Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - Франц фон Папен

Из этих старых друзей Андре Зигфрид с тех пор существенно изменил свои позиции. В своей книге «L'Ame des Peuples»[54] он утверждает, что хотя Германия занимает в географическом отношении ключевое положение в Европе, существуют сомнения, принадлежит ли она в действительности к западному миру. Он принимает тезис мадам де Сталь о том, что существует две Германии – культурная западная и варварская прусская. Это положение неприемлемо. Что бы мы ни думали о пруссаках, но территория к востоку от Эльбы – а Зигфрид даже помещает эту границу в Тевтобургском лесу – была обращена в христианство и оберегаема германцами от имени Запада более тысячи лет тому назад. Именно мы, а не французы всегда принимали на себя первый удар с востока. Наследие, которое нам приходилось защищать, наше общее, хотя на протяжении многих лет мы тщетно ожидали, что найдется французский государственный деятель, который отважится принять вызов и ответить на вопросы, поставленные реальной жизнью. Ныне месье Шуман подает пример, который мы все так долго искали. Остается только всем сердцем надеяться, что еще не слишком поздно.

Я не могу закончить свой краткий обзор двадцатых годов, не упомянув еще об одном проявлении германской жизни, которое сыграло значительную роль в постепенном разложении наших общественных и политических институтов. Великие войны и великие поражения часто порождают моральный вакуум. В особенности позорная реакция такого рода имела место в Германии, где она встретила бы решительное противодействие, не погибни на войне миллионы наших лучших сограждан и не будь страна совершенно истощена. Как в литературе, так и в живописи понизились профессиональные критерии, стало поощряться отрицание всех традиций, утверждавшихся имперской Германией. Правительства, стоявшие у власти, были признаны антиклерикальными, а в обществе возникла мода на салонный большевизм и отрицание принципов христианской этики. Это были отнюдь не единственные факторы, которым суждено было в свое время послужить пищей для поднимавшейся волны национализма.

Хотя правительство не делало попыток противостоять этой волне декаданса, некоторые из нас оказались достаточно прозорливыми в отношении ее потенциальной опасности, чтобы предпринять вполне определенные шаги. В 1929 году я оказал помощь при создании «Ассоциации за сохранение западной культуры». Название было чересчур напыщенное, но отражало стремление спасти от разгрома хоть что-нибудь, пока еще есть время. Я был убежден, что настоящим противодействием всем нигилистическим идеям может служить усиление роли религии в ситуации, когда простые административные меры не имеют шансов на победу. Я получил поддержку со стороны католиков от князя Лёвенштайна, от графа Кайзерлинга, представлявшего протестантов, и от главного раввина Берлина. Все вместе мы занялись организацией программы лекций и дискуссионных групп и изданием памфлетов, призванных возвратить в церковь тех людей, для которых религия превратилась в пустой звук. Не знаю, привели ли наши действия к сколько-нибудь значительным результатам. Отношение социалистов к нашей деятельности было попросту издевательским, а коммунисты называли нашу работу реакционными нападками на демократические завоевания.

Ужасные события последующих лет явились прямым следствием периода морального разложения германского государства и общества. Идеологическая баталия, которая угрожает сейчас всей Европе, проходит на нашей родной почве. Политический центр Европы стал жертвой недавней войны, но, хотя восточные державы и контролируют часть Германии, азиатскому тоталитаризму не удалось захватить ее целиком. Вопреки нашей политической изоляции, западные традиции сильны по-прежнему. Нынешнее положение в Европе имеет известное сходство со временем упадка Рима, когда, несмотря на ослабление политического влияния, его культурная традиция подготовила почву и дала начало Ренессансу. Этот процесс может повториться. В Германии угроза свободе личности, христианским традициям и опасность всевластия государства не прошли незамеченными и безответными. Сохранились еще в обществе элементы, готовые до конца защищать наше наследие.

Часть вторая

Закат Веймара

Глава 8

Ошибка Брюнинга

Проблема репараций. – Брюнинг на посту канцлера. – Управление путем декретов. – Выборы в рейхстаг. – Успех нацистов. – Обращение к президенту Гуверу. – Посещение Брюнингом Лондона, Парижа и Женевы. – Вмешательство Шлейхера. – Экономические трудности. – Неспособность создания союза с правыми. – Планы переизбрания Гинденбурга. – Ключ к политике Брюнинга

История периода, который я собираюсь описать, истолковывается историками в значительной степени неверно. Западные союзники предпочитают рассматривать национал-социализм скорее как некое внезапное проявление, нежели как продукт развития, продолжавшегося много лет. Мое собственное пребывание на посту канцлера характеризуют всего лишь как подготовительный этап захвата власти Гитлером, при этом так неоправданно упрощают последовательность событий, что нынешнее представление о том времени опровергнуть довольно трудно. Я верю, что придет время, когда более способные перья, чем мое собственное, подвергнут германскую политическую сцену в промежутке между 1918-м и 1932 годами объективному и критическому исследованию. Что касается меня, то я вынужден ограничить свой обзор ситуации 1930–1932 годами, которые непосредственно предшествовали формированию моего правительства, – периодом, не лишенным исторического значения.

Замена 17 мая 1930 года плана Дауэса, принятого в 1924 году, на план Юнга даже в то время вызвала у многих экспертов серьезные опасения. Последующее развитие событий показало, что ограбление германской экономики в течение неограниченного времени являлось серьезной ошибкой. Всякое нарушение экономического равновесия Германии делало бремя репараций непереносимым. Более того, было ясно, что такая страна, как Германия, чья экономика в сильнейшей степени зависит от внешнего мира, станет одной из первейших жертв общего экономического кризиса. По этой причине я пытался убедить доктора Штреземана, который был тогда министром иностранных дел, что принятие на себя нового бремени должно зависеть от урегулирования проблемы Саара. Возврат Германии этой промышленной области поставил бы нашу экономику на значительно более прочную основу. Но Штреземан видел мало надежды добиться этого – в результате так ничего и не было предпринято. К тому же в оппозиции к этому плану находились не одни только партии правого крыла. Доктор Брюнинг, который вскоре должен был стать канцлером, поддерживал новые соглашения только при том условии, что будет проведена широкая реформа внутренних финансов. «План Юнга, – говорил он, – не является соглашением равных партнеров. Мы вынуждены уступить диктату».