Гоблины. Сизифов труд - Андрей Константинов

— «На днях», это когда? — уточнил Мешок. — Не опасаетесь, что эту сладкую парочку москвичи к тому времени запросто могут отпустить? Замучаетесь потом искать.

— Не боись, Андрей Иванович, — Лисицын покровительственно похлопал его по плечу. — Этих упырей, всех скопом, по нашей просьбе на десять дней закрыли. За мелкое хулиганство. Причем тот, который Кирсанов, десяткой всяко не ограничится. Потому как там в перспективе, минимум, уголовное дело за злостное сопротивление: Кирсанов при задержании менту нос разбил. А когда сюда до кучи приплюсуется еще и убийство бомжа… В общем, парень попал по полной. Да и хрен-то с ним, не жалко. Москвичи говорят, больно дерзкий: когда его винтили, он всех на ноль умножал, папой хлестался.

— А кто у нас папа?

— Не знаю, у меня информации пока нет. Но в данном случае всё едино: кем бы этот папашка героиЦкий ни был, но с убийства не соскочишь… Да я самолично проконтролирую, чтобы Кирсанов сел железно и надолго, — распалился Лисицын.

— Экий ты кровожадный! — усмехнулся Мешок.

— А не хрен срать на моей земле! Моих парней из-за этого убийства в прошлом месяце премии лишили!

— М-да, аргумент серьезный.

В кармане у Андрея заголосил мобильник. Высветившийся на дисплее номер был ему незнаком.

— Слушаю?!.. Да, я… Кто? Понятно… Так, и что же?… Допустим, но мы здесь каким местом?… Интересная у вас логика. Нет, просто я не понимаю какая связь между нашей службой и вашей «горячей линией»?… Ах, Владислав Юрьевич распорядился?!.. Хорошо, и что я теперь должен делать?… Куда «для начала подъехать»?… Ладно, через час буду. Нет, раньше, извините, не смогу. Всё…

— Что стряслось? — навострил уши Шевченко.

— Не знаю. Пока лишь ясно, что ничего хорошего. Срочно вызывают в пресс-службу ГУВД. Дескать, на той неделе начальник Главка проводил прямую линию с населением, раздал людям кучу обещаний и вот теперь дал задание пресс-службе назначить конкретных исполнителей.

— Понятно, — хмыкнул Лицсицын. — Белоснежка пиарится, а семь гномов пашут. Не переживай, Андрей Иванович, в нашей епархии такая же херня.

— Спасибо, дружище. Ты даже не представляешь, насколько мне стало легче после твоих бесхитростных слов, — раздраженно хмыкнул Андрей. — Ладно, вы тут с Филипповым заканчивайте. А я поехал. К Белоснежке.

— Яблочко по дороге не забудь купить, — язвительно напомнил Шевченко.

— Какое яблочко?

— Отравленное. Знаешь, как Белоснежки их хавают?!..

Уже отзвучала вечерняя «Симфония серебряной воды», и немалая толпа туристов, специально собравшаяся поглазеть на причудливую игру музыкальных фонтанов на площади у Финляндского вокзала, разбрелась-рассосалась, а Виктора всё не было. Сидя на нагретом за день гранитном парапете, Элла Калугина в нетерпении покусывала тонкие алые губки и поминутно бросала взгляды на башенные вокзальные часы. Наконец, с опозданием почти в двадцать минут, он соизволил появиться. Элла нахмурилась было, размышляя какой кары заслуживает ее избранник, но в последний момент решила не гневаться и, подставляя щечку для поцелуя, лишь протянула капризно:

— Ну почему так долго? Я уже бог знает сколько здесь околачиваюсь.

— Напарник выходил перекусить. Нужно было обязательно его дождаться, объект ведь просто так не оставишь, — пояснил Виктор, высокий красивый парень в униформе сотрудника охранного предприятия «Северной полюс». — Элка, выглядишь сегодня просто потрясно! У меня на тебя даже часы встали.

— Ф-фу, пошляк!

— Не пошляк, а сверхчувствительный человек, — поправил Виктор. — Ну, что там у вас стряслось? Выкладывай.

— У матери совсем крыша поехала, — с плохо скрываемой злостью принялась рассказывать Элла. — Узнала, что через неделю с зоны возвращается Маркелов, и не нашла ничего лучшего, как обратиться к ментам. Типа, за помощью.

— Извини, зая, а Маркелов — это кто?

— Сосед наш по коммуналке. Я ведь тебе рассказывала эту историю!

— А, так это тот самый растлитель малолетних?

— Очень смешно! — фыркнула Калугина и сделала вид, что оскорбилась.

— Да ладно тебе, Элка! Ну не дуйся, слышь? Ну глупость сморозил!.. Погоди, зая, но ведь ты говорила, что ему тогда семерик влепили?

— Говорила. А его, вишь, выпускают, досрочно-условно. Или как это у них там называется?

— На УДО.

— А мне по барабану — удо, мудо… Я просто не представляю, как мы будем существовать в одной квартире с этим животным. Да еще и под бдительным присмотром правоохренительных органов.

— Под присмотром, это как?

— Сегодня звонили какие-то менты. Завтра с утра должны к нам припереться.

— Зачем?

— А я знаю?!!

Сотрудник охранного предприятия задумчиво покачал головой:

— М-да, действительно плохо. Менты в этой схеме — явно лишнее звено.

— В какой еще схеме?

— Ты что, забыла? Мы же собирались решать твой жилищный вопрос? Вернее, наш жилищный вопрос.

Взгляд Эллы вдруг сделался пристальным, словно бы изучающим.

— А я думала, ты это тогда так, по-пьяни шлепнул. Просто куражился, — призналась она.

Виктор положил руку девушке на плечо, притянул ее к себе и произнес шутливо-назидательно:

— Заруби себе на носу, женщина: настоящий мужчина базарит очень редко. Но если уж он это делает, то сначала фильтрует, а потом отвечает! — Помолчав, добавил одобрительно: — А знаешь, Элка, может, оно и к лучшему, что этот ваш Маркелов именно сейчас возвращается.

— Почему?

— Иначе мы бы еще несколько лет сидели на жопе ровно и сопли жевали, его дожидаючись, — пояснил Виктор. — Вот только с ментами надо по-быстрому тему закрыть.

— Легко сказать! А как? Прикинь, у мамаши ума хватило до самого начальника ГУВД дозвониться!

— Старость не радость!.. М-де… Вот только, извини, зая, но проблему с мамой ты должна решить сама.

— Как ты себе это представляешь?

— Ну, допустим, придут они к вам завтра. А ты скажешь, мол, ошибочка произошла, мать в состоянии аффекта позвонила. Школьный учитель, потому нервы ни к черту. Ну и прочее бла-бла… Зая, ты же умеешь такие штуки проворачивать! А?… Главное — отвадь ментов. Всё остальное, так и быть, я беру на себя. Договорились?

Вместо ответа Калугина подарила Виктору долгий страстный поцелуй. Как бы скрепив тем самым только что заключенный между ними тайный протокол о намерениях. Вот только намерения эти, мягко говоря, благородством нравов не отличались…

Этим вечером Андрею удалось загнать в постель Алиску только в начале двенадцатого. Расшалившаяся, очумелая от трехчасового сидения за компьютерной «бродилкой» (хорошо, что мать не знает!), дочка теперь никак не могла заснуть. В итоге затребовала сказку, и в кои-то веки оставшийся на домашнем хозяйстве Мешечко вынужден был уступить. Порывшись в шкафу, он выудил первую попавшуюся в руки детскую книжку, уселся с ней прямо на полу и включил ночник. Алиска клятвенно пообещала уснуть минимум после третьей сказки, и Андрей, тайком подглядев содержание, запомнил странички с самыми маленькими историями.

«— …Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?

— Слушал.

— И что?

— А ничего. Тихо.

— А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.

— Приведи пример, — попросил Ежик.

— Ну, например, гром, — сказал Медвежонок…»[13]

— …Па, а где мама? — полусонно спросила Алиска.

— Я тебе говорил — у них сегодня корпоратив.

— А корпоратив — это что? Это как у тебя на работе пьянка?

— Больно умная стала, спи давай.

— Па, а ты сам любишь, когда в тишине что-нибудь шевелится?

В глубине квартиры зазвонил телефон.

— Люблю, — подтвердил Андрей, поднимаясь.

— Приведи пример.

— Ну, например, ты.

Он поцеловал дочку в лоб, погасил ночник и в полной темноте, на ощупь направился на звук разрывающегося мобильника. Который отыскался на кухне.

— Слушаю!

— Андрей Иванович! Это Маша Цыганкова из «Явки с повинной». Вот, в очередной раз звоню по поводу интервью. Вы обещали подумать.

— Я помню, что обещал. Я думаю.

— Нам бы хотелось заполучить его в ближайший номер. Мне кажется, что интервью с вами будет очень классно биться с «горячей линией», которую мы на прошлой неделе провели у нас в редакции.

— «Горячая линия» с кем? — насторожился Мешок.

— С начальником ГУВД. Видите ли, ему там как раз задавали вопросы, в том числе, по безопасности свидетелей.

— С кем с кем? Нет уж, Мария, увольте! Вот с кем бы мне не хотелось «биться», так это с начальником ГУВД.

— Но почему?

— Как говорит один мой подчиненный: где хохол прошел, там жиду делать нечего. Тем более что горячее, чем Владислав Юрьевич, я всё равно не зажгу. Потому давайте отложим? Скажем, на пару недель?