Сказочные повести. Выпуск первый - Софья Прокофьева

— А у нас сто миллионов вольт! — истошно орал автомат. — А у нас очень опасно! — кричал он, завывая сиреной.

— Знаю, — коротко ответил Хамиан14 в слуховое окошко.

И стена тотчас же послушно поползла в сторону, а крики прекратились. Хамиан14 вошёл внутрь гигантского шара. В пустом храме высокого напряжения сидел один единственный туготрон с чёрной головой из твёрдой резины. Это был бессменный дежурный. Никто не видел, чтобы его когда-нибудь сменяли.

— Дуплекс, — сказал ему Хамиан14.

— Симплекс, — ответил дежурный, и от колебаний его голоса с потолка слетело несколько искр.

Хамиан14 мгновенно измерил напряжённость электрического поля. Она была так велика, что от малейшего движения могли возникнуть разряды в воздухе.

Туготроны ощущали сильные электрические поля примерно так же, как люди сильную жару. В голове у Хамиана14 проскочило несколько мелких искр, и его экран начал беспорядочно вспыхивать и гаснуть.

«Какие тут могут быть новые мысли? Ещё замкнусь здесь накоротко. У него-то башка резиновая! Его ничего не прошибёт», — подумал Хамиан14.

— Порядочек, — сказал он дежурному и попятился к выходу.

Но тут дежурный туготрон включил свой экран.

«Посидите у нас, куда вам торопиться», — прочёл Хамиан14.

«Знает, подлец, что на речевых командах опасно переговариваться — искры летают», — сообразил Хамиан и тоже включил свой экран.

«Благодарствую, время дорого. Работай, братец! И следи за напряжением».

Дежурный прочёл указания Хамиана14 на экране и решил показать усердие.

— Сейчас включу генератор на сто миллионов вольт, — сказал он громко.

С потолка слетела огромная искра, смахивавшая на молнию.

«Сожжёт все дотла, дурак», — подумал Хамиан14 и бросился к двери.

Сотни мелких искорок устремились за ним. Хамиан14 протиснулся в узкое отверстие и вышел из ангара. Дверь задвинулась, и Хамиан14 стал стаскивать с правых щупалец пластмассовую перчатку. Она сильно обгорела, но он был лишён обоняния и не чувствовал, как омерзительно пахнет от него перегоревшей изоляцией. Затоптав тлеющую пластмассу гусеничными копытами, он пошёл прочь от Ангара высокого напряжения, а вдогонку ему неслось:

— А у нас сто миллионов вольт! А у нас очень опасно!

Хамиан14 повернул к главному Нафталиновому комбинату. Все детали, изготовленные на Острове, непременно пропускались через пары нафталина. От этого они становились долговечнее. Хамиан14 сам когда-то работал автоматом около нафталиновой печи. Он включал и выключал печь. В голове у него тогда ещё ничего не было, кроме глушителя мыслей. Он охотно открывал крышку головы и показывал всем желающим запертую чёрную коробку.

Слух о глушителе в голове новенького туготрона скоро разнёсся по всему Нафталиновому комбинату. Самого глушителя никто никогда не видел, но лучи, вырывавшиеся из глаз Хамиана14, видели все. Вскоре туготроны выбросили из своих голов для безопасности все новые мысли, и Нафталиновый комбинат навсегда остановился на тех нескольких мелких мыслишках, которые остались ещё в старых программах туготронов.

Каково же было удивление Хамиана14, когда он, войдя в комбинат, увидел, что туготрон, работающий на его бывшем месте, выполняет множество таких действий, которых он раньше никогда не делал! Хамиан14 решил задержаться и поболтать с автоматом для газированной смазки. Этот автомат после нажатия кнопки долго и старательно обрызгивал холодной газированной жидкостью накалившиеся части туготронов, при этом он непрестанно говорил, сообщая всевозможные новости.

— А на вашем месте у нас работает часовой механизм! — сказал автомат, обрызгивая Хамиана14.

— Это как же?

— А очень просто. Сначала он был обыкновенным туготроном, а потом стал себя усовершенствовать…

— Усовершенствовать? — Хамиан14 подставил автомату спину. — Рассказывай, рассказывай!

— Он удлинил своё туловище и поместил ноги в начале конвейера, а голову — в конце.

— И чего он этим добился?

Плевки автомата шипели на спине Хамиана14, как масло на раскалённой сковородке.

— Во-первых, он сам стал конвейером, и по нему можно пропускать детали. Во-вторых, он ногами отбивает сигналы точного времени…

— А вам что, время понадобилось? — взревел Хамиан14 и перешёл с речевой сигнализации на тревожные гудки.

В бешенстве он залился такой страшной сиреной, что все автоматы прекратили регулировку и начали громко тикать. Автомат для газированной смазки не растерялся и со смаком плюнул Хамиану14 в ухо. Именно там и находился выключатель гудков. Хамиан14 выключился. Наступила тишина.

«Надо притвориться, что я случайно загудел», — решил Хамиан14, вспомнив о своём плане тайного и хитрого выведывания новых мыслей.

— Что-то застопорило у меня, — произнёс он громким и спокойным голосом. — Выключатель пошаливает. Нет ли у кого-нибудь новенького выключателя? — обратился он к тикающим туготронам, которые остановили прессы, контрольные пульты и ленты конвейеров.

Не дожидаясь ответа, Хамиан14 прошёл мимо автоматов и направился к изобретателю, отбивавшему ногами точное время. Этого туготрона звали Шатун-младший. Он был выпущен в той же серии, что Дуракон45, но оказался гораздо способнее.

— А ты, братец, не придумал ли чего нового? — обратился к нему Хамиан14.

Железный умелец вынул свои новые программы.

— Есть кое-что, — сказал он доверчиво и, открыв крышку своей головы, вставил в неё карту с программой нового усовершенствования.

— Послушаем, послушаем, что ты там сообразил, — сказал Хамиан14, поблёскивая медной контактной челюстью. — Остальным выключить память! — заорал он неожиданно.

Столпившиеся автоматы суетливо захлопали переключателями памяти и оставили включёнными только уши.

— Предлагаю перенести глаза в руки, а память оставить в голове, — произнёс изобретатель приглушённым голосом.

— Тьфу ты, пакость какая, — сказал Хамиан14 с нарочитой небрежностью. — А зачем это тебе, братец, понадобилось?

Беспамятные автоматы молчали и беспорядочно рыскали лучами.

— Это расширит наш кругозор, — ответил Шатун-младший. — До сих пор туготрон мог видеть только то, что находится впереди него. А если глаз поместить в руку, то можно будет бросить взгляд куда угодно.

Изобретатель повертел железной рукой во все стороны, показывая, как именно расширится кругозор туготронов.

— Ну ладно, ладно, — сказал Хамиан14, включив свой проигрыватель смеха. — Ха-ха-ха! — раздалась пулемётная очередь смеха. — Отдай-ка мне эту программу! — приказал он изобретателю.

Шатун-младший отбил ногами двенадцать часов и вынул из головы карту с программой своего изобретения. Хамиан14 схватил её щупальцем с отогнутым железным мизинцем и спрятал карту под болтающейся крышкой живота.

— Больше такими глупостями не занимайся! И следи за нафталином, — строго сказал он автомату.

В воздухе застыл звон от часов, управляемых ногами Шатуна-младшего.

— Память включить! — скомандовал Хамиан туготронам. — Смотри, как бы я не включил глушитель мыслей! — шутливо пригрозил он на прощание изобретателю и пошёл из ангара. У выхода он остановился. — Почему вентиляция не работает? — заорал он.

— Обмотка мотора перегорела, — ответил автомат-газировщик.

— И давно он у вас не работает?

— Восемьдесят девять часов сорок одна минута и двадцать две секунды, — отрапортовал Шатун-младший от лица службы точного времени.

— А ты что? Починить не можешь? — насмешливо спросил его Хамиан14.

— У меня руки заняты сортировкой гаек, а ногами я отбиваю точное время, — напомнил изобретатель.

— Лучше бы не отбивал точное время, — сказал Хамиан14 и вышел из ангара Нафталинового комбината. Потом он приоткрыл крышку своей головы и запихнул туда карту с идеей перенесения глаз из головы в руки. — Буду одним глазом подглядывать, а другим пугать. Сила! — весело воскликнул он и звякнул коленями. — Утро прошло неплохо. Мыслишек в общем нет. Жить можно!

Хамиан14 отправился на аэродром, чтобы полетать в небольшой ракете вокруг Острова, населённого туготронами.

Регулируй, наблюдай,Экономь микросекунду,Зря сигнал не посылай,Не запоминай ерунду, —

запел Хамиан14 и затопал по земле, исхоженной многими поколениями автоматов.

Всё прошло опять легко и гладко, как в ванне, наполненной машинным маслом.

Серёжа сидел в тени дерева неподалёку от домика Парабуца. Температура воздуха 25 градусов давала себя знать. Серёжа привязал свою куртку к велосипеду и остался в майке. На голове у него была крыша от старого сарая Парабуца.

«Жарко и хочется есть, — думал Серёжа. — За целый день только зелёные яблоки и витаминный обед у Парабуца».