Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было тяжело это осознать – крылатый демон из KISS смотрит на мой автобус, а мы с друзьями в это время бухаем шотландский виски. Мы с Джином говорили и об Anthrax. Он сказал много приятных слов. «Вы, ребята, выработали собственное звучание, и теперь вы достигли определенного уровня, и ваши альбомы становятся “золотыми”, – говорил он. – Теперь у вас будут исключительно “золотые” альбомы. Вы своего добились». Он был честен, хоть и не совсем прав. Но кто мог предсказать, что случится с музыкальной индустрией в следующие 25 лет?
Тур с KISS, безусловно, был кайфом, но в Anthrax без проблем не обходилось. Джоуи продолжал бухать, и пьяный он напоминал мистера Хайда. Однажды вечером в туре KISS был выходной, и Джоуи шатался по коридорам отеля и барабанил в двери, желая набить кому-нибудь морду. Он едва стоял на ногах, но это его не останавливало. Он качался, как лыжник, и кричал: «Открывай дверь! Выходи, сука!» – это были случайные номера. Он начал бить в двери ногами, ругаться и кричать, и Фрэнки побежал по коридору и схватил его, чтобы нас не вышвырнули. «Ты сейчас пойдешь в свой ебаный номер и заткнешься!» – крикнул Фрэнки. Нам пришлось проводить Джоуи обратно в номер, и он наконец отрубился.
К апрелю 1988 года тур с KISS завершился, и нужно было срочно сочинять следующую пластинку. На этот раз у нас не было готово в туре ни одной полноценной песни. Да еще и Iron Maiden предложили поехать в летний стадионный тур и выступить на разогреве, но к тому моменту нужно было доделать альбом и выпустить сингл. Это была часть договора. В апреле мы пытались добить пластинку «State Of Euphoria» и работали с удвоенной силой не из-за вдохновения, а потому что сроки поджимали. Сказать, что альбом «State Of Euphoria» получился наспех – ничего не сказать. Мы сочиняли, сочиняли, сочиняли, и когда прилетели в студию Quadradial в Майами, чтобы начать пре-продакшн[62] с Марком Додсоном, у нас еще ни хрена не было готово. Мы выбрали его, потому что он был звукоинженером пластинок Judas Priest «Sin After Sin» и «Defenders Of the Faith», а также Metal Church «The Dark». Мы знали, что он сможет сделать нам жирное мощное металлическое звучание.
У нас было несколько готовых песен и кавер на «Antisocial» группы Trust. Три или четыре недели мы сидели над другими песнями, которые нужно было еще доработать. Так сказать, «доварить». Я до сих пор считаю альбом «State Of Euphoria» не доведенным до конца. Вероятно, требовалось еще месяца четыре, чтобы сделать его надлежащим образом, но мы поскупились. Записали песни, к которым надо было придумать нормальные аранжировки и мелодии.
Вокал тоже кое-как записан. Трек «Be All, End All» – лучший в альбоме. Он гораздо ближе к песням с альбома «Among The Living», чем все остальное на пластинке, но в целом это далеко не лучшая работа Anthrax. Отличный мог бы получиться альбом, но мы все засрали, потому что очень хотели поехать в тур с Iron Maiden.
Помимо того что мы записали весьма посредственный альбом, в 1988 году я начал серьезно опасаться за свое здоровье, и меня это беспокоило. Мы были в студии и заказали поесть из итальянского ресторана. Я взял большую тарелку креветок с чесночным соусом, и на вкус они были нормальные. Нежные и хорошо приготовлены – ничто не вызывало сомнений. После ужина Арти, который зависал с нами, закурил огромный жирный косяк. Пахло очень хорошо; мне всегда нравился запах травки, пусть даже я никогда не улетал. Я решил, может быть, у меня какой-то странный иммунитет и травка меня не берет. Я повернулся к Арти и попросил затянуться. Он передал мне горящий косяк. Я обхватил губами, глубоко затянулся и на несколько секунд задержал, затем выдохнул ароматное облако дыма и начал кашлять. Глотнул воды, в горле все еще немного першило, но дискомфорта не было. Я был трезв как стеклышко, поэтому расправил плечи и продолжил болтать с Фрэнки.
Где-то минут через 25 мне стало нехорошо. Сначала я подумал, что меня наконец-то накрыло. Я под кайфом! Но было хреново. Меня начало тошнить, и было ощущение, будто у меня грипп: холодный пот, головокружение. Затем в мозгу стало происходить нечто странное. Проще будет описать это так: сцена в «Звездных войнах». Люк, принцесса Лея и Хан Соло прыгают и летят по мусоропроводу. Стены начинают сдвигаться, и монстр Дианога хватает Люка своим щупальцем. Было ощущение, будто стенка черепа на затылке медленно двигается ко лбу. Только монстра не хватало. И когда стена почти уперлась в лоб, все вдруг стало расплывчатым, и я увидел облако из фиолетовых точек. Затем в ушах раздалось громкое жужжание, и я свалился без сознания. Когда пришел в себя, меня трясло.
– Что случилось?
– Ты отрубился, – сказал Арти.
– Надолго?
– Секунд тридцать.
Мне все еще было хреново, и мы вызвали врача. Меня отвезли в больницу. Проверили кровь на сахар и сказали, что все нормально. Через час мне стало лучше. Никто не мог объяснить, что случилось. Я решил, что, может быть, съел протухшую креветку или отравился. С устрицами такое постоянно. Поесть креветок в незнакомом месте – все равно что сыграть в русскую рулетку.
Глава 16
Эйфория и отчаяние
Мы вернулись в Нью-Йорк, и Марк Додсон с Алексом Периаласом сводили «State Of Euphoria» в Electric Lady Studios, потрясающее место с отличной энергетикой. Но я считал, что там даже находиться бессмысленно, поскольку был убежден, что мы предали Anthrax. Альбом вышел 18 сентября 1988 года и добился огромного успеха. Мы сняли клип на песню «Antisocial», который постоянно крутили в передаче Headbanger’s Ball и на местных радиостанциях, но кто бы ни восхвалял пластинку, я думал: «О, да ни хрена вы не понимаете! Это Anthrax на автопилоте».
Единственные песни с альбома, которые мы до сих пор исполняем, – «Be All, End All» и «Antisocial», и то не наша. Это кавер на французскую группу Trust. «Now It’s Dark» была классной, и мне нравился текст о Фрэнке Буте, персонаже Денниса Хоппера, сыгравшего в великолепном фильме Дэвида Линча «Синий бархат». «Finale» тоже была неплохой, и в ней одни из самых быстрых бочек Чарли, но четырех песен мало для того, чтобы получился классный альбом. Мы сочиняли непоследовательно и безо всякой логики, потому
