Будущее настоящего прошлого - В. Нюхтилин

Хотя по нарисованной нами схеме этого не видно. У нас в застывшем изображении точка мира находится как бы в постоянном контакте с рабочей информацией. На самом же деле всё происходит в некотором периоде включения и выключения рабочей информации. Изобразить это можно было бы только с помощью флэш-анимации, но предварительно надо было бы эту периодичность, а не постоянность включения в процессы мира рабочей информации, обосновать. Но обоснование временного действия корректировок не должно составить для нас труда, поскольку это есть факт вполне самоочевидный. Если эта корректировка извне мира была бы постоянна, то весь мир — это не более, чем танец марионеток, не имеющий своего собственного содержания. В этом случае вся история человечества есть процесс не человеческий, а чей-то чужой, а человек в этом действии — только сложно организованная кукла, не имеющая никакого собственного смысла и собственного пути. В этом-то и весь смысл мира — человек живет своим самодвижением, которое периодически получает новые условия и обстоятельства для того, чтобы самодвижение человека в истории получало какой-то шанс. Шанс этот состоит в том, чтобы научить человека искать или выбирать правильные пути. Это очень похоже на лабораторию, где человек — подопытное существо, но это не должно обижать, поскольку, оглянувшись на свою историю и на свой сегодняшний день, надо откровенно признать, что человек, если и разумное существо, то лишь как потенциально разумное. Если быть потенциально разумным, то этого не следует отрицать, и это тоже самоочевидно.

Хотя, конечно, нет ничего опаснее самоочевидных вещей, поскольку обратная сторона любой самоочевидности — это невозможность ее рационально доказать. Попробуйте рационально доказать, что между двумя точками всегда можно провести соединяющую их линию. Это самоочевидно, но логическую необходимость этой очевидности выстроить не получится. Но и это обстоятельство не должно нас тревожить, поскольку не будем забывать, что мы сейчас просто-напросто трансформируем в форму взаимоотношений человека и Бога ту конструкцию, которую мы нашли в прошлой главе для взаимоотношений света и микромира. Свет вмешивается в процессы микромира, организуя их. Его излучение появляется и исчезает на местах работы. Свет, совершив некую работу, далее не погоняет кнутом электрон постоянно, потому что атом переходит в стационарное состояние и не излучает, что и есть этап самодвижения организованного микромира. Но оно мертвое без света, «навсегдашнее» и неизменное. Прилаживая это к нашей жизни, мы тоже делим ее на самодвижение, как на человеческую деятельность, и на моменты Движения, как вмешательство Бога, имеющее вид эпизодического управления нашим самодвижением.

Именно из-за этого выглядит для нас подобное управление миром случайным и всегда неожиданным — оно вне мира, оно приходит в него извне, но не задерживается и не становится постоянной и распознаваемой частью мировых отношений. Поэтому, говоря о случайностях, мы вполне логично можем предположить — там, где происходит что-то случайное, происходит корректировка самодвижущихся событий. А в этом смысле, само собой разумеется, должно происходить смысловое запаздывание по принципу любого управления, так как всё, что управляет, — вообще всегда находится с хвоста того, чем оно управляет. А если быть точнее, то с хвоста того, что оно только что сделало. Потому что (эта мысль — главное, что завершает рассмотрение нарисованной нами схемы!) момент управляющего вмешательства рабочей информации всегда по смыслу уже в прошлом, поскольку после него сразу же продолжается уже качественно новое самодвижение, которое ведет к иному по смыслу состоянию, чем было состояние стыка с управляющим воздействием. Как только произошло включение в мир рабочей информации, всё в мире сразу меняется, получив новое направление, и рабочая информация уже сама сразу же отстает от того, что она сама только что совершила.

Теперь рассмотрим второй аспект запаздывания. Есть и такой. Он возникает при соотношениях событий с человеком, поскольку мы рассматриваем события, смысловым центром последствий которых является человек. Вот эта отстающая от самой себя по смыслу информация начинает считываться человеком, и здесь происходит запаздывание уже не только смысловое, здесь происходит соскальзывание с точки реального времени в прошлое. Этот обвал в прошлое проистекает из-за того, что (вспомним) именно данная информация (управляющая миром извне) делает мир целым. Ведь она собирает смыслы отдельных взаимодействий в единое информационное целое. Мир нами видится в качестве именно некоего информационно-мыслимого целого, но здесь надо понять, что части информационного целого не могут быть пригнанными друг к другу просто механически или как-то натуралистически, потому что их связь между собой смысловая (логическая). Отсюда мы должны понять, что при такой связи (смысловой, логической) если нечто является целым, то целым мы его можем называть только тогда, когда внутри того, что мы определили как целое, всё, (буквально всё!), связано между собой смыслом и логикой взаимодействия. Если что-то с ним, с этим целым, не связано, то оно в это целое не войдет. Такова природа информационного целого. Если же мы видим просто физическое целое, то в таком целом может быть много частей, которые ни своим смыслом, ни своей логикой не родственны целому, но мы их с ним объединяем просто на основании физических отграничений от другого физического целого (пространственно или объектно). Например, современный телефон, — какой смысл или логика в том, что в нем есть фотокамера, видео, игры, радио и т. д.? Никакого! Телефон — чтобы позвонить! Все остальное ему совершенно не нужно. Но по физическим основаниям мы этот телефон считаем единым целым со всеми цифровыми игрушками, которые в него втиснуты. Информационное же целое на подобное неспособно, так как в нем все его части по отдельности существуют только потому, что существуют все остальные его части.

Отсюда, от понятия информационного целого, как полностью сращенного из необходимых друг другу по смыслу и логике частей, нам следует перейти к другой мысли — к тому, что, если подобная связь между частями информационного целого существует, то изменение любой подобной части должно по цепочке приводить к изменению во всех остальных частях целого. Если изменяются смысловые характеристики даже только одной части, то она уже по-другому уживается со всеми другими частями, и те также меняются. Хотя бы в характере смысловой притирки друг к другу. Но при этом меняется, естественно, и всё целое. Еще раз обратим внимание на это различие физического целого от информационного — если представить себе пишущую машинку, то можно увидеть, как после нажатия клавиши с буквой, типик ударит по листу и отпечатает знак. Здесь связь механическая, и те несколько рычагов, которые участвовали в этой работе, могут совершенно не затронуть какую-либо другую группу рычагов с другими буквами, которые просто укреплены на одной общей базе всего печатающего устройства. При смысловом и логическом информационном соединении, подобная связь уже живая, и никакой нейтральной или не взаимодействующей зоны с не участвующими элементами — нет. Все участвуют. Всё является смысловым и логическим продолжением друг друга и в этом смысловом единстве всё живет одной единой жизнью. Когда машинка напечатает слово, то это слово будет уже информационным целым, и попробуйте сделать затем хоть что-то с любой из букв этого целого, и вы сразу же увидите разницу между процессом физическим и процессом логическим.

Именно отсюда и вылезает аспект запаздывания событий во времени. Потому что, даже если сто пятьдесят рычагов пишущей машинки участвуют в распечатке только одного знака, то данное кинематическое взаимодействие будет одновременным и независимым от количества рычагов. Хоть два, хоть двести рычагов будут потревожены от клавиши до каретки, но всё произойдет в одно и то же время, в один момент с нажатием тасты, поскольку кинематическая цепь это одно тело. Даже если это займет несколько секунд (на выбор зазоров между взаимодействующими деталями), то это будет однозначное время однозначного по смыслу законченного действия. А если происходит информационное переоформление ситуации, то этот процесс никогда не будет по смыслу единовременным началу реализации замысла, поскольку на перенос информации и на перестройку смысловой связи участников целого, необходимо определенное время. Термин «определенное время» здесь употреблен лишь как начальное количественное понятие, от которого нам далее придется качественно отказаться, и в этом весь смысл его употребления. Начинаем внимательно этот процесс: в кинематической цепи все детали остаются теми же самыми, а в информационной — они все повально меняются. И вот здесь начинается самое интересное, потому что на это нужно не просто какое-то определенное время, но нужно именно каждому свое время, поскольку в каждом случае — это всегда отдельный индивидуальный процесс со своим собственным индивидуальным временем в системе одного большого процесса. И получается следующее — кое-что уже произошло в некоем частном времени какого-то отдельного участка логических связей целого, а что-то где-то в пределах всего процесса все еще тянет свое частное время, продолжая логическое переоформление. У подобного процесса нет общего времени, оно где-то расплывается в перекатывании от участника к участнику, а где-то уже закончилось, завершившись. Время здесь лишено определенности, поскольку охватывает собой и происшедшее в частях, и незавершенное в целом.