Волшебная мясорубка - Станислав Буркин

Щупальца подняли юношу над водой и положили его на траву, росшую на невысоком обрыве. Тариэл долго лежал в уверенности, что осьминог удалился обратно в глубины. Но как только его посетила эта мысль, вода под обрывом всплеснулась, и по ней разбежались круги, сверкающие в лунном свете.

Совсем рядом с берегом была дремучая чаща, и тяжелые ветви сосен лапами свисали над озером. Иногда Тариэл слышал, как поскрипывают и потрескивают качаемые ветром стволы, словно бы медленно переговариваясь между собой.

Внезапно лес действительно ожил, что-то темное двинулось к Тариэлу. Раненому стало невыносимо жутко, он замычал и, связанный, дернулся обратно к обрыву, как к укрытию. Глаза его в ужасе вскинулись на дремучую чащу, из которой вышел большой косолапый медведь.

– Зачем ты звала меня, царица Рату? – прорычал зверь.

Вода под обрывом снова всплеснулась, а медведь прошел мимо юноши и склонился над водой, выставив острый горбатый загривок. Потом зверь покосился на связанного и вновь обратился к воде:

– Рату, я переломал все зубы, высвобождая лесных зверушек из железных капканов.

Медведь снова замер. Потом покорно протянул:

– Ладно…

Зверь подошел к Тариэлу.

– Мальчик, ты сможешь на меня забраться?

Пыхтя и ворча, он лег подле Тариэла и добродушно пригласил:

– Садись, не бойся. Хватай старика за загривок.

Тариэл вскарабкался и устроился на мохнатой туше. Медведь еще поворчал и не спеша, чтобы не уронить Тариэла, вернулся в дремучий лес.

В полубреду юноше казалось, что медведь брел бесконечно: то карабкался по уступам, то осторожно спускался со склонов. В конце концов, силы оставили Тариэла совсем, и он погрузился в глубокое забытье.

– Вильке, мама просила тебя съездить к волшебнику за зельем для грибов! – закрывая за собой калитку, крикнула Марлена.

– Конечно, я и так к нему собирался, – ответил хозяин с крыльца виллы. – До завтра! Передай братьям гномам, чтобы копили золото на мое представление!

– Ладно! – смеясь, сказала девочка и ушла.

В это время владыка Сергиус, работавший в своей обсерватории, поймал в объектив телескопа редкое созвездие, обычно затмеваемое сиянием Марса. И в этот самый момент сквозь созвездие промчалась маленькая хвостатая комета.

– О, Боже! Это феноменально! – воскликнул озадаченный волшебник и, соскочив со своего высокого сиденья, помчался к беспорядочной груде книг.

– Только бы не забыть координаты, – бубнил переполошившийся звездочет. – Спектральный косинус – шесть световых лет по галактической параллели и восемь градусов по небесному меридиану…

Сергиус знал, что все удивительные события на звездном небе совпадают с удивительными событиями на земле. Он открыл старинный небесный атлас, подаренный ему пятьсот лет назад волхвами, и принялся отыскивать разъяснение сего космического явления.

Наконец его лупа замерла, он вчитался и обомлел. Он вскинул старческие глаза к звездному небу, видневшемуся сквозь щель в куполе обсерватории.

– Это удивительно, – прошептал волшебник. – Неужели у него все-таки получилось?

Он схватил жезл, книгу и помчался вниз, выбивая пыль из ветхих деревянных ступенек винтовой лестницы. Потом побежал через весь замок по освещенным факелами коридорам в свой кабинет. По пути ему встретился карлик Нонпарель в ночной рубашке, колпаке и со свечою в руках. Слуга поклонился и галантно поинтересовался:

– Добрый вечер. Прошу прощения, куда вы так спешите?

Но волшебник с огромной книгой промчался мимо, не обратив на него внимания, потом опомнился, вернулся и возбужденно ответил:

– У него получилось!

– У кого? – спросил недоумевающий карлик, когда волшебника уже и след простыл.

Сергиус ворвался в свой кабинет, бросил пыльный атлас на стол, открыл стеклянную дверь и выбежал на террасу. Принюхался и осмотрел звездное небо.

– Готово сердце его! – торжественно воскликнул он, воздев сверкающий жезл. – Ликуйте, жители Боденвельта – страны меж морями Запада и Востока! Торжествуйте, обитатели леса! – И тихо добавил: – Будь гостеприимна и ты, о привратница древних глубин…

Рано утром Вильке сел на велосипед и лесной дорогой покатил в замок владыки Сергиуса. Стража без вопросов пропустила толстенького велосипедиста. Он пожелал нарядным воинам доброго утра, а они ему – удачи. Но удачи в этот день было мало – к волшебнику мальчик не попал. У входа в покои его встретил Нонпарель:

– Увы, дорогой Вильке, сегодня волшебник не может тебя принять. – развел он руками в белых перчатках. – Хочешь мороженого?

– Что за вопрос?! – охотно принял предложение Вильке, и карлик повел его за собой.

– Вильке, ты не против, если мы полакомимся прямо на кухне? – виновато сказал слуга. – Не хочется накрывать в столовой.

– О чем разговор, дружище! – воскликнул Вильке. – Мне и самому любопытней побывать на кухне, пообщаться с вашими поварами, чем просиживать штаны в столовой. Я ведь будущий трактирщик, прямой наследник «Друзей дракона».

– Это сам господин Генрих сказал? – улыбнулся Нонпарель.

– Пока нет, но мы понимаем друг друга с полуслова, – уверенно сказал Вильке.

– Ну что ж, это было бы просто прекрасно, – согласился слуга в треуголке. – А вот насчет поваров, боюсь, мне придется тебя огорчить.

– А что такое?

– Видишь ли, в этом замке поварские функции с прошлого века выполняю я, – признался слуга. – Кроме того, я занимаю еще должности управляющего хозяйством, смотрителя за сквозняками, писаря, редактора газеты «Так сказал Мимненос» и курьера самого почтеннейшего владыки Сергиуса. Ну, сам понимаешь экономия средств, плюс качество кадров…

– Как же ты справляешься со всем этим?! – восхищенно воскликнул Вильке.

– Тише, тише, мой друг, – попросил карлик, ковыряя в ухе мизинцем. – В замке принято соблюдать тишину. Пойми, Вильке, к нагрузке с годами так привыкаешь, что потом при ее снижении чувствуешь себя неуютно. Так бывает с трудолюбивыми людьми, которых списывают на пенсию. Это может стать настоящим ударом. По мне так лучше трудиться вдвое больше, чем оказаться ненужным. Тем более у меня есть помощники-поварята.

Они спустились по каменным ступеням в небольшую подвальную кухню со сводчатым потолком, маленькой мебелью и гарнитуром. Котлы и сковороды, покрытые черным нагаром, висели прямо на стенах. Каменная печь с причудливой вытяжкой над плитой была оснащена ступеньками для маленького повара.

– Это мой кабинет, – развел руками и как-то грустно улыбнулся карлик.

Кухня была не пуста – два маленьких человечка, что-то напевая, мыли посуду: один полоскал ее в тазике, другой протирал полотенцем и составлял на полку.

– Вот они, мои милые помощники, – представил Нонпарель. – Мои племянники Бабашка и Марзан.

Человечки, не прекращая петь и даже пританцовывать, повернулись к Вильке и поклонились.

– Они совсем еще юные, им всего лишь по тридцать лет, – сказал Нонпарель. – Но они помогают мне везде, где только возможно. С утра трудятся на кухне, а с вечера – в типографии газеты. Давайте, ребятки, перерыв устроим и мороженого поедим – крем-брюле!

– Крем-брюле! – хором воскликнули человечки, бросили работу и побежали за лакомством. Они откинули крышку в полу, где был колодец для охлаждения продуктов, и за веревочку вытянули из ледяной воды багровый бидончик.

– Я и сам искуснейший повар в здешних местах, – начал заливать Вильке. – По крайней мере, у нас в Кругозёре…

… Пока Вильке, Нонпарель, Бабашка и Марзан лакомились мороженым крем-брюле и весело болтали, Сергиус и Каздоя в одной из комнат замка при свете множества свечей врачевали доставленного медведем юношу.

Тело, покрытое простыней, безжизненно лежало на дубовом столе. Волшебник с помощью причудливых приспособлений извлекал из губ Тариэла проволоку, а Каздоя подавала снадобья и тампоны, бубня при этом свои заклинания.

– Ай-яй-яй. Какие люди могли так поступить, – щурясь в пенсне, сетовал Сергиус. – Разве так можно? Он же еще такой юный. Ай-яй-яй. Ножницы, милая. Так. Тампон. Цапки. Я сказал, цапки! Зажим. Тампон. Так. Шьем. Ага-а. Ну, перестань уже бубнить, надоела!

Каздоя сделала возмущенно-оскорбленный вид, но замолчала. Не время было ругаться.

– Сколько у нас еще яда Мимненоса? – спросил волшебник.

Ведьма отошла к столу со снадобьями, где среди колб и реторт громоздилась десятилитровая бутыль. Прикинула, сколько там жидкости, и сказала:

– Литров восемь еще.

– Хорошо, – сказал волшебник. – Но на мальчика придется истратить не меньше двух литров. Иначе он не поправится. Милая, сделай ему еще два укола и промой коленку пятипроцентным раствором.

Еще один кусочек проволоки звонко упал в эмалированную ванночку.

– Та-ак, – сказал на это волшебник. – Все заживет, все. Нет такой болезни, которой бы не исцелял яд Мимненоса. Ведь это концентрированная милость нашего змея. Она позаботится о каждой клеточке, оживит и очистит, так что станешь еще здоровей, чем прежде.