Раздолбай - Юлия Лим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Демьян сжимает вилку и ловким движением урывает немного жареной картошки. Брат недовольно фыркает.
– Пересолил, – замечает Демьян, откладывая вилку. Подается вперед. Серебряный крестик бьет по ключицам. – Что ты там мне сказал? «Братья должны делиться»? И давно я с тобой «делился» Сомой, а?
– Не твое дело.
– Как раз мое. Ты увел у меня девушку.
– Да она сама от тебя ушла, потому что ты либо таскался со своим слащавым Егором, либо плакался ей, как с тобой дома плохо обращаются. – Даниил облокачивается на стол и с ухмылкой добавляет: – Знаешь, думаю, главная причина в том, что ты не мужик. Не служил, бороду не брил, в сексе только о себе думал. А мы с ней однажды пересеклись в магазине и между нами прям искра вспыхнула. Через десять минут в ближайшем подъезде…
– Закрой пасть, – Демьян сжимает кулаки. Зубы скрипят друг о друга.
– А то что?
– А то я тебе морду расквашу.
Даниил берет со стола смартфон, открывает фотографию и поворачивает экраном к брату.
– Держу пари, тебе она никогда такого не присылала.
Демьян видит фотографию обнаженной Самары, и в голове что-то щелкает. Он рывком через стол сбивает брата на пол, повалив и стол, и тарелки, и сковородку с остатками картошки. Предыдущая потасовка была разминкой. Оседлав Даниила, Демьян смыкает руки на его шее. И давит, давит, давит…
– Что здесь происходит?! – взвизгивает мать, уронив сумку.
Пальцы Демьяна разжимаются. Даниил откашливается, хватая ртом воздух и потирая пережатую шею.
– Немедленно прекратите! – требует мать и грубо оттаскивает Демьяна за локоть.
Братья сидят на диване: старший – в военной форме, младший – в спортивных штанах. Демьян облокачивается на колени, и серебряный крестик крутится от малейших движений.
– Не успел Даниил вернуться домой, как вы уже подрались! – возмущается мать. – Я растила вас не для того, чтобы вы рвали друг друга, как голодные собаки.
– Не утрируй, ма, – хмыкает старший.
Демьян молчит, ощущая привкус крови во рту. Если бы мать зашла на минуту позже, вместо Даниила лежал бы труп. И эта мысль пугает, хоть он и получил постыдное удовлетворение.
– А ты, – мать разочарованно качает головой. – Ты душил брата! Что с тобой происходит, Демьян?
– Он у меня девушку увел, – огрызается Демьян. – Выродок.
– Демьян! В нашем доме такие слова запрещены.
– Сквернословишь, дерешься, ведешь разгульный образ жизни, врешь.
– Да не вру я! Я ему за дело морду набил.
– Взгляни на себя. На кого ты похож? На грешника!
– Почему ты всегда во всем обвиняешь меня? – он встает с дивана и пинает тапок. Тот отлетает к перевернутому столу. – Это Даниил виноват. Даниил! – Демьян тычет пальцем в брата. Тот наигранно пожимает плечами. – Да пошли вы все! Я устал терпеть обвинения от всех подряд.
Демьян наспех надевает чистую футболку, влезает в шлепки отца и выходит на улицу. Раньше он бы пошел к Самаре или Егору и остался у них с ночевкой, а сейчас…
Он бредет по улицам, не задумываясь, и доходит до дома Нели. После нескольких кругов по ее двору и пропущенных звонков от матери Демьян заходит в мессенджер.
Д: выйди на пару минут
Н: Куда?
Д: во двор
Н: Что-то случилось?
Д: просто перестань спрашивать и выходи!!!
Гневно заблокировав смартфон, Демьян сует его в карман и садится на скамью. На улице понемногу темнеет, но фонари еще не светят. Он откидывается на спинку, закидывает ногу на ногу. Взгляд сам приковывается к крышам. Они все слишком невысокие – больше шансов покалечиться, чем расшибиться насмерть…
– И что ты тут забыл? – Неля садится рядом.
От ее волос, вернувших былой блеск, пахнет клубникой со сливками. Сама Ухтабова уже больше похожа на себя прежнюю. Где-то в сердце Демьяна рождается облегчение: ему больше не нужно следить за ней. Начнется лето, она проведет его со своей семьей, а в следующем году у нее на уме, как и у всех одноклассников, будут только ЕГЭ и поступление.
– Ну? – прерывает Неля его мысли.
– Привет.
– Привет…
– Рад тебя видеть.
– Это что, какой-то прикол?
Демьян пожимает плечами. Один за другим зажигаются фонари. У лампочек кружится мошкара. Решился бы Егор прыгнуть, если бы смерть не была такой манящей? Ему было проще умереть, чем терпеть насилие со стороны отца…
– У тебя на скуле синяк, – Неля касается его кожи холодными пальцами, и он вздрагивает.
– С братом подрался.
– Из-за чего?
– Он у меня Самару увел.
Неля фыркает и скрещивает руки на груди, отстранившись.
– Что?
– Нашел из-за кого кулаками махать. Не стоит она того.
– Сердцу не прикажешь.
– Да-да, поплачь тут еще, – Ухтабова корчит рожицу и с отвращением качает головой. – Она мне никогда не нравилась. К слову об этом: когда-то она увела у меня тебя.
Подавившись слюной, Храмов прокашливается:
– В смысле?
– Да в прямом. Ты мне всегда нравился. Разве это непонятно было?
Демьян пожимает плечами.
– Я не знал.
– Не хочешь сунуть в нее иголку?
– Что?..
– Ты видел на столе разных тряпичных кукол. Среди них есть вольт Самары.
– Что это?
– Кукла вуду. Когда она меня доставала, я мысленно проклинала ее и тыкала в нее иглой. Правда, ей все равно, а заболела в итоге я.
– Она тебя доставала?
Неля снисходительно смотрит на Храмова:
– Демьян, ты что, с луны свалился? Совсем ничего не видел вокруг себя? Она меня постоянно унижала. Рвала тетради, кидала волейбольным мячом, однажды пыталась поджечь мой любимый томик «Анны Карениной», но ее вовремя застукала учительница. В общем, эта твоя Самара та еще стерва.
– Больше не моя, – Демьян качает головой. – Ты права. Она всегда была стервой.
– Ладно, холодно тут, – поежившись, Неля сует руки под мышки и встает. – Если тебе полегчало, то я пойду. Мама будет допытываться, если задержусь.
– Спасибо. Иди, – Демьян поднимается следом и провожает ее до подъезда.
– Точно больше ничего не хочешь сказать? – Ухтабова оборачивается, держась за железную дверь и стоя наполовину в подъезде, наполовину снаружи.
Может, взять ее за руку? Всего лишь прикосновение, оно ничего не значит. Демьян почти решается, но передумывает. Если он собирается уйти за Егором, то лучше не давать никаких намеков.
– Нет. Пока.
Дверь за Нелей закрывается. Перед тем как исчезнуть, он обязательно выполнит ее желание. Хотя бы одно…
Ужин. Демьян молчит, не притрагиваясь к еде, и разглядывает свои колени. Он и так знает, что все смотрят на него. Родители любят так делать, чтобы он
