Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд» - Николас Шэффнер

На стороне «В» был представлен еще один образчик пути, выбранного ФЛОЙД после ухода Сида. В «Julia Dream» Уотерс сделал все, что было в его силах, чтобы повторить стиль психоделических сказок Барретта, где загадочные чудовища нападают на «королеву всех моих мечтаний». «Сможет ли ключ отпереть мой разум?» («Will the key unlock my mind?») — голос Роджера Уотерса дрожит в лабиринте отражающих эхо огромных комнат. «Умираю ли я на самом деле?» («Am I really dying?») — некоторые поклонники ФЛОЙД утверждали, что в конце песни шепотом произносится: «С-с-сид».

На вышедшем 29 июня 1968 года «A Saucerful Of Secrets» группа попыталась исследовать направления, которые казались более жизнеспособными. Этот второй альбом ФЛОЙД представлял, в основном, смесь из того, что могли бы являть собой флойдовцы: от невротической песни Барретта «Jugband Blues» до заглавной композиции — длинной инструментальной сюиты, весьма далекой по духу и решению от прежнего материала, сочиненного Сидом. Невозможно не заметить одну особенность пластинки (так же, как и последовавших за ней дисков вплоть до «Dark Side Of The Moon») — вместе с Сидом из ФЛОЙД ушла поэзия и мелодика ФЛОЙД, но этот дефект, к чести группы, был ею ликвидирован довольно неожиданным образом.

Прежде чем поставить точку на диске — в виде завершающей «Jugband Blues» с ее захватывающей финальной строчкой «А что именно есть шутка?» («And what exactly is a joke?»), — Сид заявил о себе, сыграв на слайд-гитаре на оставшейся со времени записи «Волынщика» песне Райта «Remember a Day», ностальгическом воспоминании о днях детства, а также добавил несколько сумасшедших аккордов на композиции Роджера Уотерса «Corporal Clegg». Эта песня с необычным ритмом предвосхищает ставшую для Уотерса своего рода наваждением саркастически решенную тему контуженного ветерана войны.

Два других сочинения Уотерса больше соответствовали космическому имиджу группы, получившему развитие в последующие годы. Название магической «Set The Controls For The Heart Of The Sun» Уотерс позаимствовал из романа Уильяма Берроуза, а ее шепотом пропетые строфы почерпнуты из сборника китайской поэзии (ходили слухи, что при миксе этой длинной флойдовской концертной вещи «похоронили» гитару Барретта, а позднее поверх нее наложили партию Гилмора). Как и на «Set The Conrols», так и на открывающей пластинку «Let There Be More Light» на смену стихам Уотерса приходят монотонные, задвинутые галактические джем-сейшены, ставшие фирменным знаком ФЛОЙД.

Песни Рика Райта «Remember A Day» и почти гипнотически вялая «See Saw» (рабочее название: «Самая нудная песня из всех, когда-либо слышанных мною, болванка №2» — «The Most Boring Song I've Ever Heard, Bar Two») — запечатленная квинтэссенция пика хипповой эпохи, которая лучше всего воспринималась при воскуривании благовоний и выкуривании косяков. «Remember A Day», с ее пространственной «отрывной» связкой (bridge) и отбивкой, ранее взятой на вооружение Чарли Уотсом (Charlie Watts) на альбоме «Their Satanic Majesties», созданном в краткий период увлечения РОЛЛИНГОВ психоделией, перекликается с песней THE ROLLING STONES «Dandelion».

«Они несколько запутаны, — плачется их автор десятилетие спустя, — думаю, я их с тех пор не слушал. Это был процесс обучения. Работая над ними, я понял, например, что из меня не получится текстовика. Но для того, чтобы это понять, нужно было попробовать. Слова — ужасны, но такими были большинство текстов того времени».

Фамилия Гилмора упоминается на пластинке один-единственный раз — в длинной инструментальной сюите «A Saucerful Of Secrets» (оригинальное название — «The Massed Gadgets Of Hercules»), которая, несомненно, является коллективным сочинением, выросшим из студийного наброска. Гилмор отдает все лавры «студентам-архитекторам в группе… рисующим пики и впадины и тому подобное на схеме, разрабатывая дальнейшие повороты композиции».

Дейву показалось, что его коллеги придумали энергетический эквивалент военных действий. «Первая часть — напряжение, возведение укреплений, страх, — рассказывает он. — Середина, со всем треском и грохотом — это военные действия. Заключительная часть — что-то вроде реквиема».

Главным инструментом в первой части, названной «Something Else», были, как признался Гилмор, тарелки, вплотную придвинутые к микрофону. По ним «очень нежно постукивали мягкими молоточками», так что получался звук, не совсем такой, как обычно издают тарелки. Вся первая часть — по сути дела, набор этих тонов, на которые много чего наложено». Для средней части — «Syncopated Pandemonium» — пленка с записью отбивки Мейсона была обрезана с двух сторон и закольцована петлей. На этот рисунок была наложена гитара Гилмора, «включенная по-настоящему громко, вверх и вниз по грифу которой водили металлической микрофонной стойкой».

«Помню, как я сидел там и думал: «Бог ты мой, это же не музыка ВООБЩЕ». Тогда я только пришел из группы, адаптировавшей для странной французской публики ранние вещи Джими Хендрикса. Угодить после всего сюда было для меня настоящим культурным шоком».

Гилмор, тем не менее, оказался большим приспособленцем, чем продюсер ансамбля. Рик Райт вспоминает, что Норман Смит «въезжал» во все песни, но просто не мог понять «Saucerful Of Secrets». Он сказал: «Думаю, это — чушь… но продолжайте, если вам нравится, можете продолжать». С того момента доверие к Смиту как к продюсеру сошло практически на нет. Все только из вежливости делали вид, что прислушиваются к его мнению. По словам Райта, «не было неожиданного разрыва и не было каких-либо разногласий. Не так, что если бы однажды мы указали ему на дверь со словами: «Все, Норман, ты — уволен!». Мы все отдавали себе отчет в том, что происходит, поскольку именно он на раннем этапе учил нас, как нужно работать в студии». После «Saucerful…», саунд которого был не столь ясен и чист, как на последующих работах, стало очевидно: ученики переплюнули своего учителя.

Смит был неисправимо «уравновешенным» и, по словам Гилмора, «время от времени что-то изобретавшим. Раз или два он поставил меня на место, когда я пытался сделать что-то, по моему мнению, гениальное, но не вписывавшееся в кодекс наших правил» (в любом случае, Смит-«Ураган» вскоре сам стал записывать — как только его душа пожелает — такие поп-хиты в стиле «middle-of-the-road», как «Oh, Babe, What Would You Say?»).

Ник Мейсон, в свою очередь, расценивает «Saucerful» как краеугольный камень в истории группы — «с точки зрения выбора направления, в котором мы собирались двигаться. Сама композиция насыщена идеями, слишком передовыми для того времени, и демонстрирует то, к чему мы то подходили вплотную, то вновь отдалялись. Она показала, что это такое — звучать профессионально, не пользуясь высококлассной техникой, или, не имея выдающихся способностей, находить то, что можем сделать лично мы и до чего еще не додумались или что еще не пытались делать другие. Мы не устраиваем соревнование типа: кто из нас быстрее всех играет на гитаре. Скорее, это выяснение того, какие необычные звуки можно извлечь из фортепиано, скрежеща чем-нибудь по струнам этого инструмента или делая что-нибудь в этом духе».