Левиафан - Валерий Ковалев

   Об этом было сообщено индейцам, и сотни голов повернулись в ту сторону.

   По знаку Круглова один из моряков ловко вскарабкался на ближайшую сосну, и оттуда в залив понеслись всплески флажкового семафора.

   Спустя минуту "Аскольд" вздрогнул, окутался клубами дыма, и в воздухе раздался вселенский грохот.

   На глазах у потрясенных ирокезов скалы раскололись, взлетели в небо и обрушились в воду тысячами обломков.

   Когда Морев и офицеры перевели взгляд на зрителей, их стало меньше наполовину.

   Толпа женщин и детей с визгом бежала к лесу, десяток взбесившихся мустангов уносил вдаль своих всадников, а смешавшие строй вожди, сбились в тесную группу.

   - Что и требовалось доказать, - сказал в наступившей тишине Круглов и словно в подтверждение его слов, метрах в ста от берега, в заливе всплеснул последний осколок.

   - Удовлетворены ли великие вожди? - обвел взглядом группу Морев, и Длинное крыло хрипло перевел сказанное.

   Текумсе некоторое время молчал, потом спешился и, шагнув к адмиралу, приложил к груди руку.

   - Мне приходилось слышать гром больших ружей инглизи, - сказал он. - Но гром твоего каноэ, Морской змей, подобен небесному. Как и та сила, которая в нем заключена.

   - Теперь это общая сила, Летящая стрела, - в свою очередь склонил голову Морев.- Нашего Союза.

   После завершения первой части, приступили ко второй, где моряки показали возможности их стрелкового оружия. Точнее, демидовских винчестеров, которыми была вооружена команда фрегата.

   Они были двенадцати зарядными, дальнобойными и отличались высокой точностью стрельбы. В этом случае, мишенями выступили установленные накануне на берегу деревянные щиты, которые после нескольких залпов, были разнесены в щепки.

   Как и следовало ожидать, это вызвало восхищение индейцев, и Текумсе поинтересовался, будут ли такие продаваться в фактории.

   - Безусловно, как только мы получим их из России, - улыбнулся Морев. - А пока для вас у меня небольшой подарок.

   После этого, из одной из шлюпок были выгружены два зеленых ящика, каждому вождю торжественно вручили по новенькой винтовке, а заодно по тысяче патронов, в придачу.

   Они тут же пожелали их опробовать, и после краткого инструктажа, который совместно провели Пыльников и Длинное крыло, на побережье вновь загремели выстрелы.

   - А ведь прицельно бьют, это ж надо, - переглянулись Пыльников с Корунским. - Башковитый, однако, народ эти индейцы.

   Между тем в бухте активно велись строительные работы, и на исходе третьей недели на ее берегах высились два блокгауза и склад с факторией, после чего бригады занялись сооружением причала. Он возводился на засыпных ряжах[31] и вгоняемых в дно сваях, и метр за метром полз в море.

   - Слушай, Миша, а ты до флота часом прорабом не был? - довольно озирая преобразившийся ландшафт, - как-то поинтересовался Круглов.

   - Не был, Юра, в тон ему ответил Лобанов и, скорчив зверскую рожу, разнес двух мичманов, вздумавших устроить перекур в неурочное время.

   - А вот матом ругаться нехорошо, - сделал ему замечание старпом. - Что о нас подумают индейцы?

   Вопреки мнению Кузнецова, и под впечатлением всего увиденного, Текумсе решил оказать морякам помощь, и каждое утро в бухте появлялись несколько десятков молодых воинов.

   Сначала их использовали как тягловую силу, но постепенно многие научились владеть целым рядом инструментов.

   Завязывались и первые знакомства, русские учили индейские слова, а ирокезы запоминали русские.

   С открытием же фактории, над которой взвился российский флаг, общение между сторонами сделалось еще более плодотворным.

   В ее склады и устроенный моряками ледник, потекли лосиные и оленьи туши, связки битых гусей, маис и рыба, а в лесные индейские селения порох, табак, капканы и прочие товары.

   Указание Морева о запрете продажи "огненной воды", Поликарп Матвеевич воспринял с грустью, но торговля и без нее обещала быть прибыльной.

   Спустя месяц работы по строительству причала были завершены и "Левиафан" с "Аскольдом" отшвартовались у стенки.

   - Ну вот, теперь можно и зимовать, констатировал Морев, окинув базу с высоты рубки.

   Перед ним, на берегу, дымили трубы двух блокгаузов, у фактории, с пристроенным к ней складом, шел оживленный торг с индейцами, бригады Лобанова завершали строительство бани и пекарни.

   С наступлением октябрьских холодов залив покрылся льдом, с неба повалил снег, и в небе заиграли сполохи северного сияния.

   - Почти как у нас, на Кольском, - сказал, задрав вверх голову Порубов, и они с Ксенженко заскрипели обшитыми камусом[32] лыжами, в сторону леса.

   Было воскресенье, приятели сменились с вахты и решили поохотиться.

   Одеты они были в меховые шапки, куртки и штаны - результат товарообмена с индейцами, вооружены винчестерами и надеялись подстрелить на суп, свежих куропаток.

   Войдя под своды вековых кедров, приятели разделились, (Порубов направился к небольшому, расположенному в километре справа небольшому озеру), а Ксенженко устроился в засаде рядом с густым кустарником, обильно покрытым замерзшими ягодами.

   А спустя непродолжительное время со стороны озера внезапно раздался крик, потом два выстрела, и все смолкло.

   - Не иначе медведь, - бормотнул, вскакивая с хвойной лежанки Ксенженко, и вихрем понесся в ту сторону.

   Когда, паря ртом и отдуваясь, мичман скатился по лыжным следам к озеру, его глазам открылась мрачная картина.

   Снег в прибрежном ельнике был смят и залит кровью, на нем, зажав в руке нож, лежал мертвый краснокожий, а на дальнем склоне виднелась группа людей.

   - Са-ашка! - отчаянно заорал моряк, и, сдернув с плеча винтовку, бросился вдогонку.

   Но пробежать он успел всего сотню метров. Одна из лыж под мощным телом внезапно хрустнула, Ксенженко зарылся носом в снег и взвыл от ярости.

   - Ну, ничего, суки, все равно мы вас достанем, - провожая взглядом исчезающие вдали точки, отер он рукавицей мокрое лицо, и, встав, буром попер обратно.

   А вечером, когда в морозном небе зажглись первые звезды, от озера, вверх по склону, скрипел лыжами сводный отряд.

   Во главе шли Текумсе и Медвежье плечо, а вслед за ними Морев с Лобановым и четыре десятка русских моряков и ирокезов.

   После возвращения Ксенженко, место, где произошла стычка, было тщательно осмотрено, Текумсе и его люди опознали в убитом разведчика - кри* из английского форта Траут, расположенного в трех днях пути к западу и немедленно было организовано преследование.

   Сначала, посовещавшись с офицерами, адмирал хотел решить все по мирному и вернуть похищенного путем переговоров, однако индейцы воспротивились.

   По их словам, комендант форта отличался звериной жестокостью, год назад сжег два индейских селения и истребил всех его жителей.

   - Ну что же, тогда пусть расплатится за все, не мы первые начали, - сказал Морев, и было принято решение о проведении военной операции.

   Для ее реализации выработали план, моряков вооружили гранатами и автоматическим оружием, а индейцам выдали изрядное количеством пороха и свинца для карабинов.

   К форту, расположенному на берегу одноименного озера, подошли в предрассветном сумраке. Над ним мирно курились трубы, в морозном воздухе гулко лопались от мороза лиственничные бревна.

   Ирокезы, оправдывая свое название, ужами скользнули на палисад и вскоре оттуда упали два тела, затем наверх взобрались моряки и, установив ручной пулемет, приготовили гранаты.

   Вслед за этим в небо взвилась ракета, и все завертелось в бешеной круговерти.

   Треск очередей и взрывы гранат мешались с отчаянными воплями англичан, и им вторил боевой клич индейцев. Через пятнадцать минут все было кончено.

   На окровавленном снегу остывали бездыханные тела, между которыми бродила лошадь.

   - А дохрена здесь, солдат, почти рота, - вщелкнул в раскаленный пулемет новый магазин Лобанов. - Разрешите спуститься вниз и осмотреть форт, товарищ командир?

   - Разрешаю, - вздохнув, Морев. - Ищите Порубова.

   Избитого до неузнаваемости мичмана, обнаружили в сыром каменном мешке, под одним из блокгаузов.

   - Да, досталось тебе Саша, - растроганно прогудел Ксенженко, тепло обнимая друга.

   - Дошталось, - прошепелявил тот, - у тебя спирту нету?

   Мичману дали хлебнуть из фляги, затем усадили поближе к горящему очагу, и он рассказал следующее.

   На берегу озера на него напали из засады, а когда он вырвался и застрелил индейца, оглушили и утащили с собой.

   - Сначала обращались ничего, - едва шевеля разбитыми губами, повествовал мичман, - а когда прибыли в форт, учинили допрос с пристрастием.