Прошлое с нами (Книга первая) - Василий Петров

На проволоке, которая натянута вдоль кормушек, подвешены три-четыре фонаря. Лошади лежат между цымбалинами в ряд. Дневальный под грибком, настороженный голосом Гаранина, поспешно сбросил с плеч шинель. Лица, несущие службу наряда, не подчинены своим начальникам, но, по правилам этикета, встречали посещающих коновязь командиров.

Перикл был уложен на ночь, как полагалось, на удлиненном чембуре. Стойло убрано. Лошади похрапывали перед кормушками.

Гаранин осмотрел свою кобылицу, сделал какое-то замечание дневальному. В конце коновязи возвышается штабель бревен.

— ...Что-то не идет сон, присядем,— Гаранин опустился на бревно, закурил и снова завел разговор об экстерьере Перикла.— Сущий дьявол жеребец ваш... Сам я мучился с ним целую неделю... не дался... по-моему, недостатки в выездке... хотя по возрасту...

Мерный шаг за углом заставил Гаранина притушить папиросу. Мы поднялись. Разводящий с фонарем в руках провел смену караульных к фуражному складу. Фонарь мелькал в такт шагам и скрылся за углом монастырской изгороди. Прошла смена в обратном направлении.

— Как вы думаете,— переменил тему разговора Гаранин,— ...караульная служба есть выполнение боевой задачи...— необыкновенно разговорчивый сегодня младший лейтенант сравнивал условия, когда начинал службу, с нынешними. Сказывается благотворное влияние мер, принятых после финской войны наркомом обороны, в укреплении дисциплины.

Младший лейтенант Гаранин придерживался взглядов командира батареи. Хорошо. Чем это объясняется? Совместной службой?

— В третьей батарее я два месяца из десяти лет службы...

Младший лейтенант одел мундир командира по собственному желанию?

— Как вам сказать... меня тяготила служба... обидно было в первое время. Младший командир — подумаешь, начальник. А попробуй- заикнуться... наделен властью неограниченной, как монарх. Потом понял: командир имеет столько прав, сколько обязанностей. У рядового права шире, обязанности — наоборот...

И это определило выбор Гаранина?

— Мои мечты еще со школы занимала геология... и наверняка бродил бы я в тайге с теодолитом...

На коновязи беспокойно ржала лошадь. Гаранин поднялся, чтобы помочь дневальному, но надобность, кажется, отпала.

— ...Расстаться с грезами меня заставил случай, скорее наваждение...— Гаранин притушил папиросу,— нет, дневальные не справятся, пойдемте...— тревога, однако, улеглась прежде, чем мы явились.

— ...Товарищ младший лейтенант, не знаю, что такое с конями,— жаловался дежурный по конюшне,— брыкаются, вскакивают ни с того, ни с сего. Лошадь лягнула копы том другую, та едва не оборвала чембур, ровно белены объелись. И прошлую ночь наряд гадюку в кормушке нашел... кони ржут, всхрапывают, будто черт привиделся.

— ...Нужно спросить ветеринара,— решил Гаранин, когда дежурный удалился,— уже несколько дней жалуются люди... Я не пойму, что беспокоит животных... Кормятся вроде нормально,— он занял прежнее место, зажег папиросу,— я был командиром первого орудия седьмой батареи сто первого корпусного артиллерийского полка... При заезде на позицию... галопом., у подседельной лошади первого уноса оборвалась постромка. Ездовой спрыгнул, подручная лошадь упала... В общем, орудие опрокинулось... трехтонный ствол — с салазок к черту, передок разбит, наводчик погиб... Три других номера получили тяжелые травмы... упряжка вся искалечена. Главный виновник... я, командир орудия... причина — изношенные постромки. Перед тревогой старшина принес со склада новую сыромятину. Командир первого огневого взвода приказал заменить. Взвод стоял пожарным, сменился в полночь, и тут — тревога. Командиры возместили убыток, нанесенный полку, а меня... разжаловать и на всю катушку гауптвахты строгого режима,— Гаранин погасил папиросу и умолк.

Неужели служба прельстила карцером разжалованного сержанта?

— ...Вы не хотите слушать? — спросил младший лейтенант и продолжал: — Караульное помещение времен русско-японской войны... потолок — шесть метров, зарешеченное окошко в стене... куда не повернешь глаза — пусто, глухо... нары опускались на четыре часа. Выводной приносил фонарь только к приему пищи, остальную часть суток я шагал из угла в угол... вспоминал... чаще одно и то же... когда учился... начальник полковой школы... капитан Кунцевич... на редкость удивительный человек, умелец, знаток... стрелял... разгонит коня галопом... и с двадцати шагов в десятку... А рубка!.. Поводья бросит, шашки в обеих руках, и не пропустит ни одной лозы... На снарядах работал... перекладина, брусья, кольца... дух захватывало! В физзал приходил от пяти до шести, как раз свободное время, следом бегут курсанты, красноармейцы из батареи обслуживания, из линейных подразделений... битком набито... Загляденье. Но строг. Не попустит никому. Я исполнял три месяца обязанности каптенармуса школы, начальник обращался со мной удивительно просто, с каким-то участием... старый офицер... Меня пугало искренне открытое высокомерие, доверительность и чистосердечие тона. Он часто говорил: «Военный человек, братец Гаранин, живет в стеклянном доме... и носит прозрачную одежду... издали видно, чем он занят... Скажите, братец Гаранин, что есть ниже существа, живущего обманом?..» И вот знаете? Втемяшились мне в голову стеклянный дом, одежда, и я думал... до Кунцевича мне далеко... но неужели ты, братец Гаранин, слабее многих других, кто носит по праву прозрачную одежду?

Кто-то едет. Приглушенно постукивали копыта. Младший лейтенант Поздняков возвращался с ужина.

— Э... э... времени-то вот сколько, а случись тревога? — спросил Гаранин с деланной строгостью.

— ...Не беспокойтесь, связной начеку, в сеннике. Верно, спит... Дневальный? Вот вам поводья, кобылке моей сейчас же сена. Связного отправляйте в казарму. Зря я остался...— Поздняков расстегнул подпруги, снял седло.— Битых два часа пришлось слушать проповедь... скука,— он взял под локоть Гаранина.— Извините... нужно потолковать по поводу оплаты обедов... и еще кое о чем.

Я вернулся в канцелярию, прошел ощупью к окну. До подъема оставалось три часа.

За два дня до войны

Двадцатый день июня в 3-й батарее начался с артстрелковой подготовки. Под руководством лейтенанта Величко младший лейтенант Гаранин вел стрельбу на разрушение. Младший лейтенант Поздняков выполнял обязанности записывающего, я — телефониста.

Пришел посыльный с книгой приказаний. Командир батареи должен явиться в штаб, где собирались лица, участвующие в рекогносцировке, которая проводилась вне плана кем-то из старших артиллерийских командиров. Занятия прекратились.

Солнце поднялось уже довольно высоко. За монастырской оградой жара ощущается больше, нежели во дворе, под тенью каштанов и лип. Это огромные деревья в полтора-два обхвата. Некоторые достигли высоты нижних куполов монастыря.