Девять с половиной дней чужой жизни - Ольга Черных

– Я особенно это заметил, когда нашел тебя бесчувственную у камина, – с горечью произнес он, нисколько не обращая внимания на ее переживания.

– У какого камина? Боже мой. Постой, я вспомнила… Кажется, Гарри звал меня в свой загородный дом, где есть камин и медвежьи шкуры.

– О, уже прогресс, если ты это вспомнила. Именно на медвежьей шкуре я тебя и нашел в полной отключке, а рядом с тобой был твой вдохновитель.

Сильвия тяжело вздохнула. Этого она точно не помнила.

– Прошу тебя перестань говорить глупости, – она снова поморщилась от головной боли. – Я же вернулась с тобой домой, чего ты еще от меня хочешь?

– Я? Хочу? Да, нет. Я просто не устаю удивляться твоей наглости. Она вернулась домой. Это когда же такое было? Когда я отобрал у любовника твое безжизненное тело и погрузил его в машину?

– ???

– Какой невинный взгляд, полный искреннего удивления.

– Подожди, что значит, «отобрал»? Я, что вещь?

– Хуже. Ты была, как куль с мукой, к тому же, совершенно ничего не соображала.

– А ты не обманываешь меня?

– А ты не издеваешься надо мной, задавая такие вопросы? – ответил ей в тон.

– Я, правда, ничего не помню. Не сердись на меня. А, что Гарри? Куда он меня привез?

– Ясное дело, куда? На постоянное место ваших свиданий – в свой загородный дом. Кажется, там тебе нравится проводить время? Это ни для кого не было секретом.

– Неправда. Он звал меня к себе, но я не согласилась, я это хорошо помню, – слабо защищалась Сильвия, вспомнив настойчиво приглашение адвоката.

– Ага, значит, ты кое-что все-таки помнишь? – снова насмешливо спросил он.

– Кое-что… да, – ответила неуверенно. – Однако странное состояние. Что-то помню, а, что-то будто выпало из сознания… А зачем ты меня оставил одну? – вдруг перешла в наступление. – И, кто вообще позволил тебе ставить под сомнение мою порядочность?

– Даже так? Мне это нравится. Тогда давай вспоминать все сначала. Мне позвонили и пригласили получить факс.

– Эту историю я уже слышала. Это придумал Гарри, чтобы спровадить тебя от меня.

– Значит, не зря я набил ему морду? – удовлетворенно хмыкнул Александр.

– О чем ты говоришь? – испугалась Сильвия. – Когда ты успел?

– Именно тогда, когда ты без чувств, совершенно пьяная валялась у его еще незажженного камина.

– Я устала тебе повторять, что я не была пьяная. Когда ты ушел, Гарри сразу же появился рядом со мной и стал предлагать выпить. Он настойчиво совал бокал с вином, но я наотрез отказалась. Тогда он предложил поехать в ночной ресторан, чтобы продолжить вечер вдвоем. Последнее его предложение было – провести ночь в загородном доме на медвежьих шкурах у камина, – она старательно перечисляла все, что всплывало в памяти, потирая при этом виски, отдающие глухой болью. – Он обещал его разжечь… обещал стать моим джином и еще много всего другого, исполнять желания на расстоянии, кажется… Но я точно помню, что не согласилась. Тогда, как же я попала к нему в дом? Ты не разыгрываешь меня?

– С чего бы мне тебя разыгрывать? Тут впору плакать, а не шутить.

– Нет, этого не может быть, потому что я совершенно не помню, как мы туда ехали…

– Конечно, не помнишь. Если верить словам охранника, ты в тот момент вообще ничего не соображала, когда Гарри нес тебя на плече. Удивительно, что ты хоть что-то вспомнила.

– Ради Бога, Александр, неужели ты можешь предположить, что я позволила бы на глазах у всех нести себя на плече? – в отчаянии прошептала Сильвия. – Он обнял меня на прощанье, и я вдруг почувствовала его пальцы на шее, а потом как-то быстро провалилась в темноту…

– А, может, я ему мало набил морду? – заволновался он. – Нужно было оторваться, как следует. И тебя за компанию придушить, как котенка. Если бы ты в тот момент была в сознании, тебя бы уже ничто не спасло.

– Господи, что ты говоришь? Ты дрался с ним? Гарри юрист и он в два счета посадит тебя за хулиганство и членовредительство, тем более на его территории, – от отчаяния она даже всхлипнула.

– Ой, как страшно. Замучается сажать. Вот за дверь, которую я вышиб, я готов заплатить. А ты что же, его защищаешь? Уж не жалеешь ли, дорогая, что я не дал осуществиться вашим планам на медвежьих шкурах? – он потушил сигарету и подошел к Сильвии. – Пожалуй, тебя не поздно еще и сейчас придушить, – он резко повернул ее к себе и сомкнул пальцы на ее горле. – Я просто уверен, что меня оправдают. Убийство в состоянии аффекта, вызванное тяжким оскорблением и издевательствами.

Она смотрела на него, выпученными от ужаса глазами и боялась даже пошевелиться. Горло сжимали железные пальцы. Одно маленькое движение с его стороны и ей придет конец.

– Отпусти, – прошипела она. – Я папе скажу.

– Ах да… Я совсем забыл про твоего папу, – пальцы его ослабли.

Почувствовав свободу, Сильвия на всякий случай отошла в другой конец комнаты.

– Ты давно взрослая женщина, а все время бегаешь жаловаться папе. У тебя своя семья, муж, наконец, которого ты должна хотя бы уважать, а не позорить… И запомни на будущее, я его нисколько не боюсь. Давно уже рассчитался за все и заплатил намного больше. Цена одной-единственной ошибки – моя жизнь, которую можно было сравнить с сущим адом, – он снова закурил, нервно затягиваясь дымом.

Ее нисколько не интересовали эти нравоучения. Почему она должна отвечать за чужие ошибки, обиды, предательство и прочие дела, к которым на самом деле не имеет никакого отношения? Ее роль в этом доме самая маленькая – изображать Женни, которая ничего не помнит и никого не узнает.

Во всем теле была невыносимая ломота. Может, он говорит правду? Ее и в самом деле всю ночь перегружали, как куль с мукой из одной машины в другую, бросали на пол, хоть там и была медвежья шкура, но это не спасло?

– Если бы ты только знал, как я от всего этого устала, – она закрыла глаза и потянулась, прогнувшись в пояснице, словно кошка.

Александр замер.

– А, знаешь, дорогая, кажется, я сам виноват. Если ты чего-то и в самом деле не помнишь, то сейчас самое время тебе напомнить.

– Ты о чем? – спросила она, все еще продолжая выгибать спину.

– О том, что у тебя есть муж.

Сильвия резко обернулась сразу же, как только до нее дошел смыл этих слов.

– Уже поздно. Давай продолжим этот разговор завтра, – робко предложила она, отступая к стене. – Я устала и хочу спать. Знаешь, не зря ведь говорят, что утро вечера мудренее.

Этого он уже не слышал, сжав ее в объятиях так, что у нее перехватило дыхание.

– Пожалуйста… – пыталась его образумить. – Прошу тебя… пожалуйста… я не могу…

– Почему? – спросил он, не отпуская ее.

– Пожалуйста, отпусти. Мне нельзя, – выпалила она одним духом.