Признания невесты - Дженнифер Хеймор

Джонатан пожал плечами и ответил:

– Для них это лучше, не правда ли?

– Да, – твердо произнесла она. – Это так.

Бедная Феба и вправду нездорова. Сегодня утром Серена говорила с сестрой резко и нетерпеливо, не вполне доверяя ее жалобам на очень сильную головную боль. Серена почувствовала себя виноватой.

Она подняла глаза на Джонатана.

– Вы не могли бы… я хочу спросить, не возражаете ли вы против того, чтобы проведать ее раз-другой во время моего отсутствия?

Он улыбнулся и ответил:

– Конечно, нет. Я буду заботиться о ней как брат.

К собственному удивлению, Серена ему поверила. Впервые после своего возвращения в Лондон она улыбнулась ему в ответ. Так они и стояли всего в нескольких футах друг от друга, улыбались, и это было непринужденно. Это было искренним, как их связь. Серена улыбалась ему открыто. Для всех остальных она была Мэг. Если бы только она могла овеществить этот момент и завладеть им навсегда… В эти минуты она была самой собой и Джонатан был самим собой, и они понимали друг друга.

Он сделал шаг вперед, протянул руку и, не снимая перчатки, легонько провел согнутым пальцем по ее щеке. Она смотрела на него не мигая, завороженная светом его глаз.

– Серена, – произнес он шепотом, полным благоговения, и покачал головой, глядя на нее с удивлением. – Я уж и не надеялся, что смогу снова прикоснуться к тебе.

– Я не Серена, – пробормотала она, но это прозвучало неубедительно и оба это понимали.

Он наклонился к ней и был теперь так близко, что она ощутила веяние его дыхания. Она опустила веки, в то время как ее тело, каждый его дюйм тянулся к Джонатану, а все рациональные мысли отступили на самые задворки разума, и даже слыша их предостережения, Серена была не в силах совладать с собой.

Она выпрямилась и положила руку Джонатану на грудь, но не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы побудить его придвинуться еще ближе. Сквозь одежду она ощутила биение его сердца, размеренные, сильные толчки под своей ладонью.

Серена в порыве страсти запрокинула голову, и когда его губы нежно, легко, осторожно коснулись ее губ, вся кожа на ее теле полыхнула жаром.

Губы Джонатана коснулись ее губ еще раз, и еще, потом прильнули с нежностью. Его рука, такая сильная и твердая, обхватила Серену за талию и прижала к своему крепкому, мускулистому телу.

Серена потеряла над собой контроль и уже была не в состоянии противиться манящей силе его губ. Забыв обо всем, она наслаждалась его прикосновениями и нежными поцелуями. Все остальное не имело никакого значения.

Звук чьих-то быстрых шагов по гравию заставил их разомкнуть объятия. Джонатан вгляделся в темноту, и его лицо приняло спокойное выражение, когда он увидел, кто подходит к стойлу, возле которого они находились.

– Ох, простите меня, сэр. – Серена узнала голос одной из горничных. – Я искала мисс Донован.

Джонатан отступил от входа в стойло и указал рукой на Серену, которая стояла рядом.

– Она здесь.

Круглое румяное лицо служанки просияло от радости.

– Простите меня, мисс, – сказала она. – Дело в том, что леди Монтгомери уже приехала.

– Благодарю вас. Я иду немедленно.

Горничная поспешила уйти, а Серена подняла глаза на Джонатана.

Не отводя взгляда от ее лица, он произнес негромко:

– Я буду скучать по вас, Серена.

– Мы увидимся через несколько недель.

Сверкнув глазами, она прошла мимо него и быстрым шагом направилась к дому и к Джейн, разрываясь между желанием умолять его остаться и помочь ей справиться с нелепостью ее существования и намерением распрощаться с ним навсегда.

Десятью днями позже Джейн привела Серену к установленному на мраморном пьедестале в особом помещении насосу, который накачивал из глубин земли знаменитую минеральную воду курорта в Бате. Серена приняла стакан с водой из рук служителя, но Джейн отказалась.

Серена отпила глоток горячей жидкости, предварительно подержав ее на языке, как это делают, когда хотят определить вкус изысканного вина, и только после этого проглотила.

– Ну и как вам это?

Серена сделала еще глоток и сказала:

– Мне нравится.

Джейн передернула худенькими плечиками и возразила:

– А мне не нравится. Кажется, что привкус у этой воды такой, словно в ней сварили тухлое яйцо.

Серена улыбнулась и окинула взглядом весьма обширное помещение. Она всегда мечтала побывать в прославленном городе.

– Я рада, что мы сюда зашли, хоть вам и не по вкусу эта вода.

– Сегодня здесь спокойно, – заметила Джейн. – Правда, мы сюда пришли не в самый модный час.

– Мне как раз и по вкусу то, что здесь так тихо и спокойно.

Обе они были одеты тепло, так как день выдался прохладный. Серена надела темно-розовое платье для прогулки из плотного итальянского шелка, а также капор и пелерину с высоким воротником, то и другое из черного бархата. На Джейн было более темное и строгое по фасону платье серого с синеватым отливом цвета. Они зашли в помещение, чтобы спрятаться от порывов довольно сильного бриза, который донимал их все время, пока они делали покупки.

Помещение, в котором находился источник, было просторным, светлым и поражало воображение великолепной отделкой. Между высокими прямоугольными окнами, отделяя одно от другого, находились белые коринфские колонны, а над каждым окном было еще одно, овальной формы и скромное по размерам.

– Скоро сюда нагрянут целые толпы народу. – Джейн указала на возвышение в конце зала, на котором группа мужчин настраивала свои музыкальные инструменты. – Это они готовятся к вечернему концерту.

Шаг за шагом Серена и Джейн начали обходить помещение, держась близ стен. Каблучки их туфель отстукивали ритмичную дробь по деревянному полу. Невнятный говор разрозненной толпы нарушал мирную тишину помещения у источника минеральной воды. Серена взглянула в окно, мимо которого они проходили. Облака слились в плотную серую массу, и на Бат пролился мелкий дождь.

Серена отдала пустой стакан девушке-прислужнице и вдруг подумала, идет ли дождь в Лондоне. Может, Джонатан попал под этот дождь.

С чего это она подумала о нем? Снова?

Она потрогала кончиками пальцев губы, которые будто бы все еще покалывало после его прощального поцелуя. Серена не могла удержаться. Она находилась сейчас в том городе, куда Джонатан сбежал, после того как узнал о ее «смерти». В городе, где он сделал рогоносцем священника.

Каждый день гуляла она по этим улицам и представляла себе, как Джонатан проходил по тем же самым мостовым и тротуарам годы назад. Думал ли он при этом о ней?