История малой россии - 1 - Николай Маркевич

Скоро достигла весть к старику, что везут уже его сына; жена плакала и молчала; старик плакал и радовался, что сын не достался в руки врагам.

Октября 22 драгоценные остатки явились в Чигирин, в сопровождении козацкого Киевского Полковника. Все духовенство, в полном облачении, Гетман, Гетманша, сын их Юрий, Черниговский Полковник, и войско встретили тело за городом; повсюду раздавался звон колоколов. Когда внесли гроб храброго в церковь, загремел залп из ружей, и с крепости ответствовали залпом пушечным. Гетман должен был уехать из Чигирина по делам народным; гроб оставался в церкви до его возвращения. А 27 Декабря похоронили Тимофея в церкви, в Субботове. Невольно вспомнишь предразсудок народный, что небо отнимает у людей лучшее, а худшее на земле остается.

ГЛАВА ХX

Послы к Царю. Письмо Гетмана. Царский ответ. Рада в Чигирине. Преклонность народа к Турции. Речь Гетмана. Народ согласен присоединиться к Москве. Присяга в Чпгирине. Приезд Бояр в Переяславль. Приезд Гетмана из Чигирина. Обряд присоединения. Вручение Клейнодов. Речи Бояр. Присяга городов. Переговоры с Митрополитом. Статьи присоединения. Статья о Поляках. Неблагодарность их. Истребление. Народная песня. Послы к Царю. Сравнение чинов Малороссийских с Русскими. Обнародование грамот. Титул громовержца.

В конце 1653 года, Генеральный Судья Яков Гонзевский привез от Гетмана письмо к Царю; как оно, так и ответ Царя переданы потомству Конисским. Макарий, Архимандрит монастыря Старо-Каневского, в котором проживал Юрий Хмельницкий, доставил в кафедральный Могилевский монастырь копию письма и подлинник ответа. Гетман писал следующее:

«Многократно и многообразно давал я знать Вашему Величеству о намерении Султана Турецкого и Хана Крымского, вместе с Королем Польским, объявить Вам войну за Царство Астраханское, и другие претензии, и что они меня к тому приглашают против воли моей и желания, и я отговаривался от них доселе разными предлогами, а паче бывшими у меня с Поляками всегдашними войнами; Зборовским и Жванским трактатами; что присланные, от всех; оных держав нарочные Посланники требовали от меня настоятельно воевать вместе с теми державами на Царство Ваше; в противном случае объявлют они мне войну и введут для того в Малороссию три свои армии. Я сколько ни отговаривался истязанием сил моих и народных, частыми и тяжкими войнами и крайним моим несостоянием, требующим не мало времени на поправку испорченного и на заведение оскуделого; однако они ничему не внемлют, и в резоны не ставят, подозревая меня особливо в приверженности к Вашему Величеству, по пересказам им изменника моего, бывшего от меня в посылке в Москву, но после за злодеяния л на смерть осужденного, судьи Гуляницкого, который убежавши от казни кроется в Крыму и в Польше и на меня клевещет. И я насилу мог выпросить у Посланников, с великими им пожертвованиями, одной отсрочки на десять месяцев, для приведения армии моей в надлежащий порядок; а все другие просьбы, даже и самый неутралитет, остались тщетными. И так остается теперь о сем деле Вашему Величеству избрать средства полезнейшие и надежнейшие; а я призываю на душу мою и что о войне с Вами и с Царством Вашим и думать мне несносно, и предаю вечной анафиме и суду Божию всякого, мыслящего и неприятельски на единоверцев и однородцев, последних остатков свободного в Греческой церкви благочестия и древнего Апостолического православия, угнетенного и искаженного во всем мире Магометанством и Папежством. Но ежели Ваше Величество и теперь нерешитесь упредить неприятелей, и попустите им войти в Малороссию с своими армиями на Царство Ваше, то извините меня и не осудите, что стану Вам по неволе неприятель, и на таков случай протестуюсь я перед Богом и всецелым светом, что неповинен буду в крови единоверных Христиан, проливаемой за интересы народов неверных и недоверков. Для отвращения зла оного, или по крайней мере ради его уменьшения, есть средство, не безнадежное: объявить Полякам войну и немедленно ввесть в их земли две армии, или хорошие корпуса: один в Белоруссию и на Смоленск, а другой в Литву. Поляки должны отвлечь туда все силы свои, а Турецкие и Татарские войска, с помощию Божиею, надеюсь тогда удержать в их границах, следуя системе оборонительной. Если же войска Вашего Величества осчастливлены будут, так я и на дальнейшее поступить могу. Но все если положения на» добно утвёрдить договорами и нлятвами, чтобы «не было мысли об измене, и я всю мою душу обнаружил перед Вами, и свидетель мне Бог, что говорю правду.»

Царь отвечал:

«Высокомощному и славному Малороссийскому и Козацкому Гетману, Зиновию Михайловичу Хмельницкому, наше Царское почтительное слово.

Мы очень довольны и благодарны вам, предостойный Гетман, а войска наши давно стоят на границах в добром порядке и благонадежности; а выступать им границу без доброго приятеля и надежного помощника сумнительно. А когда бы ты, Гетманушко, изволил с нами соединиться, то бы все сумнительства на-сторону, а мы поручили б вам всю свою армию, так как человеку умному и воину славному; а что пишешь про договоры и обовязки, то готовы мы все исполнить верою и правдою, как закон Христианский и совесть повелевают. Однако, чтобы впредь не было разнодумья и шалостей с обеих сторон, то хорошо бы соединитися и укрепитися, как единоверным и единокровным, и чтобы враги наши не посмевались о нас. И договоры о том и уставы суть права и обычаи старые Малороссийские и Козацкие, которые мы за ними укрепим и подпишем за себе и за наследников наших; а не будут они нарушены вечно. А что ты придумаешь к лучшему с нашими Боярами и своими думными людьми, мы на том будем согласны. А коль скоро согласие утвердим, так и войска выправим на неприятелей. А между себя воевать, сохрани нас Боже! Сам разве диявол на то попустить может: а нам православным мыслити о таковом злом деле, право, со грехом. А душа наша есть и будет, еже бы защищати и охраняти народ православный от врага и местника, чего мы от вас ищем, и видит Бог, что в правде и истине, и под Его святою рукою соединиться вечно с вами и народом вашим желаем, и вам об том почтительно пишем.»

Исполнилось желание Хмельницкого. Чего не сделали его многократные просьбы и предложения, в тои успели Хан, Король и Султан. Мудрый Царь знал, что соединение Гетмана с одним из этих трех властителей не безопасно для царства Московского. Он ласкал главу народа храброго дружелюбным именем, Гетманушка, которое было приятно получить от столь великого Царя, от Царя единоплеменного и единоверного. Иные опровергают подлинность ответа, говоря, что Царь не мог писать к Гетману слова почтительного; но самый разсудок доказывает нам, что Архиепископ Георгий был не способен к подлогам. Вспомним, что Гетман тогда еще не был Царским подданным, что то был победоносный военачальник ста тысячь воинов, хитрый глава целого народа и имел все средства присоединиться к Крыму или к Турции. Как же иначе было писать, как не почтительно?

Письмо привезено было в Чигирин; Гетман созвал чиновников и именитейших Козаков, объявил о сем Царском приглашении соединиться с Государством Московским; нескрыл и требования Турецких и Польских Послов насчет союза против единоверцев и войны за Царство Астраханское; потом предложил всему собранию обдумать и решить единогласно, что полезнее на времена предбудущие, и чье избрать покровительство.» По обстоятельствам «, говорил Гетман, «надобно нам быть на чьей нибудь стороне, когда неутралитет не приемлется; да и на предбудущие времена зависть и интересы соседей не оставят нас в покое и без попыток, как я и прежде вам о том говорил, а теперь событие и сами вы видите. Большая часть Козаков и почти все молодые Старшины предпочли покровительство Султана. Мы видели из поступков Поляков с нами, как у Христианских народов исполняются обеты, клятвы и присяги. Политика и Министерия есть у них искусный обман; и чей такой обман удачнее для них и вреднее для соседей, тем более прославляются изобретатели неправд, и все Христианские державы называют их людьми умными, великими Министрами, сведущими Политиками! А у Турков клятвы священны, не смотря на басурманство. Если Турок поклянется бородою, то никогда уже не преступит клятвы своей и никогда не изменит слову. К тому же, Магнаты Польские не будут обижать крестьян Малороссийских, не будет евект и индуктов. В Турции нет евект и индуктов, и Магнатов; мы-народ привычный к войне, а Турки любят и уважают воинственность. Если Гетман находит необходимость в чьем либо покровительстве, то покровительство Турков нам кажется всех других надежнее, выгоднее и предпочтительнее.» Так говорили Козаки. Гетман отвечал: