Месть по закону - Вячеслав Денисов

Сглатывая слюну, Земцов стоял над трупом, вместо лица которого зияла кровавая яма. «Несчастный случай на охоте», – пояснил молодой санитар.

– Опознание тела Струге было?

– Да, – ответил санитар. – Приезжала жена покойного со следователем. Пришлось ее полчаса откачивать.

Он жевал беляш, старательно поглядывая на то место, где под тестом должно быть мясо. Другой рукой он опирался на каталку.

– Что, мужа так сильно любила? – поинтересовался опер, чувствуя отвращение к санитару. Как можно жрать, когда перед тобой труп?! Эти ребята вообще здесь «маму теряют»!..

– Да нет... – помялся парень в синем халате. – Но все-таки жили вместе. Вы же понимаете?

– Сразу опознала? – Земцов понимал, что задает бестолковые вопросы, но остановиться не мог.

Санитар усмехнулся.

– Все очень просто. Она так и сказала – это тело моего бывшего мужа, Струге... Как его дальше?.. Забыл. Простите. – Он смущенно взял труп за запястье и поправил лежащую кисть. После этого он рукой, что поправлял труп, взял беляш и продолжил трапезу.

Земцова передернуло. Он попрощался и вышел из этого не самого из всех приятных заведений города.

Опер сам не знал, чего хочет. Очевидно, по причине своей привычки все и всегда доводить до конца, он и пытался сейчас сделать все, что, по его мнению, нужно было сделать. Какой-то червячок точил его изнутри, и, как Александр Владимирович ни старался, раздавить его он не мог. Что-то не сливалось в его понимании в единую картину. Это как если бы в полотно «Похищение сабинянок» кто-то взял бы и вписал фрагмент «Похищения Европы». Ему очень хотелось плюнуть на все и забыть. Но плюнуть не получалось.

В подобных случаях всегда доставалось Максу. Земцов потом извинялся, но Макс никогда и не обижался. Они вдвоем, начальник и подчиненный, представляли некий симбиоз и работу один без другого уже не представляли. Земцов возвращался в РУБОП...

Когда Поборников получил отписанное ему председателем суда дело лидера организованной преступной группировки Тимура, он понял, что это его звездный час. Момент, когда можно сменить старую, лоснящуюся сзади мантию на новую. Рядом с именем известного всему городу отморозка Тимура прозвучит и его имя. А это как раз и есть тот шанс стать наконец-то известным на все сто. Потому что сама по себе фамилия ПОБОРНИКОВ не значит ровным счетом ничего. А вот фамилия судьи ПОБОРНИКОВА, судившего самого ТИМУРА, – это уже звук.

Поборников опять с накипавшей внутри злобой вспомнил Струге. Этот не судил ни Тимура, ни Аль Капоне, а о нем знает каждый ребенок в неблагополучной семье. «Будешь таким, как папа, дядя Струге и тебя, как папу, отправит туда, где летом в пальто ходят».

Был с Поборниковым один случай. Как ни старался он раздавить его подошвой памяти – не мог. И это самый паскудный из всех случаев, что с ним происходил в должности судьи. Рассматривал Поборников дело мужика, укравшего у соседа алюминиевую флягу. Обычный случай. Украл флягу и сдал в пункт приема цветных металлов. Деньги пропил, попался операм и дал показания. Поборников в одно заседание рассмотрел дело и на два с половиной года отправил мужика на «общак». Под вечер к нему зашел Струге. Присел у стола, закурил свой вонючий «Кэмел» и долго, улыбаясь, смотрел на Поборникова. Накурившись вдоволь и измотав нервы своим присутствием Поборникову, Антон Павлович заговорил:

– Знаешь, коллега, сегодня я рассмотрел удивительный случай. Дело по факту кражи гражданином России десяти буханок хлеба с территории хлебокомбината.

– Сколько дал? – хмуро поинтересовался Поборников.

– Он – мне или я – ему? – прищурился Струге, напоминая недавний прокол нового председателя. – Ну да ладно. Я тебя понял. Приговорил к одному году лишения свободы с испытательным сроком на один год.

– Отпустил, что ли?

– Ага. Представитель комбината просил его посадить. Пластался в процессе, как Вышинский. А у бедолаги и адвоката-то нет. Зачем ему адвокат, правда? Он так и написал в уголовном деле – «адвокат ни на следствии, ни в суде не нужен». Но он знаешь что в последнем слове сказал? Говорит: «Гражданин судья, да, я совершил кражу. Уголовное преступление. Хоть и украл десять буханок хлеба. Хоть и не в первый раз, а, наверное, в пятый...» «Вышинский» чуть не разорвался в клочья при этих словах. А гражданин России спокойно продолжает: «Вы вот меня посадите сейчас на два года и все два года будете бесплатно в день по буханке хлеба давать». В общем, «приговорил» я его... – Струге поднялся и сунул окурок в пепельницу. – Ну, ладно, я пошел.

А на пороге, сволочь такая, обернулся и спросил:

– Процессы-то сегодня тяжелые были?..

Поборников потом специально сходил к щиту, где вывешиваются списки рассматриваемых на текущий день дел. Не было у Струге сегодня никаких дел по факту кражи буханок хлеба! И тут Поборников, поняв несостоятельность своих поисков, сам чуть не разорвался от негодования. Какие «буханки хлеба»?! Струге рассматривает одни разбои да грабежи! Одни «тяжкие», мать их!.. Специально приходил, гад, чтобы унизить! Чтобы посмеяться над скудостью ума его, Поборникова!

Старался Поборников этот случай забыть, да не мог. И тем отвратительнее было осознавать чувство понимания того, что Струге своего добился.

Но теперь все будет по-другому. Поборников смотрел на стопку из четырех увесистых томов уголовного дела Тимура и улыбался. Буханки хлеба, говоришь?..

По опыту судебной практики Поборников знал, что уже через пару часов начнутся звонки «из месткома», «из обкома», от влиятельных друзей и от знакомых. Причем добрая половина звонков будет междугородная. Еще через день кабинет превратится в Мекку для различного рода бандюганов и «первых лиц» города. И все будут «договариваться». Объяснять выгоду нахождения именно этого уголовного дела у него, Поборникова, для него, Поборникова. Но он уже твердо решил выставлять всех за дверь. Он – судья областного суда ПОБОРНИКОВ, а не судья Центрального суда «поборников». Да и что они могут предложить? Десять тысяч долларов? Двадцать? Ну, тридцать? Тьфу!..

Поборников вытер подбородок, покосившись на воротник мантии.

Звездный час не покупается за эти деньги. Он дарится. Судьбой, и всего один раз. Еще более приятно осознавать то, что именно ему доверил председатель рассмотрение этого дела.

Тимуру конец.

Звонок.

– Судья Поборников.

– Э-э... Здравствуй, дорогой!

Поборников мгновенно узнал голос Заруцкого. Разговор, как обычно, был ни о чем. Это называется – «поддержание устойчивой связи». Или – «проверка связи». Проверка состоялась. Связь работала великолепно. Напоследок Заруцкий сообщил своему влиятельному протеже, что решил сам рассмотреть дело «того Артемова».

– Судьи перегружены. Тем более что дело нелегкое. Да и тебя выручать нужно, правда?

Лишнее напоминание о том случае с Артемовым слегка покоробило Поборникова. Но лишь слегка. Ибо он находился уже на той высоте, куда не доносятся звуки мечей сражающихся за Закон районных судов. Попрощался и повесил трубку.

А Заруцкий лгал. Нагло врал и о «загруженности судей», и о взаимовыручке. Вчера ему позвонил неизвестный и попросил встретиться. «Я от Вихорева», – представился он. Не согласиться на эту встречу – значит поставить под удар вполне определенной силы свою карьеру. Вихорев Анатолий Кузьмич не кто иной, как начальник судебного департамента при Верховном суде по Терновской области.

– А почему он меня не вызывает к себе? – медовым голосом поинтересовался председатель Центрального суда.

– Если бы счел нужным, то пригласил бы, – отрезал незнакомец.

Заруцкий приехал на встречу ровно в двадцать три ноль-ноль на служебной «Волге». Там его уже ожидал джип «Чероки» с человеком лет тридцати пяти, курившим неподалеку. Место встречи было выбрано очень интересно. Набережная. Пусть так. Только очень странно это для Анатолия Кузьмича Вихорева. Оправдание было одно. Анатолий Кузьмич «поддавал» на довольно профессиональном уровне, и именно в эти моменты в нем рождались флюиды творческой активности. И тогда от него можно было ждать самых непредсказуемых решений. В один из таких моментов, когда к нему приходила мировой судья и просила решить вопрос о выделении ей служебного кабинета для работы, он мог сказать:

– У вас в районе есть глава администрации. Вот с ним и договаривайтесь.

Так что особого повода для удивления у Заруцкого не было.

Удивление настало потом, когда он узнал о принципе встречи. Незнакомец передал просьбу Вихорева, в которой все пункты были расписаны с профессиональным мастерством. Понимая, что незнакомец не имеет к юриспруденции никакого отношения, он слушал читаемые им по бумажке просьбы и все больше уверял себя в том, что такие просьбы мог составить лишь юрист-профессионал. Сомнений не было. Человек был от Вихорева. А суть сводилась к следующему. 1. Просьба принять рассмотрение дела Артемова. 2. Вместо предполагаемых по закону двенадцати-пятнадцати лет приговорить его к четырем с половиной годам лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. 3. Принять от незнакомца в знак глубокой признательности два компьютера, два монитора, два принтера, два ксерокса, два модема, два сканера и двадцать тысяч долларов.