Ленин. Жизнь и смерть - Роберт Пейн

«Мы бросаем все и едем в Россию», — решает Ленин, но передумывает и назначает последнюю, решающую встречу с «диктатором». Он признавался, что не ждал благоприятного исхода; сторонники Ленина шли к Плеханову, «как на похороны». Плеханов на упреки Ленина ответил, что молодой человек определенно придает слишком большое значение мелочам; во всяком случае, он, Плеханов, вполне может обойтись без поддержки Ленина, так как он, Плеханов, свое дело знает и не будет сидеть сложа руки только из-за того, что не может договориться с Лениным. Уж если на то дело пошло, он вообще готов отойти от политической деятельности. На том дебаты прекратились. Но на следующий день они снова возобновились: обсуждался вопрос — допустима ли полемика? Плеханов был против. И еще — каким должно быть голосование? Плеханов был не против голосования, но только не по основным вопросам. Ленин понял, что имеет достойного противника. Направляясь в Нюрнберг, где он должен был наладить выпуск газеты, он все еще кипел от ярости.

Статья Ленина «Как чуть не потухла „Искра“?» имеет особое значение, когда мы подходим к анализу личности Ленина. Это единственный, возможно, даже уникальный образец его творчества; ничего подобного в его наследии больше нет. Здесь он рассказывает о своих встречах с Плехановым, вспоминает, о чем они говорили, как реагировали друг на друга; тут много горечи и раздражения, но все же это в целом правдивое свидетельство взаимоотношений двух столь разных людей. Мы имеем живой портрет Плеханова, человека большой культуры, тонкого дипломата, но при этом бескомпромиссного в споре. И рядом проступает другой портрет — Ленина, тоже бескомпромиссного, прямолинейного, менее культурного, обидчивого и самолюбивого. Есть целые периоды, в которых он буквально проливает слезы от жалости к себе и скорбит по поводу неоправдавшихся надежд; но это злые слезы, в них есть и твердость, и упрямство, — а это позволяет заключить, что его надежды еще оправдаются, стоит только подождать. Он прямо так и говорит почти в конце статьи: «По мере того, как мы отходили подальше от происшедшей истории, мы стали относиться к ней спокойнее и приходить к убеждению, что дело бросать совсем не резон, что бояться нам взяться за редакторство (сборника) пока нечего, а взяться необходимо именно нам, ибо иначе нет абсолютно никакой возможности заставить правильно работать машину и не дать делу погибнуть от дезорганизаторских „качеств“ Плеханова».

С точки зрения стиля «Как чуть не потухла „Искра“?» являет собой образец живой, свободной прозы. А ведь в целом литературный стиль Ленина живостью и легкостью не отличался. Он всегда писал с напряжением, трудно. Подспорьем ему служили наметки основных мыслей, которые он заносил на левую полосу страницы своего черновика, а готовые, развернутые соображения он записывал на правой половине страницы. Каждый абзац представлял собой законченную мысль. Получалось, что тема исчерпана, к ней нечего добавить. Вот так складывался его стиль. Время от времени, как правило, в конце статьи или книги, он давал волю своему перу, обличая врагов в самых нелестных выражениях. Надо понимать, что он либо подражал, либо прямо использовал уже известные образцы подобной журналистики как российской, так и западной, социалистической. Классическими примерами тут могут служить известные строки из «Капитала» Маркса и из работы Писарева.

Вот как расправляется Писарев с самодержавием в 1862 году:

«На стороне правительства стоят только негодяи, подкупленные теми деньгами, которые обманом и насилием выжимаются из бедного народа. На стороне народа стоит все, что молодо и свежо, все, что способно мыслить и действовать…

То, что мертво и гнило, должно само собой свалиться в могилу; нам останется только дать им последний толчок и забросать грязью их смердящие трупы».

А вот как Маркс клеймит капитализм: «Если деньги, по словам Ожье[17], „рождаются на свет с кровавым пятном на одной щеке“, то новорожденный капитал источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят».

Ленин знал эти отрывки наизусть и бессчетное количество раз пользовался выдержками из них для подкрепления своей мысли, а то и просто подражал излюбленному стилю. Плеханов же, наоборот, относился к ним без восторга, воспринимая как литературный прием дурного вкуса. К тому же он считал, что злобные выпады и невоздержанность на язык не допустимы для социалистов. Победила ленинская стилистика.

В Германии Ленин подготовил почву для выпуска газеты «Искра» и журнала «Заря» и по существу взял бразды правления в свои руки. К тому времени наконец-то у Крупской истек срок ссылки, и, когда она приехала к нему в Мюнхен, он назначил ее секретарем в редакционной коллегии, таким образом еще раз закрепив свое главенство в партийном органе.

Первый месяц они снимали жилье в обыкновенном рабочем квартале, а затем переселились в Швабинг, где сняли отдельную квартиру. Неподалеку от них жили Мартов, Вера Засулич и Блюменфельд, в чьем ведении была типография. Плеханов оставался в Швейцарии — печальным отшельником. Временами он пытался вмешаться, унять Ленина с его безумными, возмутительными с точки зрения Плеханова идеями, но расстояние было слишком велико, и это давало Ленину почти полную свободу действий. И в дальнейшем, уезжая в Лондон, Ленин имел целью увеличить пропасть между собой и Плехановым.

Журнал «Заря» просуществовал недолго; вышли только четыре номера. Второй номер стал в каком-то смысле знаменательным. Он был напечатан в декабре 1901 года, и в нем была помещена статья Ленина «Аграрный вопрос и „критики Маркса“»; внизу стояла подпись: «Н. Ленин». Такой фамилией он впервые подписывал свою работу.

Поразительно, сколько у него было всевозможных псевдонимов, их насчитывалось свыше ста. Часто это были просто инициалы, судя по всему, носящие случайный характер. В разные периоды своей деятельности он бывал: Петровым, Тулиным, Ильиным, Ивановым, Фреем, П. Пирючевым, Карповым, Якобом Рихтером, Мейером. Под статьями, как правило, инициалы: И. В., С., Ст., Ф. П., Т. П.; или вариации из первых букв его фамилии, имени и отчества: В., В. И., Вл., В. Ил. Ключа к разгадке потайного смысла, заключавшегося в его псевдонимах, не существует.

С момента знакомства с Плехановым Ленину, очевидно, не давала покоя мысль, что у Плеханова есть одно несомненное преимущество по сравнению с ним, — у Ленина теоретических трудов не набиралось даже на один том, тогда как Плеханов мог противопоставить ему, пожалуй, целую книжную полку своих сочинений. И вот всю осень и зиму 1901/1902 года Ленин работает над книгой, заглавие для которой он позаимствовал у Чернышевского, чей знаменитый роман назывался «Что делать?». В этой книге Ленин изложил свои революционные принципы, те самые, что станут для него практикой через какие-то шестнадцать лет.