Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

Мне хочется сказать, что просмотр фильмов и новостей за едой — это слабо похоже на правильное питание, но внезапно мой взгляд падает на экран и я замираю с кружкой в руках.

— Трагически погиб сегодня ночью владелец биофармацевтической компании “Инофарм”, — спокойно вещает с экрана диктор, за спиной у которой я вижу отчетливо фотографию того самого человека на инвалидной коляске, который угрожал мне и Камилю, — по предварительной версии, взрыв в загородном доме Ефремова прогремел из-за утечки газа. Напомним, что “Инофарм” весной получила крупные инвестиции от правительства. Компания знаменита своими разработками в области генной терапии для лечения онкологических и генетических заболеваний…

— Ева, — внезапно громкий голос отца пугает меня, и я вздрагиваю. Он кивает мне на штаны, — ты чего? На себя чай льешь.

— Я… — вырывается у меня, и, опустив взгляд вниз, я понимаю, что действительно чай из кружки струйкой стекает на меня. Только плотная одежда спасает от ожогов, и я убираю руку с кружкой от себя, — ой. Я просто задумалась.

— Ев, дай хоть сто рублей на такси, — подает голос сестра, вернувшись на кухню и окончательно отвлекая от новостей, и попыток подумать про Камиля, — я так спать хочу, что на танцы не доеду. Усну.

— Нет, — я хмуро смотрю на нее, — хватит транжирить деньги. Это уже третий раз за неделю. А позавчера я тебе давала деньги на покраску.

— Ну пожалуйста!

— Нет! — я ставлю кружку на стол перед отцом, который приподнимает недоуменно брови, и отряхиваю штанину, — пешком сходи. Тогда точно взбодришься. Всё! Я переодеваться и не смотри на меня так.

— А сама на такси вчера ездила, — бормочет недовольно Ляля.

— Я на собеседование опаздывала, — шиплю я, покидая кухню и бросив взгляд на телевизор.

Дьявол, новости закончились. Теперь там показывают репортаж наводнение в Японии. А было ли что-нибудь сказано про Камиля? Я хотела бы услышать хоть одну короткую фразу про него, понять, что он в порядке. Просто любую фразу. Удалось ли ему получить наследство, выполнив все условия? Или эта компания — и есть часть его наследства, и ему пришлось прибегнуть к убийству?

Я быстро открываю на телефоне браузер, и, натягивая одной рукой новые джинсы, второй лихорадочно листаю новости. Нет. Ничего про Камиля. Короткие новости о смерти этого Ефремова и все. И про падение акций компании. Это всё.

Видимо, моя судьба — иметь мужа, но не знать о нем ровным счетом ничего. Камиль как был для меня загадкой, когда я жила у него, так и остался ею… навсегда.

Перед выходом я наспех расчесываюсь. Положив щетку на тумбу, я отмечаю на автомате, что у меня перестали выпадать волосы. Когда у нас не было денег, и я вечно попадала в больницы то оставляла на расческе целые клочья — иногда было страшно даже облысеть… теперь они выглядели блестящими и здоровыми, да и я, честно говоря, перестала походить на задолбанную моль.

К институту я приезжаю с большим опозданием. Выскочив из автобуса, я ускоряю шаг, понимая, что уже прошло двадцать минут с начала пар. Хотелось бы получить зачеты автоматом, но из-за моих пропусков это уже вряд ли! Я надеялась, что преподаватели сжалятся надо мной, забыв про прогулы, но после сегодняшнего опоздания… вряд ли.

Спину словно по-настоящему обжигает пламенем. Я едва не спотыкаюсь, когда в голове мелькает мысль "обернись!". Замедляю шаг и растерянно оборачиваюсь, стоя на ступеньках института.

Сначала я думаю, что у меня развилась паранойя, когда обвожу взглядом пустую площадь перед институтом, над которой только вороны, каркая, летают.

И только когда я смотрю вдаль, то замечаю припаркованную у дороги знакомую машину. Сердце громко делает "бух!" в груди. Одно из окон опущено: водитель курит, расслабленно высунув наружу знакомую татуированную руку с дымящейся сигаретой.

— Камиль, — шепчу я.

Эпизод 44

Ох, черт с ним, с автоматом. Я, бросив взгляд еще раз на время, спускаюсь по ступенькам, и бегу к черной машине. Надеюсь, преподаватель не решит сейчас выглянуть в окно, которое как раз выходит на эту сторону, и не увидит, как его любимая студентка уносится подальше от института во время его пары.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

“А если Камиль ждет кого-то? Например, какую-нибудь девчонку, которую тоже чисто случайно подцепил, пока вы не виделись?”

“А если он не захочет со мной разговаривать?”

Самый большой страх — радостно бежать к человеку, а потом выслушивать, как он тебя отшивает. Но мне приходится переступить через него, потому что я хочу сказать кое-что Камилю, прежде чем мы больше никогда не увидимся.

Подошвы кроссовок отстукивают последние метры до машины Камиля, а ветер бросает в мою сторону запах дождя и дыма, одеколона и запах тепла из кожаного салона. Нога запинается за выбоину на асфальте, и я с размаху падаю прямо рядом с машиной.

Лицом вниз.

— Боже, — выдаю я и слезы брызгают из глаз, когда я трогаю рукой счесанный подбородок, — о-ох…

— Дьявол, — слышу я над головой. Хлопает дверь с другой стороны машины. Я вижу ботинки Камиля, как они обходят машину и останавливаются возле меня. Медленно подняв взгляд, и скользнув им по длинным ногам мужчины, я растерянно смотрю на него.

— Я тут это…

Он наклоняется и поднимает меня, подхватив под локоть. Как стыдно. Камиль сегодня во всем черном и выглядит, как настоящий крестный отец, дон мафии, а я — с разбитым подбородком, грязными коленками и саднящими ладонями.

— Ты, мелкое чудовище, что тут делаешь? — медленно произносит Камиль, обводя меня взглядом с головы до ног. Он аккуратно приподнимает мой подбородок, осмотрев ссадину и смахнув что-то большим пальцем.

— Я учусь тут, вообще-то. Увидела твою машину, и… — до меня доходит, что, видимо, Камиль ждал не меня, и вырывается вопрос, — а ты что тут делаешь?

Он не отвечает. За его плечом дверь машины открывается и выходит элегантно девушка лет двадцати пяти на вид. Я даже невольно открываю рот.

Вот это да. Она отпадная.

Длинноногая, с красивыми формами. Загорелое лицо накрашено профессионально. Она откидывает за спину длинные, черные волосы и смотрит на меня оценивающе красивыми и большими серыми глазами. А мне хочется провалиться сквозь землю. Зачем я бежала к Камилю? Он уже давно забыл меня и нашел ту, которая сможет его развлечь, а я только позорюсь сейчас, потому что у меня нет ни одного подходящего ответа на вопрос “что ты тут делаешь”. “Хотела узнать, как ты” звучит очень глупо в этой ситуации.

— Камиль, — произносит девушка, но он останавливает ее жестом.

— Позвони мне вечером, Ян, — отвечает он коротко, и девушка кивает. Серые глаза еще раз сканируют меня напоследок, и моделька уходит к припаркованной неподалеку красной “Вольво”.

— Я не хотела мешать, — зачем-то начинаю оправдываться я, хотя мне сложно начать даже дышать, как прежде. Неприятно и больно, когда проигрываешь кому-то во всем. Во внешности, в деньгах, и, по-моему, у нее даже характер получше, чем у меня. Я бы дико возмутилась и ругалась, если бы к моему мужчине подбежала какая-то студентка, и он бы отослал меня, а не её.

— Садись в машину, Ева, — произносит Камиль, возвращаясь ко мне взглядом. Я уже и забыла, какой у него взгляд — от которого хочется встать на задние лапки и прислуживать.

— Нет, я не буду тебе м-мешать, — я даже начинаю заикаться от волнения, и понижаю голос, — просто хотела сказать спасибо за помощь. Не надо прогонять свою девушку, я ей ничего не скажу о нас, у нас и ничего не было такого, — в этот момент на локте сжимаются пальцы и Камиль заставляет меня сдвинуться с места. Он ведет меня к двери машины, а я продолжаю бормотать, — давай, может, разведемся, раз у тебя отношения? Я просто хотела узнать, как у тебя дела, ничего больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Камиль молча запихивает меня в машину и закрывает дверь. Я снова оказываюсь в знакомом салоне, по которому успела соскучиться. Из него еще не выветрился терпкий запах табака. Нервно сцепив пальцы в замок, я дожидаюсь, когда мужчина сядет тоже. Он нажимает на кнопку, поднимая окна.