Карнавальная ночь - Поль Феваль

Неподалеку от Ролана, пребывавшего в полузабытьи, остановилась пара. Свет одинокой лампы позволил разглядеть крепкого широкоплечего мужчину, еще не старого, одетого в обычное платье. На женщине, молодой и статной, было домино без капюшона, маску она держала в руке.

– Он честный, – сказала она. – Честнее, чем я думала. Ничего не выйдет.

– Ба! – отозвался широкоплечий мужчина. – Не хочу вам льстить, госпожа графиня, но в Париже нет женщины, прекраснее вас. Вы знаете этого парня, как пять своих пальцев, он любит вас до безумия и сделает все, что вы захотите. Не подведите нас.

В тоне, которым он произнес «госпожа графиня», сквозила едва заметная ирония.

На улице Корнеля из-за поворота появилась компания молодых людей в маскарадных костюмах, впереди шествовали двое с факелами. Госпожа графиня и ее спутник отодвинулись в тень колонны, однако недостаточно поспешно: отблеск горящего факела скользнул по их лицам.

Мужчина был прав: в Париже не было женщины, прекраснее Маргариты Садула, в чьих роскошных волосах теперь искрились драгоценные камни, а на обнаженной шее сверкало бриллиантовое ожерелье. Ее спутником был господин Лекок, ни больше, ни меньше, сам могущественный господин Лекок.

Гогочущая хмельная компания состояла из клерков нотариальной конторы Дебана, возвращавшихся после обильного ужина. Они торжественно волокли пьяного в стельку Жулу в растерзанном и грязном костюме Буридана.

– Не хватало только, чтобы они его уморили! – пробормотала Маргарита, глядя на бледное застывшее лицо Жулу, на его безвольно обмякшее тело в руках носильщиков.

– Они для вас стараются! – холодно заметил Лекок. – Его нужно довести до кондиции. Задача непростая, придется попотеть, но оно стоит того.

Ролан ничего не слышал, точнее говоря, слова, произносимые мужчиной и женщиной, отдавались в его ушах невнятным шумом. Даже голос Маргариты не заставил его насторожиться.

Человек, одетый, как студент, в просторную плюшевую блузу и в баскском берете на голове, единым махом взлетел по ступенькам, пройдя так близко от Ролана, что коснулся блузой его щеки. Студент остановился на последней ступеньке, вглядываясь в темноту галереи.

– Но это ведь его экипаж! – проворчал он.

– А вот и Комейроль! – тихо произнес господин Лекок.

Студент в плюшевой блузе немедленно подошел к нему.

Спутники Жулу шумной гурьбой ввалились в кабачок гостиницы «Корнель», вопя во все горло:

– Пуншу! Ведро пуншу, да не одно! Мы празднуем свадьбу новоиспеченного сиятельного графа! Дорогу деревенщине! История – дура, а театр Порт-Сен-Мартен врет, как сивый мерин. На прошлой неделе Буридан женился на Маргарите Бургундской и теперь правит среди виноградных лоз! Пуншу! Море пуншу! Ура Гименею и да здравствует Декларация прав гражданина! Папаша зарыт в землю Бретани. Титул и состояние перешли к сыну! Орсини, чертов трактирщик, у нас кошельки лопаются от денег. Ставь нам выпивку, да поживее, и давайте веселиться!

– Хозяин, – сказал Комейроль, показывая пальцем на расшумевшихся клерков, – эта шайка болтунов отныне вам больше ни к чему. Их можно отправить на свалку.

– Почему? – спросила Маргарита.

– Добрый вечер, графиня, – поклонился лжестудент.

Маргарита протянула ему руку. Тот, не ответив на ее вопрос, вновь обратился к Лекоку.

– Хозяин, почему бы нам не подыскать более удобное место для разговора?

– Здесь вполне удобно, – ответил Лекок. – У меня мало времени.

Комейроль подошел к Ролану, прислонившемуся к колонне и не подававшему признаков жизни, и склонился над ним.

– Почиваете, бабушка? – осведомился Комейроль. Ролан не шевельнулся. Тогда Комейроль пнул его ногой. Юноша завалился на бок и остался недвижным.

– Спит, как бревно! – сказал Лекок. – Оставь ее в покое и выкладывай, что у тебя. Почему их нужно отправить на свалку?

– Потому что сегодня Леон Мальвуа выкупил нотариальную контору Дебана, – объяснил Комейроль.

– Вот как! – отозвался Лекок. – Славная сделка! И вы полагаете, что он наберет новых служащих?

– Вероятно. Он слишком хорошо нас знает, – скромно отвечал Комейроль.

Господин Лекок задумался.

– Пока не время присваивать титул, – пробормотал он, словно разговаривая с самим собой. – Герцог может предъявить свои права, и тогда все пойдет насмарку. Посмотрим, как пойдут дела у Леона Мальвуа, ему еще долго придется разбираться с делами в своей конторе… А если кого и отправлять на свалку, так старину Дебана. Я бы не доверил ему и десяти луидоров… Вот к чему приводит распутство!

Комейроль от всей души согласился с патроном. Госпожа графиня зябко повела плечами, обтянутыми черным домино.

– Мне холодно, – сказала она, – вернемся на бал.

– Ни в коем случае, голубушка, – возразил Лекок. – Если вы замерзли, пройдемся, чтобы согреться. Я приехал сюда по делу, и мы с ним пока не покончили. Что слышно с улицы Святой Маргариты из дома номер десять?

С этими словами он предложил руку своей спутнице, и все трое направились в глубь пустынной галереи.

«Улица Святой Маргариты, дом номер десять», – таковы были первые слова, прорвавшие пелену, окутывавшую сознание Ролана. Они не пробудили его, оцепенение было чересчур глубоким, но Ролан сделал попытку прислушаться, как прислушиваются к звукам дремлющие люди, и если бы Маргарита заговорила сейчас, он бы узнал ее. Но Маргарита со своими спутниками в этот момент находилась на другом конце галереи, выходившем на Люксембургский сад.

Ролана окутала тишина, вернее, теперь до него долетал лишь невнятный гул, в котором смешались крики толпы на площади, танцевальная музыка и пьяный шум, доносившийся из кабачка «Корнель», где с легким сердцем развлекались клерки Дебана, величая бесчувственного Жулу и не ведая о том, что годятся лишь на свалку.

Внезапно иные голоса раздались над самым ухом Ролана, и он ощутил, как две пары рук обшаривают карманы нового одеяния сиделки Даво. Инстинктивным желанием Ролана было оказать сопротивление, но его члены словно сковал паралич. Сейчас он был столь же немощен, как на следующий день после ранения: омертвевшее тело и живая мысль!

– И поживиться-то нечем! – произнес незнакомый голос. – Старая ведьма все спустила. Надеюсь, она не пожалуется Тулонцу на то, что мы проверили ее карманы.

– Надо же, – отозвался другой голос, – и в Париже есть люди, которые умирают от голода.

Двое собеседников отвернулись от Ролана и вошли под своды галереи.

– Однако нечего сказать, госпожа графиня – красотка хоть куда, – заговорил первый голос.

– Было время, и не так давно, когда она только и жила что своей красотой, – сказал второй. – Ее подцепили на карнавале. Она должна сыграть какую-то роль в хитроумном плане Тулонца. Речь идет о герцоге, генерале, пэре Франции и прочая, у которого денег больше, чем у короля, и достались они ему не задаром. Когда-то он убил своего старшего брата или что-то в этом роде.