чтобы пожертвовать всем ради возможности раскрыть правду. Дато должен был лишь хоть раз проговориться.

— Вы не должны называть себя таковым. Не причисляйте себя к тем, кого не сможете очернить. Какими бы ни были ваши действия, репутация настоящих фолков во век останется неизменной. — Подполковник Квон сделал паузу, но только за тем, чтобы оценить выдержку Конона. Тот в кротком молчании дожидался его вердикта. — Какой из Вас фолк, если Вы не можете ответить за собственные действия перед человечеством? Ваше слово влияет на жизнь каждого здесь существующего.

— Вы пытаетесь разжечь межрасовую войну. — Дато Конон говорил ужасно правдивые вещи, но в них не было ни капли истины. — Вот уж от кого, а от Вас, полковник Квон, ожидаешь другого.

— В том то и дело, что Вы всегда нацелены на мирные переговоры. Думаете, что человек не сможет сказать против Вас, привыкли, что слова Ваши стоят председателю Моису поперёк горла. Но и им есть цена. Проезд туда и обратно, от первого Округа и до Сварога. Два гроша, Конон, и ни на монету больше, ведь Вы не можете признаться и в том, с какой целью призвали нашего человека в свой дом тогда, когда амфи точно чуяли ухудшение погодных условий.

— Ну как же, полковник, я не смог ничего сказать Вам об этом лишь потому, что Вы не задали мне подобного вопроса.

— Вы бы и не нашли, что ответить. Как Вы справляетесь со своей задачей? Как обучаете и своих, и наших товарищей? Хотите сказать, что я, человек, знаю амфи лучше вашего? Я прочёл все вами посланные документы и не нашёл в них и слова о том, что Вы, дато, были предупреждены. Но вы были. Вы заранее знали, что третий Округ падёт жертвой прихоти Вайны. Амфи Вам всё рассказали, и, что самое страшное, Вы к ним прислушались.

Пятилетнего опыта никому не было бы достаточно для того, чтобы осмелиться выступить против дато Конона, единственного главы сообщества фолков, что только смогли застать люди. Но Хён Сок был исключением. Он сам сделал из себя исключение, избрав целью жизни продвижение отдела. Коммуникации явно недооценивались всеми, кроме председателя Моиса. Ведь это именно он избрал подполковника Квона для цели, известной одному лишь ему. Явиться в Сварог, разузнать больше о положении дел и доложить обо всём главе органов внутренних дел. Хён Сок был единственным, кто мог разговаривать с фолком как с человеком.

— С чего Вы вдруг взяли, что я лично получал эти данные и сверял их с действительностью?

— Вы представитель. — Конон с нескрываемым недоумением посмотрел на Хён Сока. — Вот и представьтесь. Кто Вы такой, что позволяете в сторону уполномоченного лица проявлять дружеское отношение? Какие ещё права Вы имеете, и почему их не имею я? У фолков есть одна зловредная привычка — присылать всё в последний момент. — Здраво оценив обстановку, Хён Сок не стал более медлить. Размениваться фразами, что избегали сути нависшей угрозы, было не в его характере. — У Вас была ночь подготовиться, но Вы так и не привели Сварог в божеский вид. Хотели произвести на меня впечатление спокойной лености, но я достаточно знаком с фолками, чтобы понять, как они из кожи вон лезут оказать лучшее впечатление на людей. Каждый посёлок, включающий в себя представителей вашей расы, притворялся активным в дни моего прибытия. Вы же даже не пытались. Ваша цель — предстать безоружными перед законом, но я не верю в Ваше бездействие. Вы знали, на что идёте. Вы избрали день, когда в этом году произойдёт именуемая Вами Коляда. Вы выбрали Эмили Брамс для первого шага, а десяток невинных душ для второго. Кто, если не Вы, помогал с проектировкой третьего Округа с пол века назад? Ваши зоркие глаза просто не могли подвести Вас. По какой-то причине Вы отказываетесь от ответственности, но для всех закон един. Умышленное массовое убийство — вот исход всех Ваших действий. По одному пожизненному за каждого пострадавшего.

— Ну и кто же Вы, раз выставляете мне приговор? Своими словами Вы идёте против всего народа фолков. — Дато Конон держался послушно, но без лишней робости. Он был не готов к обвинениям от человека. За всю историю существования Вайнкулы никого под титулом дато не смели приравнивать к одному из людей.

— Я иду против Вас. Вы один, Конон, и никто другой виноваты в случившемся.

— Кто же сказал Вам, что я рука об руку со своим старым другом Луисом Кортесом держал строительные планы третьего Округа? В пределах купола мне ещё не доводилось бывать. — Дато выглядел неподдельно печальным. — Ваши же люди не смогли вовремя узнать об опасности из поведения амфи. Мне жаль, что человеческому роду приходится переживать подобные жертвы, но вам не впервой терпеть смерти и пропажи. Люди гибнут чаще, чем вы успеваете то замечать.

— Ваш человек стоял у истоков. — Хён Сок улыбнулся, но до того поддельно, что всё его лицо вмиг стало схоже с театральной маской. Тут он знал то, о чём Конон и не догадывался. Он знал об Александре.

— Вы, верно, перепутали. Ни один человек не входит в мою зону ответственности. Любая сущность людская, ступившая на Вайнкулу, всегда была и будет частью вашего народа. За редким исключением. Вас так много, что всех вы просто не помните.

— То же верно. Вот только Вас мне выдали. И председателю Моису прекрасно известен каждый шаг, что Вы собирались проделать за его спиной.

— Ну и что же я планировал, не напомните? — он знал, что у фолковских стариков память сбоит куда реже, чем у человеческих, но играть свою роль Конон собирался до самого конца. В единственном видящем глазе читался дурман, что могли навести на них только в несчастье прожитые годы.

— Есть ещё несколько Ваших людей,