Трагедии - "Эсхил"

Мужу гибель неся,

Чтоб за детскую кровь расплатиться.

Хор

Антистрофа 2

Женщина, кто твой свидетель?

Кто невиновность твою подтвердит?

Кто же, о, кто же? Пособник лихой,

Демон вины стародавней,

1510 Тот, что по крови отцов и детей

Черным Аресом шагает туда,

Где в искупленье отроческой крови

Готова новая пролиться кровь.

О мой царь, о мой горький, поверженный царь,

Как оплачу тебя?

Что скажу я от сердца над трупом твоим?

Ты лежишь, ты задушен в паучьих сетях,

Ты бесславную гибель изведал.

О, позорной постели коварная ложь!

1520 Заостренным клинком размахнулась жена,

Навсегда уложила супруга.

Клитемнестра

А не он ли коварством, не он ли грехом

Этот дом осквернил?

Он дитя мое, чресел его же дитя,

Ифигению бедную, сам заколол!

По делам и награда, по славе и честь.

Пусть в Аиде своем не кичится бедой.

1530 Да, он пал от меча,

Но наказан мечом по заслугам.

Хор

Строфа 3

Блуждают мысли. Кто мне подскажет,

Куда идти? Зашатался дом.

Стою беспомощно на распутье.

Боюсь я, хлынет кровавый дождь:

Первые капли уже упали.

Правда для новых смертей клинок

На новом камне точильном точит.

О земля, приняла бы ты тело мое

1540 До того, как положат в серебряный гроб

Неподвижное царское тело!

Кто его погребет? Кто оплачет его?

Уж не ты ли, убившая мужа жена?

Неужели посмеешь над ним причитать

И неласковой ласкою, льстивой хвалой

Оскорблять отлетевшую душу?

Кто, хороня божественного мужа,

Плач сотворит и разорвет одежды

С тоскою непритворною в душе?

Клитемнестра

1550 Не заботься об этом: печаль не твоя.

Мы удар нанесли,

Мы убили — и нам же его хоронить.

Но не будут рыдать домочадцы над ним,

А у волн Ахеронта навстречу царю

Ифигения, дочь,

Выйдет, ласковым словом приветит отца

И, руками обвив,

Поцелует его, улыбаясь.

Хор

Антистрофа 3

В ответ упреку упреки слышу.

1560 Кто виноват, разобрать нельзя.

Убит убийца, ловец изловлен.

Доколе властвует в мире Зевс,

Горе преступнику. Вот где правда.

С древним проклятьем семья срослась.

Но как же семя беды исторгнуть?

О земля, приняла бы ты тело мое

Да того, как положат в серебряный гроб

Неподвижное царское тело!

Кто его погребет? Кто оплачет его?

Уж не ты ли, убившая мужа жена?

Неужели посмеешь над ним причитать

И неласковой ласкою, льстивой хвалой

Оскорблять отлетевшую душу?

Кто, хороня божественного мужа,

Плач сотворит и разорвет одежды

С тоскою непритворною в душе?

Клитемнестра

О проклятье ты верное слово сказал.

Я хочу, чтоб со мной

Демон рода Плисфена вошел в договор.

Я готова сегодня поклясться ему,

1570 Что навеки с печалью испытанных бед

Примирюсь. Но зато пусть отныне навек

Он покинет наш дом и в другую семью

Цепь смертей унесет.

Поступлюсь и наследным богатством своим,

Если в этих стенах

Стихнет ярость взаимоубийства.

Из дворца выходит Эгист с телохранителями.

Эгист

О, долгожданный свет, о день возмездия!

Теперь я верю — смотрят боги-мстители

Открытыми очами на земное зло.

1580 Увидел наконец я, как запутался

В сетях Эриний враг мой. Да, на радость мне

Сын за жестокость заплатил отцовскую.

Отец его, Атрей, правитель Аргоса,

Борясь за власть, Фиеста, моего отца

И брата своего — добавить надобно, —

Подверг изгнанью из родного города.

Фиест вернулся, к очагу с мольбой пропал,

И было тут обещано несчастному,

Что кровью брата царь земли отеческой

1590 Не осквернит. Но злой, безбожный замысел

Таил Атрей. На праздничное пиршество,

Как друга друг, позвал он моего отца

И гостя мясом чад его попотчевал:

Поодаль от пирующих рассек Атрей

Ступни и кисти рук — чтоб не узнал никто;

Отец кусок поднес ко рту в неведенье

И, на погибель роду, начал мясо есть.

Вдруг, распознав злодейство богомерзкое,

Он закричал, упал, изверг убоину

1600 И, опрокинув стол, проклятьем бешеным

Семью Пелопа проклял, пожелав, чтоб весь

Плисфенов155 род погиб такой же гибелью.

За эту-то вину и рухнул царь, гляди.

А я — я вправе был царю силки плести,

Я, третий сын злосчастного родителя,

Грудным ребенком на чужбину посланный.

Меня вскормила Правда и вернула в дом,

И это я стерег в дверях обидчика,

И это я сумел составить заговор.

1610 Теперь, когда в тенетах Справедливости

Врага я вижу, умереть не страшно мне.

Предводитель

Эгист, кичиться бойся преступлением!

Ты хвалишься, что хоть и не твоей рукой

Казнь совершилась, но тобой задумана.

Так знай же: не минуют головы твоей

Проклятья граждан. Камни полетят в тебя.

Эгист

У нижних весел сидя,156 мне грозить посмел?

Нет, судном правит тот, кто наверху сидит.

Что ж, сам посмотришь, каково в лета твои,

1620 Седой глупец, уму учиться, разуму.

Колодки, голод — два искусных лекаря —

И старика излечат от безумия.

Коль ты не слеп, на что тебе надеяться?

Не лез бы уж ты лучше на рожон, старик.

Предводитель

По-женски дома поджидал ты воинов.

Они сражались — ты в чужой постели спал.

И ты же уготовил полководцу смерть!

1643 Так почему же — о, душа ничтожная! —

Не сам убил, а, на позор стране родной,

На стыд и ужас божествам отеческим,

Жену заставил? Помни: где-то жив Орест,

Судьбой хранимый. Он вернется мстителем

И вас обоих мощной сокрушит рукой.

Эгист

1628 За эти речи ты еще наплачешься.

Орфей ты, старец, да беда — навыворот:

1630 Тот всех сладчайшим пеньем за собой водил,

Тебя же за твое пустое тявканье

В темницу поведут, чтоб там одумался.

Предводитель

Так, значит, стать решил тираном Аргоса

Тот, кто, задумав погубить правителя,

Своей рукой боялся нанести удар!

Эгист

Да ведь жене удобней было сеть плести,

А старый враг всегда на подозрении.

Но уж теперь, когда казна убитого

Досталась мне, — и власть моя. Уздой смирю

1640 Ослушника. Брыкаться норовистому

Не дам коню я. В темноте и голоде

1642 Покорным станет, долго не придется ждать.

Хор

1649 Это все покамест речи. Поглядеть бы на дела.