На высочайших вершинах Советского Союза - Евгений Абалаков

Свой отчет я поручаю сделать Заилеталову. Он рассказал в основном о восхождении на Кок–чокур–баши и о том, что оттуда было видно.

Когда речь зашла о восточной широкой долине и я сказал, что северная стена обрывается почти недоступно на всем протяжении, Николай Васильевич воскликнул:

—Что Вы мне рассказываете! Я был там и знаю, что подняться на нее очень просто.

Но вскоре все уладилось. Выяснилось, что Николай Васильевич спутал и говорил совсем о другом ущелье.

Еще поспорили немного о наименовании вершин. Однако я особенно не возражал, названия давал не я.

22 сентября. Хорошее ясное утро.

Вызывают к начальнику. Захожу в большую палатку. Там сидят Николай Васильевич, Вершико, Попов. Рассматривают негативы, фото теодолита.

— Смотрите, Евгений, вот снято ущелье с Маркан–су. Вот наш лагерь, а вот еще две вершины…

— Правильно. Это боковой отрог. За ним двуглавая вершина (одной головы не видно). А здесь — чуть заметная снежная перемычка. Дальше Кок–чукур–баши. А вот это восточное ущелье. Видите, как здесь круто обрывается? А вот и вершина, до которой я доходил.

Говорили еще долго, пока не исчерпали материал. Николай Васильевич ушел, а я еще разговаривал с Вершико, объяснял ему маршрут на обе вершины. Николай Васильевич посылает его в те районы и даже кошки дает.

Вечером перед строем начальник зачитал оценки работ по съемке. Все звенья получили «хорошо». Мое третье звено — «отлично». Затем Николай Васильевич дал общую оценку проделанной работы, оценивая ее вполне хорошо. Коснулся нашего спуска с пика Ленина и еще раз похвалил меня, сделав, однако, замечание, что спускаться следовало более медленно. Потом оказал, что вся работа окончена и что он завтра уезжает.

Поднялся шум. «Качать Николая Васильевича!» и подняли…

Сразу же началось приготовление к сабантую. «Собирай кружки!» Плотно расположились на брезентах. Николай Васильевич улыбается.

—Ну, товарищи, с успешным окончанием!..

Лукин винтом прошелся по посуде и кубарем скатился. Перешли к костру. Затянули песни. Прыгаем через костер. Смех и крик оглушительный. Все явно довольны сабантуем.

Николай Васильевич лег спать.

—Тише, расходитесь!..

Но куда тут, усмирить трудно! Дальше я не слышал, заснул.

23 сентября. Встал едва показалось солнце, пожалуй, первым.

Успел порисовать. Подъем в восемь часов.

Еще одно задание: проработать побригадно три раздела и записать предложения командиров: 1) по снаряжению, 2) по режиму движения в горах и питанию, 3) по методике обучения горной технике.

После завтрака, когда Николай Васильевич и прочие уехали на легковой машине на Ранг–куль, мы занялись проработкой. С азартом обсуждались все вопросы. Живейшее участие принимал Альгамбров, Заплеталов, врач и др.

Ребята ушли на берег играть в волейбол. К трем часам ждем машины; но пока их что–то не видно. Просматриваем нарасхват последние газеты. Сенсацию произвело сообщение о вступлении СССР в Лигу Наций. Есть сообщения о нашем походе.

Поздно вечером подошли две машины и с ними Ваня Юхин. Ух, якши! Дыни, арбузы, помидоры!.. Сейчас же конвейером разгрузка. Завтра рано утром выезжаем.

24 сентября. Встали рано, только начало светать. Но сборы затянулись. Шум с погрузкой. Машины нагрузили до отказа. Выехали в 10 часов.

Пасмурно, низко тянутся облака. Ветер свистит и гонит пыль. Озеро сердито посинело. Машины идут, тихо переваливаясь то на один, то на другой бок. Здесь уже трудно разобрать, где шоссе: бесконечные обходы и спрямления запутали все. Глубокие камни, рытвины, ухабы, колеса глубоко увязают в песок. Мотор гудит напряженно.

Бесконечно долго объезжаем восточный берег озера и на практике убеждаемся, что действительно оно не маленькое. Наконец первые предгорья хребта. Дорога ровнее, а вскоре и совсем ладная. Левее за невысокими хребтами видны снежные пики с черными прорезями скалистых выходов. Впереди изрезанной стеной заканчивает долину новый хребет, и не знаешь, куда же нырнет машина.

Дорога медленно поползла вверх. Какой же здесь перевальчик? Будто на карте нет такого. Вдруг выехали на горку и справа совсем рядом открылась соседняя широкая долина. Несколько крутых поворотов — и мы там. Пересекаем русла речек. Вода шумно веером разлетается в стороны. Шоссе здесь не плохое, машины идут резво.

Справа в ущельях показываются внушительные остроконечные вершины. Это очень мало изученный хребет. Еще немного — и мы у заставы, пожалуй, самой маленькой и самой высокогорной на Памире. Здесь остановка ровно настолько, чтобы подлить бензина и воды.

Постепенно по широкой долине машина взбирается вверх. Мы уже пропели все песни, охрипли и порядочно надоели Саше. Сидим молча и с нетерпением ждем, когда же начнется собственно подъем на самый перевал.

Застава в горах. Рисунок Е. Абалакова

Вот въехали в боковое правое ущелье. Еще немного — шоссе взбежало на склон. Наружный его край обложен каменной стенкой, а дальше прямой отвес. Чем выше, тем шире открывается сзади панорама. Пипки, один острее другого, торчат острыми зубьями, а на заднем плане, наподобие пика Коммунизма в миниатюре, видимо, одна из

наивысших точек хребта Муз–кол (около 6200 метров). Утренний снег еще не стаял. Вершины седые до самого подножья.

Подъем вдруг стал почти незаметным. Долина расширялась. Мы ждем перевальной точки. Однако дождались ее не скоро. (Характерная особенность почти всех памирских перевалов — очень слабо выражена самая перевальная точка). Наконец; поваленный столб и спуск. Ветер рвет неимоверно. Но лишь перевалили — стало тише, а вскоре и значительно теплее. Здесь свежего снега на склонах почти не видно.

Горы снизились, стали цветистее. И только справа в ущельях еще долго виднеются снежные пики. Растительность небогата. На песчаной глинистой почве разросся лишь жесткий терескен.

Издали увидели встречную легковую машину и единогласно решили: начальство возвращается.

Не доезжая до нас, легковая дала тормоз. Крики приветствия. Руки лесом взвились вверх. Все трое густо напудрены пылью, все трое улыбаются. Сейчас же окружили машину, куча вопросов…

Машины разбегаются и теряют одна другую в горной пустыне: одна держит путь на Мургаб, другая на Ош.

Поворот на юг. Еще более широкая долина. Ветер крутит смерчи. Желтая завеса пыли летит по долине. Важные верблюды с красными помпонами мерно шагают в Кашгар. Целую связку верблюдов ведет тоже разукрашенный ишачок, иногда самостоятельно, иногда с седоком на сагане. Бронзовое лицо седока окаймляет меховая шапка, на плечах темной лазури халат.

А вот идет красавец. Нежно–голубой халат перепоясан золотой тесьмой на тонкой талии, широкие белые шаровары ив тонкой материи раздувает ветер. Ноги в легких остроносых туфлях. Движения его характерно восточные: легкие и медлительные.