Польский детектив - Барбара Гордон

— Мне кажется, пан председатель, вам в другую сторону. На улицу Акаций?

— Вы впервые в Подлешной, а уже знаете, кто где живет, — рассмеялся Рембовский. — Отличный начальник отделения у нас появился… Я с удовольствием пройдусь до станции и обратно. Что-то голова разболелась. Наверное, от красного вина.

— Я, пожалуй, проеду одну остановку на электричке, — добавила их спутница.

— Если позволите, я провожу вас до дома, — по-рыцарски предложил Рембовский.

— Чтобы местные сплетницы превратили меня в вашу любовницу? Спасибо. Правда, моей репутации это уже не повредит, но ставить под удар вас… — Пани Ханка рассмеялась. — Я прекрасно доберусь до дома одна. И если мы хотим успеть на поезд, пора выходить.

— Мы говорили с доктором Воркуцким, — начал Рембовский, когда они вышли на улицу, — что надо чем-то помочь бедной вдове Квасковяка. Поселковый Совет фондами на подобные цели не располагает, но доктор обещал, что Общество друзей Подлешной выделит некоторую сумму на оказание ей помощи. Труднее ей будет найти работу в поселке. В Подлешной с этим тяжело, особенно для женщин. Попробую поговорить с пани Ковальской. Может быть, она устроит ее у себя в кафе?

— Никому не пожелаю работать с таким человеком, как Марыся. Она только на вид мила и любезна. Это бесцеремонная особа, для которой главное в жизни — деньги. Не удивительно, что ее помощницы меняются каждый месяц.

— Вы преувеличиваете, пани Ханночка, — запротестовал Рембовский. — Ведь панна Эля работает уже почти два года. И, кажется, довольна.

— Знаю, что говорю. Элька держится там так долго потому, что хорошо зарабатывает. Недаром она так глазками стреляет. Любой из вас готов ей оставить «на чай» хоть пару злотых. Кроме того, Марыся Ковальская не хочет ссориться с Белковским, а на поведение Эли смотрит сквозь пальцы. Кому еще она позволила бы сидеть за столиком с гостями, как сегодня? Зато с остальными она не церемонится.

— Со вдовой Квасковяка я еще не успел поговорить, — вставил майор, — но мы ее не оставим в беде. Она получит пенсию на троих детей, а кроме того — страховку за мужа. Что касается работы для нее, то мы постараемся решить и эту проблему. Дети у нее школьного возраста?

— Кроме младшего, Метека. Ему только шесть лет, — ответил Рембовский. — А в Подлешной нет детского сада. Ближайший в Рушкове, да в нем нет мест. Устроить туда ребенка из Подлешной — дохлое дело.

— В ближайшие дни я поговорю с пани Квасковяк и выясню ее планы на будущее. Тем не менее спасибо вам за заботу и внимание.

Подошла электричка. Пани Ханка и майор вошли в почти пустой вагон. Рембовский помахал им на прощание рукой и направился домой.

— Может быть, вас все-таки проводить?

— Спасибо, но в этом действительно нет необходимости. Я ведь местная. Вы же знаете — настоящий вор на своей улице не крадет, то же можно сказать и о наших хулиганах. Зато я в достаточной степени оценила ваше самопожертвование, поскольку чувствую — мое общество не доставляет вам удовольствия, ведь так?

— Ну что вы! — тон майора едва скрывал галантную ложь.

Электричка замедлила ход — приближалась платформа «Подлешная-Восточная». Пани Ханка протянула майору руку:

— Вы уж извините те колкости, что я себе позволила. И не сердитесь. Жизнь меня не очень-то балует. Если бы во мне тут, в Подлешной, не нуждались, да к тому же еще и слегка не побаивались, я бы тут долго не выдержала. До свидания!

Она не позволила майору поцеловать ей руку, ограничилась крепким рукопожатием и быстро вышла из вагона. Поезд тронулся.

5

Темно-зеленый «фиат»

На следующий день майор Бронислав Неваровный явился в воеводское управление милиции и подробно доложил «старику» о своих первых шагах в Подлешной.

Терпеливо выслушав обстоятельный рассказ, полковник заметил:

— Давайте, майор, пригласим капитана Левандовского и вместе проведем небольшое совещание. Вы ведете расследование независимо друг от друга и порой полезно бывает знать, что делает «конкурент».

Предложение пришлось Неваровному не по вкусу, но возразить он не смог. И не потому, что привык соглашаться с начальством, — просто не мог подобрать достаточно весомых аргументов, оправдывающих его нежелание посвящать другого офицера в ход следствия. Ведь сейчас все силы были направлены на раскрытие этого преступления, и ничьи взаимные симпатии или антипатии не принимались в расчет.

Капитан Левандовский, ознакомившись с тем, как идут дела у старшего коллеги, сказал с долей сарказма:

— Боюсь, пан майор, что вы слишком усложняете проблему. Для меня все совершенно ясно: какой-то бандит убил милиционера, чтобы завладеть оружием, а возможно, с целью свести личные счеты. Таинственные прогулки? Я бы не придавал им особого значения. Возможно, это была просто утренняя зарядка? Или он проверял, все ли в порядке в поселке? Мы же знаем, что именно с этой целью он заглядывал после завтрака на станцию.

Неваровный хотел резко ответить, но тут вмешался полковник.

— Возможны и иные версии.

— Возможно, — капитан поспешно поддакнул начальству, — поэтому я считаю абсолютно правильной вашу мысль подключить нас обоих к этому расследованию независимо друг от друга. Поскольку каждый из нас пойдет своим путем в расследовании, то дело от этого только выиграет. Я вам очень благодарен, майор, за информацию о самогоне, Августиняке и разговорах у него на свадьбе. Злопамятные и мстительные люди встречаются довольно часто. Уж я займусь этой компанией. Хотя, думаю, мне известно, кто убийца.

— Кто же?

— Местный хулиган, точнее, начинающий уголовник. Некий Роман Вятковский по прозвищу Черный Ромек. Он и его банда. Недавно Квасковяк снова направил его дело на коллегию, какая-то драка. Случай был не первый, и Ромек боялся, что он, как рецидивист, предстанет перед судом. Имеются свидетели, которые слышали, как он грозил: «Я-то сяду, зато Квасковяк ляжет». С момента убийства никто в Подлетной не видел ни Вятковского, ни его дружков. Уже третий день мои люди разыскивают его по всему воеводству, подключили и столичное управление. Если бы у них не было рыльце в пушку, то они бы не прятались. А как раз накануне убийства вся компания крепко выпила в одном из ресторанов Рушкова. Вот тогда-то Ромек и грозил Квасковяку. Майор снова хотел что-то сказать, но «старик» опять опередил его:

— Очень хорошо, что у нас состоялся такой деловой разговор о методах ведения следствия. Пусть капитан займется «дном», а майор возьмет на себя «сливки» подлешновского общества. Капитан, я вас не задерживаю, а ты, Бронек, останься еще на минуту.

— Самоуверенный выскочка, — заявил Неваровный, как только за Левандовским закрылась дверь. — Не то, что слушать, смотреть на него не могу.

Полковник рассмеялся.

— Готов поспорить, что капитан в эту минуту то же самое говорит или думает о тебе. Поразительная обоюдная нелюбовь с первого взгляда! Но не забывай — это один из лучших наших следователей. Его версии могут тебе не нравиться, но, честно говоря, я еще не знаю, кто из вас прав.

— Конечно, я.

— Я всегда восхищался твоей скромностью, Бронек… Но давай о деле. Уж если ты решил вращаться в «аристократических кругах», то для начала следует хотя бы погладить костюм. А еще лучше — надеть что-то поприличнее.

— Уж не вырядиться ли мне по последней моде?

— Ты не шути. Если хочешь, чтобы тебя приняли как своего человека, то выделяться не следует. Конечно, завоевать доверие будет нелегко, но, возможно, что-то и получится. Я подумал, не обзавестись ли тебе солидной машиной? У нас есть конфискованный «мерседес». Мы обнаружили в нем тайники для перевозки золота и долларов. Иностранец предпочел уплатить залог в пятьдесят тысяч крон и на разбирательство не явился, по решению судебных органов автомобиль конфискован. Машина прекрасная, а для тебя отличная визитная карточка. Все документы оформим на твое имя.

— Уж если разыгрывать автовладельца, то я предпочел бы что-нибудь поскромнее. Может быть, «сирену»?

— И речи быть не может. Чем дороже машина, тем больше уважения. Увидишь, тебе самому понравится.

— Но откуда у простого майора милиции такая дорогая машина?

— Не беспокойся. Мы распустим слух, что у тебя в Америке есть, брат-миллионер. Или, например, твоя сестра вышла замуж за арабского шейха.

— Это уже слишком. Нет у меня никакой сестры. Пусть лучше брат в Америке. Но «мерседес» я не возьму. Те, кого это интересует, наверняка знают мою биографию лучше меня. Мне бы это не помогло, скорее усложнило бы дело.

— Как с жильем? Может быть, воспользоваться предложением этой, как ее там, Розмарович? Сразу окажешься в самом центре местного общества.

— Нет. Тут, кроме достоинств, есть и свои недостатки. Чужой дом, чужие порядки, и потом я бы хотел избежать слишком пристального контроля. Так что отлично устроюсь в одной из комнат милицейского отделения.