Другая история литературы - Дмитрий Калюжный

Такова, читатель, была гигиеническая ситуация в ренессансной Европе! А вот при описаниях городов арабского Халифата даже для IX–X веков историки находят иные слова.

Из книги «Всемирная история искусств» П. П. Гнедича:

«Кордова быстро изменила свой вид и достигла под управлением мавров высшей степени благосостояния… На 10 миль вокруг горели фонари на отлично вымощенных улицах (а между тем несколько столетий спустя в Лондоне не было ни одного городского фонаря, а в Париже обыватели буквально тонули в грязи). Роскошь и блеск азиатской неги были привиты арабами Европе. Их жилища с балконами из полированного мрамора, висевшими над померанцевыми садами, каскады воды, цветные стекла — все это представляло такую резкую разницу с дымными хлевами Франции и Англии, где ни труб, ни окошек не делалось… Мануфактурное производство шелковыми, льняными, бумажными пряжами и тканями совершало чудеса. Арабы впервые ввели опрятность в одежде, употребляя нижнее, моющееся платье из полотна… Арабские авантюристы, проникая на север через Пиренеи, заносили в варварскую Европу рыцарские нравы арабов, их роскошь и вкус к изящному. От них в Европе получили начало рыцарские турниры, страстная любовь к лошадям, псовая и соколиная охота. Звуки лютней и мандолины раздавались не только в Кордове, но зазвучали и во Франции, и в Италии, и в Сицилии».

Это описание — результат использования историками неверной хронологии. Такая ситуация в Испании и вообще арабском мире могла быть в XIII–XIV веках, то есть европейская гигиена отставала (если отставала) от арабской лет на сто, но никак не на шестьсот.

Фармакология — тема безграничная, и здесь нет никакой возможности уделить ей много места. Однако отметим, что в качестве лекарств использовалось огромное, именно огромное количество так называемых «пряностей Востока» (что, кстати, еще раз подтверждает нам близкую связь европейского и арабского миров и невозможность шестисотлетнего «отставания»). Будет больной ошибкой считать, что Европа принимала их только в качестве приправ к пище. Для лечения применяли буквально всё: корицу при тифозных горячках, гвоздику и имбирь против чумы; перец жевали с изюмом «от нервов», а также для укрепления желудка и печени. В ход шли алоэ, сабур, опий, кассий, мускатный цвет и мускатный орех, шафран, сандал, кардамон, камфора, ладан, бделлий…

А. М. Петров пишет:

«Пряности играли не меньшую роль, чем благовония, в борьбе с эпидемическими заболеваниями в древнем мире. Однако мы можем рассмотреть это их свойство, перейдя непосредственно к средним векам, так как античные рецепты, да и большинство приемов врачевания вошли в византийскую, арабскую и европейскую ветви медицинской науки».

Вот уж воистину!..

Постоянные «повторы» медицинских знаний мы видим в творчестве лучших людей того времени. Не было других лекарств, кроме природных, и не было другой медицины, кроме заклинаний, сопровождавших прием этих лекарств, и это — общее свойство времен, называйте их древними, старыми или новыми. Только травы, «зелья» и маги спасают от болезней; только от старости и смерти они не спасут.

Эразм Роттердамский (1469–1536):

…Но век, какой однаждыВыпряден странной Клото: на висящих ее веретенах,Тот век ни зелья КиркиНе возродят, ни жезл чудодейственный Майина сына,Ни фессалийцев злыеВсе заклинанья вернуть не сумеют, ни соки Медеи,Ни если б сам ЮпитерНектаром даже тебя напитал и амброзии влагой, —Ведь это пища юных,Как написал пустомеля — Гомер, а старым — запретна;Ни если бы росоюМощной тебя укрепила, сияя, супруга Титона,Ни если б три и восемьРаз, как Фаон, перевез ты Венеру по волнам Хиосским,Ни если б любыеТравы Хирон сам тебе подарил, что земля производит, —Ни перстенёк, ни зельяВместе с могуществом их не задержат летящие годы,Ни магов заклинаньяПеньем диковинным реки бурлящие не остановят;И не достигнуть тем же,Чтобы стремнины потоков течение вспять повернули,И звездные ПлеядыОстановились, и Феба недвижно стала квадрига.

(перевод с латинского Ю. Шульца)

Автора приведенных выше стихов, Эразма Роттердамского (линия № 7–8) считают лучшим латинистом своего времени! Ничуть не хуже была латынь медика по прозвищу Квинт Серен Самоник (2-я треть III века, линия № 7 «римской» волны), жившего за двенадцать — тринадцать веков до Эрама. Он был автором медицинской книги «Целебные предписания», и книгу принято называть поэмой, и действительно, рецепты написаны стихами. Поэма излагает всю практическую медицину, кроме акушерства и хирургии, и состоит из вступления и 64 глав, которые содержат весьма научные рецепты, хотя упоминаются и магические средства и заклинания, в числе которых ставшая впоследствии знаменитой «абракадабра». Но все же автор отрицательно относится к суевериям:

«Но о других умолчу многочисленных я небылицах:Ведь лихорадку изгнать песнопения всякие могут,Как суеверье пустое и бабки дрожащие верят».

В основном же произведение повествует о том, что ныне называется «народной медициной»: как правильно применять простые природные средства лечения. Среди рекомендуемых автором чаще всего упоминаются перец, чеснок, плющ, рута и укроп, свыше 40 раз появляются на страницах поэмы различные сорта вин, свыше 30 раз — уксус. Ю. Ф. Шульц, комментируя поэму, пишет также: «Во многих случаях применяются внутренности и помет различных животных — средства, получившие наибольшее распространение в медицине средних веков». Это упоминание средних веков в комментариях к римскому поэту кажется нам весьма показательным.

Квинт Серен Самоник. СРЕДСТВА ДЛЯ ЖЕЛУДКА И ПИЩЕВАРЕНИЯ:

Те, кто считают желудок властителем нашего тела,На справедливое, кажется мне, опираются мненье.Так, если действует он безотказно, — все органы крепки,Если же болен, — и в них нарушенья тогда возникают.Мало того, коль бесплодно леченье, то мозга коснетсяТакже болезнь и оттуда здравый рассудок похитит.В ступе тогда деревянной салата черного семяТы разотри натощак, добавив и сладкого меда.Будет трех ложек тебе на одну достаточно пробу.Редьки растертое семя с медовым напитком поможет;Или две части полыни берут и руты частицуС влажным греческим сеном и пьют в воде кипяченой.Иль молоко от родившей козы с семенами укропа;Также вареный полей по-дружески помощь окажет.В виде питья и припарок и уксус полезен желудку.Или в горячей воде свежесваренных также улитокПрямо на уголья ставь и, поджарив, вином их опрыскайС соусом рыбным, но помни, что лучше — улитки морские.Если в желудке твоем несварение пищи лютует,Пей розмариновый цвет вместе с перцем горячим, но средствоЕсть и другое: из соли крупинок и ломкого тмина;Их ты добавишь к еде и вместе с едою проглотишь.Или в постели своей выпей острого уксуса влагу.Вынув желудок нырка, ты сожги его, соли добавив,Кроме того — сухарей и, перцем обильно посыпав,Вместе смешай: и божественный дар ты получишь в лекарстве.Средство и это поможет нормальному пищеваренью:Зернышек пять расколи ты привозного перца и утромС фиником мягким дамасским глотай этот перец скорее.

Знакомясь с творчеством других авторов, писавших на ту же тему — как, например, Валафрид Страбон, 809–849 годы, линия № 7 «каролингской» волны, — обнаруживаем, что желудок продолжали считать «властителем нашего тела» и полтысячи лет спустя. Если же учесть явное сходство стиля этого и следующего произведения, выражающееся не только в стихотворном размере, но и в предмете и дидактическом характере разговора, — автор продолжает давать советы, объясняя, как надо поступать с растениями, как готовить лекарства, и как их применять, — то становится ясной одновременность создания этих произведений.

Валафрид Страбон. СЕЛЬДЕРЕЙ:

В наших садах сельдерей свою ценность хотя и теряетИ, полагают, что он лишь одним ароматом полезен,Многим, однако, лекарствам на помощь приходит своимиСвойствами он. Коль его семена ты растертыми примешь,То, говорят, что задержку мочи, приносящую муки,Сломишь, а если его пожевать вместе с нежной листвоюОн переварит еду, что блуждает в глубинах желудка.Если же тела властитель тесним тошнотою мутящей,Пьется тотчас сельдерей и с водою, и с уксусом горьким,И отступает страданье, сраженное быстрым леченьем.

Наш спор с историками — о хронологии. Мы говорим, что столь похожие дидактические стихи есть произведения одной эпохи, а хронология требует пересмотра. Историки немедленно ответят, что схожесть стихов и рецептов произошла не из-за неверной хронологии, а из-за обезьяньих свойств человеческого характера, и что просто фармакологи разных веков «подражали» стилю древних, полагая его самым совершенным и не требующим улучшений. Возникает вопрос: а откуда же взялись медицинские стихи Квинта Серена Самоника? Ведь он не подражал своим древним, которые и стихов не писали, и медицины не знали.