Иоанн III Великий. Ч.1 и Ч.2 - Людмила Ивановна Гордеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем к Алексину подошло основное войско татар во главе с самим ханом Ахматом. Всё видимое пространство за рекой заполнилось басурманами. Однако атаку начинать они не стали: было уже поздно, на землю опустилась короткая летняя ночь. Ордынцы, выставив караулы, расположились на отдых. То же сделали и русские воины за Окой. Одни лишь алексинцы провели эту последнюю для них ночь перед боем в тревоге и полудрёме. Многие молились.
Едва рассвело, неприятель приступил к штурму. Ночью, видимо, подошли новые отряды, и утром алексинцы со стен крепости увидели, что окружены врагом, словно щепка, попавшая в центр муравейника. Враги облепили все подступы к стенам своими подвижными телами, быстро подтащили тараны и огнемёты, приготовили лестницы. Осаждённые, как могли, мешали им, пускали во врагов стрелы, метали копья, бросали камни, горящие головни. Атакующие падали, но на их место тут же являлись новые. И вот уже татары метали в город подожжённые смоляные фитили, в нескольких наиболее уязвимых местах ломали стены. Вскоре город заполыхал ярким пламенем, под ударами тарана не устояла одна из стен, и в проломанную брешь потекло вражеское войско. Город горел вместе с жителями на глазах у его наместника Беклемишева и подошедшего на помощь молодого воеводы, князя Василия Михайловича Верейского, по прозванию Удалой. Они смотрели на огонь, слышали вопли людей, но ничем не могли помочь им. По молодому лицу князя Василия потекли слёзы бессилия. Он спешил как мог, он пришёл со своими дружинами первым, но одними его малыми силами переправляться через реку и атаковать было бессмысленно — верная погибель. Почти сплошь деревянный город полыхал, татары хватали бегущих из огня жителей, вязали, сгоняли в кучу, оставляли под охраной всадников. На глазах русских воинов и даже дразня их, пленных секли плетьми, издевались над ними, иных, чаще старых, казнили.
Через несколько часов, когда пожар стал утихать, татары вошли в город и начали грабить в нём всё, что осталось в целости, в основном в каменных палатах и храмах. Загрузив телеги и отослав их вглубь войска, басурманы огромной массой высыпали на берег и начали грозить малочисленным дружинам русских воинов уничтожить их. Отдельные татарские храбрецы уже направлялись к воде, и москвитяне по приказу князя Удалого приготовились к отражению атаки, начали метать стрелы из тяжёлых арбалетов, пробивавших вблизи металлические доспехи. Мощные короткие стрелы легко достигали противоположный берег, и несколько татар, вошедших в воду, сражённые, попадали в неё. Это ненадолго озадачило наступавших — они пока ещё не знали подобного оружия.
Но желающих идти в атаку и рисковать жизнью становилось всё больше, их военачальники что-то покрикивали, давая распоряжения, и вот к воде уже направились целые толпы легко одетых, вооружённых лишь кривыми саблями да луками со стрелами быстрых, подвижных бойцов. Стало ясно, что татары решили переправляться и продолжать наступление.
В этот момент издали послышались громкие звуки русской трубы, следом раздались радостные крики:
— Подмога пришла! Ура-а-а-а!
К берегу приближался многочисленный конный отряд, шёл он на хорошей скорости, и вскоре Василий Удалой разглядел впереди своего друга и двоюродного брата, храбрейшего воеводу, князя Юрия Васильевича Дмитровского. Приблизившись к берегу, тот тут же оценил обстановку.
— Други мои! — раздался его мощный голос. — Готовь пищали и арбалеты, бей врага!
Татары, услышав звуки трубы, остановились для выяснения обстановки, а поняв, в чём дело, попятились назад, выскакивая, словно ошпаренные, из воды. Вскоре они увидели, как весь ближайший берег покрылся многочисленной ратью, сверкающей на солнце шеломами и богатыми доспехами, с отличным оружием.
— Юрий! Юрий! — послышалось среди татар, и их гонец помчался к хану докладывать о прибытии сильного подкрепления.
Ордынцы хорошо знали храброго государева брата Юрия Васильевича. Семь лет назад он успешно отбил их наступление, громил он не раз и казанских татар.
Узнав о прибытии большого, хорошо оснащённого войска во главе с князем Юрием Дмитровским, хан Ахмат тут же отменил приказ о наступлении. Атаковать сильного противника через глубокую реку было слишком опасно. Быстро собравшись, сложив свои юрты, шатры, затянув возы и повязав цепью пленных, татары двинулись прочь от крепости.
Русские воеводы тем временем решали, как поступить дальше: переправляться через реку, чтобы преследовать врага и отбить пленных, или ждать подкрепления, которое должно было скоро подойти. Решили пока готовить плоты для переправы, разослали воинов за лесом.
Неожиданно отходящие татары заволновались, немалая часть их развернулась и вновь приблизилась к догорающему городу. Русские воеводы никак не могли понять, что же у них произошло.
А произошло следующее. Хан Ахмат, не впервые нападавший на русские города, никак не мог понять, почему ему и его войску досталось так мало добра и пленных, особенно состоятельных. Да, город горел, да, наверное, много его жителей погибло, сгорело. Но всё же не меньше должно остаться и в живых! Ну не дураки же люди все дружно лезть в огонь, если есть надежда хоть в плену, но жить? И потом, где дети? Отчего почти нет детей? И совсем мало молодых красивых женщин? Так ведь вообще не бывает!
Ахмат приказал остановиться и привести к нему нескольких пленных.
Привели четверых перевязанных вместе за руки мужиков и поставили прямо в поле перед ханом. Не спускаясь с коня, тот приказал им на плохом, но вполне понятном русском языке:
— Кто скажет мне, куда девались жители Алексина, того, клянусь Аллахом, отпущу на свободу. Остальных троих тут же прикажу казнить.
Мужики переглянулись, и один из них мрачно ответил: — Мы не знаем.
Хан размахнулся и ударил его хлыстом прямо по лицу. Кровь широкой полосой выступила на лопнувшей коже пленного. Ещё несколько ударов просвистели по остальным головам.
— Будете говорить?
Русичи молчали. Тогда хан повернулся к своим охранникам и что-то сказал им по-своему, показывая на мрачного мужика, который только что хмуро ответил, что не знает, где алексинцы. Татары отвязали его от остальных, заложили назад руки, опустили на колени. Пинком в спину распластали по земле. В воздухе мелькнул топор, и мужицкая голова с лохматой русой бородой, брызнув кровью, медленно откатилась в сторону.
— Ты будешь говорить? — обратился хан
