Рылеев - Виктор Афанасьев

В оценке Мазепы едины все известные Рылееву историки (за исключением Г.А. Полетики, автора «Истории руссов, или Малой России», вышедшей в 1846 году, но известной Рылееву по извлечениям из рукописи). Русские и украинские народные песни осуждали Мазепу. В сборнике песен, собранных Петром Киреевским, есть такая, например, где Мазепа называется «псом проклятым», который собирается «царя одступаты, в пень Москву рубаты». Поэзия начиная с кантов петровского времени до Сладковского, Шихматова и Грузинцева единодушна в презрении к предателю.

В самой Малороссии простой народ поминал Мазепу не иначе, как «псом», но часть дворян и бывшая казацкая старшина вздыхали по временам, когда «добре було Житте за Мазепой». Историк М. Погодин сделал запись в дневнике 3 июля 1821 года о своем разговоре с неким малороссийским дворянином Шираем: «Беседовали о Родине Ширая, Малороссии. Теперь у них не осталось и тени прежних прав. Малороссы называют себя истинными россиянами, прочих — москалями. Мазепу любят». Были хвалители Мазепы и в Польше (он был там воспитан) — историк Залусский, поэт Падурра, в 1824 году посвятивший Мазепе стихи. Падурра был польско-украинским националистом, — в одежде кобзаря он ходил по Малороссии, воспевая былую казацкую славу и единение Украины с Польшей. В 1823 или 1824 году на Украине Падурра участвовал в совещаниях польских революционеров с декабристами. С Рылеевым он знаком не был.

Исследователи поэзии Рылеева давно уже спорят по поводу Мазепы в «Войнаровском» — осудил его поэт или, наоборот, оправдал, возвысил как патриота? До сих пор специалисты не пришли к единому мнению.

Националистическим настроениям украинофилов Рылеев сочувствовать не мог — декабристы не предусматривали в своих революционных проектах отделения Малороссии от России (ни «Конституция» Муравьева, ни «Русская Правда» Пестеля). Декабристы часто (в письмах, показаниях на следствии, воспоминаниях) осуждали Петра за его деспотизм, сугубо самодержавные устремления, оправдывая при этом многие его государственные реформы. Петр предпринимал решительные шаги по ограничению свободы казачества. С другой стороны, Мазепа препятствовал закабалению казаков. В какой-то мере это можно воспринять и как борьбу с самовластием. Свою собственную власть — а Петр наделил его неограниченными полномочиями — Мазепа ограничил советом старшин, родом шляхетского сейма, — это отчасти напоминало республиканское правление. И вместе с тем все это дополняется — или подавляется — другой стороной деятельности гетмана, о которой говорит Пушкин в предисловии к «Полтаве»: «История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварствах и злодеяниях… губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра перед его победою, предателем Карла после его поражения; память его, преданная церковию анафеме, не может избегнуть и проклятия человечества».

Итак, сложность, разнохарактерные черты в натуре Мазепы есть. Если он и злодей, то неизмеримо более сложный, чем, например, Святополк Окаянный. К этому можно прибавить, что Мазепа был храбрый и умелый воин, до семидесятилетнего возраста не утративший ни силы, ни ловкости. И, наконец, как бы подло он ни поступил с Кочубеем, но его дочь он любил со страстью юноши, что видно и из его сохранившихся писем к ней.

Все это, вместе взятое, дало Рылееву возможность увидеть в Мазепе отчасти романтического героя.

Но не только это.

В 1819 году появилась поэма Байрона «Мазепа». В том же году отрывки из нее были опубликованы в русских журналах. В 1821 году Каченовский напечатал в «Вестнике Европы» свой прозаический перевод этого произведения. Английской литературой, в частности, Байроном, увлекался Александр Бестужев, прекрасно знавший английский язык. Николай Бестужев в 1822 году напечатал свой перевод поэмы Байрона «Паризина» (в «Соревнователе просвещения и благотворения»). Бестужевы, без всякого сомнения, знакомили Рылеева с сочинениями Байрона. Они, конечно, читали в подлиннике и «Мазепу». Содержание этой поэмы (взятое из «Истории Карла XII» Вольтера) таково: после Полтавского сражения Карл XII и Мазепа бегут с остатками разбитого войска. В лесу они остановились на отдых, и Мазепа рассказывает королю одну удивительную историю, случившуюся с ним в молодости, пятьдесят лет назад. Тогда Мазепа воспитывался в Польше. Он стал пажем при дворе польского короля и влюбился в молодую жену одного графа. Ревнивый граф выследил влюбленных, схватил юношу, велел привязать его голым к хребту дикого коня и пустить на волю. Конь был приведен в Польшу с Украины, он и помчался на родину. Сквозь леса и горы пронес он измученного до полусмерти юношу. Где-то на Украине конь пал. Мазепу, больного, потерявшего сознание, нашел казак, он отвязал его от трупа коня и отнес к себе в хату. Большую часть поэмы занимает описание бешеной скачки дикого коня с привязанным к его спине человеком. Байрон не заботился об исторической правде или местном колорите — его увлекла вот эта романтическая скачка. Мазепа, собеседник Карла, обрисован им немногими штрихами, но с симпатией.

Вот (в переводе Д. Михаловского) описание привала:

…Седой Мазепа тоже.Под тенью дуба сделал ложе.Суровых казаков главаПривык довольствоваться малым;Но позаботился сперваОн о коне своем усталом:Ему он листьев подостлал,Подпруги крепкие ослабил,По гриве с лаской потрепал…

…Мазепа плащ свой разложил,Под дубом пику прислонил.Свое оружье осмотрел:В порядке ль вынесло оноПоход, начатый так давно.Мазепа рассказывает о своей молодости:Теперь я стар, теперь я сед:Ведь мне за семьдесят уж лет;Но в раннем возрасте моемЯ был красивым молодцом.Не многие из молодых,Дворян — и знатных и простых —Могли поспорить той поройВ блестящих качествах со мной.

Главное место в поэме занимает рассказ героя. Это — излюбленный прием Байрона. Так, в любимой русскими поэтами-романтиками поэме Байрона «Гяур» молодой чернец рассказывает историю своей жизни монаху. То же происходит в «Братьях разбойниках» Пушкина (рассказ «пришельца нового»), в «Чернеце» Козлова (рассказ молодого чернеца). В поэме Рылеева — тот же композиционный прием: племянник Мазепы Войнаровский, сосланный в Сибирь, рассказывает историю своей жизни ученому-путешественнику Миллеру.