Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

– Ну, конечно. Только теперь поздно, они тебя уже… засекли. Пока. Передавай большой привет Бену.

– Спасибо, – автоматически поблагодарил вежливый Сергуня.

– Пожалуйста.

– Но это не разрыв! – торопливо добавил Сергуня. Кира ему нравилась, с ней было удобно, легко и на людях показаться можно!..

– Это не разрыв, – согласилась Кира, – какой еще разрыв! Разрыв бывает, когда есть отношения, а у нас с тобой ни отношений, ни разрыва. Пока, Сергунь. Спасибо.

– За что?

– Ты развлек меня, когда я совсем… затосковала, – жестко сказала Кира. Сергуня ей и вправду надоел. – Теперь мне тосковать некогда, меня в тюрьму вот-вот посадят, и вообще куча всяких дел.

– Кира! Я совсем не то имел в виду, когда…

Она оторвала от уха трубку, в которой разорялся Сергуня, посмотрела на нее и нажала «отбой».

Сергей начал засыпать, когда рядом с ним неожиданно произошло что-то такое, от чего он проснулся. Он открыл глаза и уставился в потолок, сонно недоумевая, почему спит в гостиной, на неудобном складчатом диване с пимпочками посреди каждой подушки. Пимпочки впивались в спину и в бока, и вообще впечатление было такое, что он по ошибке улегся в кучу мелких пластмассовых шариков.

Спать на кровати в спальне гораздо удобнее, но раз он не там, значит, что-то произошло.

Командировка? Приехал под утро? Решил не будить Киру? Или похмелье, и она его, пьяного, выставила в гостиную?

– Сереж, – прошептала рядом Кира, – подвинься. Да подвинься ты, ради бога!..

Он неуклюже подвинулся.

– Сереж, это не может быть Валентина, – жарко зашептала она рядом, – ты что? С ума сошел? Она у нас работает десять лет, еще когда на Фрунзе жили!.. Если Лена Пухова разговаривала с Костиком, значит, что-то такое связано с этим, правда? Я даже не знала, что она с ним знакома, а ты? Когда они уехали, лет семь назад? Костик к нам тогда уже приходил, но мы никогда их не знакомили!.. Сереж, ты что? Спишь?!

Он ничего не понимал и ничего не чувствовал, кроме ее дыхания, которое скользило по его шее.

– Сережка!

– М-м?

– Ты спишь?!

– Сплю.

– Сереж, послушай меня!

– М-м?

И тут она изо всей силы пнула его локтем в ребра. Он охнул и открыл глаза и быстро скомандовал им больше не закрываться.

Черт побери, до чего неудобно на этом диване!.. У него на позвоночнике уже как пить дать три синяка.

Однажды Кира обнаружила синяк у него на шее. Он брился, а бритва называлась «Агидель». Тесть подарил на Двадцать третье февраля. Выбросить вполне пригодную, а главное, действующую, а главное, подаренную тестем вещь он не мог, а потому честно ею брился, пока она не пропала неизвестно куда. Сергей подозревал, что Кира ее все-таки выбросила, хоть она и была «пригодной и действующей». Бритва «Агидель» не столько брила щетину, сколько кусала кожу, ну и получился на шее синяк, ну и что? Кира пришла в ярость. Она раздувала ноздри и шипела, чтобы он проваливал туда, где ему оставляют синяки на шее, а он хохотал, потому что она никогда его не ревновала, и он даже не подозревал, что ее ревность доставит ему столько первобытного мужского счастья. Не принимая его веселья, она отдергивала руку, выворачивалась, щурила глаза и пылала яростью. Он долго ее уговаривал и даже демонстрировал «Агидель» и ее необычайно широкие возможности, и опять хохотал, и опять уговаривал, а потом рассердился.

Что она выдумала, его жена?! Разве он мог изменить ей? Никто и никогда не был ему нужен, только она, и он уверен, что она это знает, как он знал про нее.

Изменяют, когда устают, надоедают, не подходят, когда два разных человека понимают бессмысленность их замкнутости друг на друге, но ведь Сергей с Кирой не были «двумя разными людьми»! Подозревать его в измене казалось так же глупо, как думать, что протез может быть лучше – удобнее, красивее! – чем собственная рука или нога. Как будто можно по собственной воле поменять живую руку на металлическую!

Тогда она и выселила его на диван, чего раньше не делала никогда в жизни. От ревности выселила, подумал он с сонной гордостью.

– Сережка!..

– Ну что ты выдумываешь?.. – Вытаращенные глаза стали сами собой закрываться. – Я же тебе говорил, что у меня такая бритва!.. Ты вечно выдумываешь, а потом…

– Какая бритва?! – в изумлении спросила рядом Кира, приподнялась на локте – локоть моментально провалился в пухлую обивку – и схватила его за ухо. Он опять вытаращил глаза. – Я тебе говорю – не может быть! Валентина не могла выстрелить в Костика, потому что она к тому времени давно ушла. Не знаю, кого там видели Федот с Василисой!

Ни при чем бритва «Агидель», понял Сергей. Мы давно развелись. Я сплю на диване, потому что спать с Кирой мне больше нельзя. Я не муж, я чужой человек, никто.

Да! Костика вчера убили.

– Тебе нужно выяснить, какое отношение Лена Пухова имеет к Костику! Я даже представить себе не могу, какое! Она кто? Ты не помнишь?

– Фотомодель, что ли, – пробормотал Сергей, тщательно отодвигаясь от теплого бока. Отодвигаться было трудно.

– Ну да. Или «Мисс Москва»?

– Шут ее знает.

– Где Костик мог с ней познакомиться?

Диван от его усилий как будто икнул и подло толкнул Сергея прямо на Киру. Он перекатился на край и сел.

– Черт знает что, а не диван, – пробормотал он и потер щеки, – кто его купил?

– Твои родители, – пропела Кира вечным как мир, сладким голосом, каким невестки говорят о свекровиных подарках, – когда мы ремонт сделали. Ты что, не помнишь? Они все приставали, какой мы хотим подарок, а мы все говорили, что ничего нам не надо, и тогда они купили этот диван. Он был самый дорогой в мебельном на Ленинском.

– Точно. А твои родители нам подарили кошку.

– А Тим начал чесаться и чихать.

– И ты отвезла ее обратно.

– А мама сказала, что она всю жизнь мечтала, чтобы у нее была черная кошка с желтыми глазами!

– А помнишь, как она у них обои ободрала, а мы потом не могли купить?

– А как в Малаховке бульдог ее на сосну загнал, и ты три лестницы связывал и лез, а она там орала?

– Да, – сказал Сергей, – помню.

Они помолчали.

– Вряд ли она мне расскажет, – начал Сергей задумчиво, – и Данила не расскажет. Особенно если это он убил.

– Он?! Зачем ему убивать?!

– А Валентине зачем?

– Не знаю, – с отчаянием выговорила Кира. – Я не знаю!

– Я думаю, что Костик поднимался к тебе, – Сергей мельком глянул на Киру, – когда из своей двери на третьем этаже вышла Лена. Конечно, они были когда-то знакомы, и Вася с Федотом ничего не выдумывают. О чем они разговаривали – неизвестно, они замолчали, когда мимо проходила нянька с ребенком. Что происходит дальше, непонятно. Если Данила застает их на лестничной клетке и слышит, что он угрожает его жене или…