Ноосферату - Дэйв Макара

Минут через пятнадцать понял, что не столько качусь по снегу, сколько лечу над ним, превращаясь в размытого, черно-красного призрака.

Представил себя со стороны и рассмеялся – получилось очень впечатляюще!

Белая круговерть и парящая черно-красная фигура, которая вот-вот развернется и воспарит к небесам, с которых и огласит второе пришествие!

Работая палками, впал в состояние между сном и явью, уже не особо соображая, что делаю.

Вперед ногой, толчок палками, вперед ногой, толчок палками…

Еще сильнее и еще сильнее оттолкнуться, оттолкнуться так, чтобы земля осталась где-то там, внизу, а я смог развернуть крылья и огласить приход второй зари человечества!

Я оттолкнулся и…

Полетел!

Полетел в снежной вспышке, в снежном выстреле, в снежном языке, поддерживающем меня и увлекающем…

Вниз!

… Грохот, вопли, припаркованные автомобили, засыпаемые снегом, летящим с небес!

И я, пробивший снежную стену трассы и сбросивший всю эту многотонную хрень на людей, мирно ожидающих, когда же их покормят.

Хотя, судя по запахам со всех сторон, у людей теперь реально другие проблемы – надеюсь, туалетной бумаги хватит всем!

- Оxуеть… - Выдохнул мужичек рядом со мной, резко выделяясь среди иностранцев, объясняющихся сейчас жестами и щелканьем языков. – Мужик… Ну, ты дал! Это же просто пиздец! Там же метров двести лететь! Во!

Мужик поднял два больших пальца вверх, давая понять, как у него нет слов.

- Знаете, шеф… - Заря смотрела на меня, как на сумасшедшего. – Если вы хотели привлечь мое внимание, то у вас не получилось… Могли бы просто пригласить на ужин…

- А вот мое Вы привлекли… - Женщина «интерполовка» смотрела на меня та-а-а-а-а-аким изучающим взглядом, что я, честно говоря, засмущался. – Это ведь спуск Линкейди? Правда, у Линкейди все закончилось инвалидностью, а вот у вас… Но Линкейди уверял, что собственными глазами видел прыжок лыжника почти с двухсотметровой отвесной стены… А здесь не больше ста!

- Простите… - Двое смуглых полицейских отодвинули плечами женщину и максимально вежливо попросили следовать за ними.

Радуясь возможности избавиться от назойливого внимания, разумеется, последовал…

До желтенькой машины «скорой», в которой меня сноровисто ощупали, посветили фонариком в глаза, смерили давление да и отпустили с миром, восхищаясь моим физическим состоянием.

Узнав, что повреждений нет, претензий не имеется, а сам я нахожусь в здравом уме, полиция сделала «под козырек» и исчезла в белой поземке начинающейся горной метели.

Почистив лыжи от снега, поплелся сдавать их, хотя, по сути, надо было оставить – уж больно удачно по ноге пришлись лыжи, но…

Не тащить же их через всю Европу, домой?

Да и когда мне еще удастся теперь покататься на лыжах, с моей-то нынешней работой?!

В общем, весь в радужных мечтах я приковылял к пункту выдачи и…

Лыжи пришлось оставить себе.

Еще и штраф заплатить!

Учитывая, что за окошком сидела визгливая, брызгающая слюнями через слово, страшная, как последствия ядерного взрыва старуха-испанка, я был рад, что отделался штрафом и получил свою личную обувь целой, а не запчастями!

Переобувшись, взвалил лыжи на плечо и, как в школьном детстве, потопал домой, к себе в номер.

- Вас подвезти? – Остановившаяся «скорая» из окна которой высунулась улыбающаяся голова медбрата, стала для меня удивительным подарком с небес, настолько мне не хотелось тащиться с лыжами эти чертовы полкилометра до отеля.

Забравшись в теплый салон, аккуратно уложил лыжи на пол, чтобы не мешались, а сам уселся на откидное сидение, напротив полусонной медички, дремавшей на сложенных, на носилки, руках.

По тому, как спит женщина, можно много что узнать, если знать, на что обращать внимание.

Например, Наташка всегда пыталась забраться повыше, развалиться на всю кровать и занять собой столько места, что двухспалка для нее была маловата.

А вот спящая напротив меня, вздрагивала, нервно дергала мышцами и вообще была настолько беспокойна во сне, что я совсем не завидовал ее парню – он же постоянно в синяках, поди, ходит!

Засмотревшись на женщину, как-то не заметил, что «скорая» стала ускорятся, включив сирены и мигалки.

Правда, долго наше ускорение не продлилось – секунд через пятнадцать нам в борт влетело что-то очень тяжелое, снося с дороги и переворачивая на бок.

В последний момент я успел поймать летящую на меня женщину, с одной стороны радуясь, что расстегнулся и ей будет мягко, а с другой печалясь, потому что лыжи, вылетевшие от удара, пришли мне точно повдоль спины!

Поймав женщину, прикрыл ее полой куртки, ожидая, что на нас сейчас посыплется все, что не прикручено, а что прикручено, то оторвется и посыплется, но, к счастью, обошлось!

«Скорая помощь» прокатилась на боку еще метров пятьдесят, и уткнулось в какое-то препятствие, на последок осыпав нас стеклянной крошкой из разбитых окон.

Женщина в моей куртке лежала тихо-тихо, но, вроде, дышала.

Из кабины доносился отборный мат на всех языках мира, включая русский.

Идиллия, блин!

Вздохнув, расслабился и принялся вытаскивать из своей куртки женщину, искренне надеясь, что меня за домогательство не привлекут!

- Сзади! Целые? – Водитель просунулся между своим и пассажирским креслом, вытирая кровь из разбитой брови. – Анна? Сэр?

- Живы… - Я облегченно вздохнул, потому что лежащая у меня на груди Анна, при звуках голоса водителя начала подавать признаки жизни, правда, покидать уютное гнездышко из моей куртки и меня в основании, она, почему-то, не спешила. – Не горим?

Водитель помотал головой и, хрустнув суставами,