Не говори маме - Наталия Борисовна Рязанцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я не хочу загонять себя в теорию сотворения мифов. Я пыталась всего-навсего честно прокомментировать «приговоры» и даже обратилась к Юрию Клепикову за свидетельскими показаниями, поскольку их с Фридрихом Горенштейном сценарий тут фигурирует, и я его хорошо помню, участвовала в благожелательном студийном обсуждении, после чего он был послан в Госкино.
Цитирую письмо Юрия Клепикова: «…да, напиши для „Сеанса“ про душные времена, когда ленивые властители давали либеральной редактуре возможность оставаться приличными людьми. Горенштейн говорил мне в Берлине, что его упорно не печатали, но при этом у него поставлено семь сценариев. Относительно нашего с ним зарубленного сценария я помню поразившее меня обстоятельство. Обсуждение состоялось часов в восемь, то есть после рабочего дня. Кто был? Уже тогда люди пожилые: Сытин, Блейман, Юренев Арнштам и, кажется, Коварский. Короче, по-нездоровые люди добросовестно в течение двух часов отрабатывали кучку рублей как члены какой-то там коллегии… Наверное, в моей старой записной книжке что-то есть из реплик этого мерзкого события. Никогда я не был так оплеван и растоптан, как в том (семидесятом?) году. Бог им судья».
А дальше — про другое, но процитирую и конец этого письма из деревни: «…не теряем надежды увидеть тебя в наших краях, хотя проклятая новая жизнь так злобно препятствует нашим желаниям… Поневоле вспомнишь о застойных временах. Было душно, противно. Но не был нищим и был…неужели свободным?! Да, свободным в клетке, в лагере, в зоне. Нет, и здесь не хватает слов».
Про «те времена» написано много, и чем лучше пишут, тем труднее читать. Например, статья Инны Соловьевой с каким-то виноватым названием «Попытка справки» и статья Владимира Турбина «Шестидесятники: блеск и нищета» напечатаны в «Искусстве кино» мелким шрифтом, не умещаются — тесно мыслям, и словам тоже тесно в журнальной публикации, и обидно за эту торопливость, за этот как бы оправдывающийся тон. Накопилось, мысли набегают одна на другую и — увы — канут в вечность. Лучшие мысли умнейших людей. Они были отделены от государства, а теперь они как будто бы в нем, о чем свидетельствуют лохматые стопки периодики — надо же, все напечатано, все типографским шрифтом! Но это тоже обман зрения. От времени остаются одни глупости, бойкие словечки «застой», «перестройка», «свобода, равенство, братство», «пусть расцветают все цветы» и «экономика должна быть экономной». Теперь высокий рейтинг у «духовного возрождения» и «красота спасет мир».
В этом роскошном интеллектуальном пространстве, где все закавычено и можно перекликаться цитатами, никто не стал мудрей — вот что приходится отметить с печалью и некстати. «Мы будем петь и смеяться, как дети, среди упорной борьбы и труда». А что — разве не сбылось? Если бы знать, что только это одно и сбудется — так бы и остаться там, в тех непросвещенных временах, где половина населения ставит вместо подписи крестик и бежит от своих керосинок в кино, а кто-то маленький и одинокий уже дотумкал, что Павлик Морозов — не герой, а доносчик, но кому про это скажешь, не поймут. Страшно, неужели ждать тридцать лет?
Но вот ведь в чем вопрос: наша свирепая диктатура пролетариата (которую, оказывается, отменили в семьдесят втором, но никто этого не заметил), никогда не проводила последовательно «культурную революцию» из какого-то суеверия содержала не только наиважнейшее из искусств, но и другие, неприбыльные искусства, и кой-какую академическую науку и музеи, и издательства. И каждая кухарка, управлявшая государством, первым долгом считала дать детям высшее образование, а внуков выучить языкам и музыке. Не очень, видать, верили во власть серпа и молота. Предлагаю вам свежую тему: «дети коммунистов». Почти все нынешние герои, диссиденты поэты и кинематографисты, прочие, стоявшие против режима — дети правоверных большевиков репрессированных или выживших, но предавших потомству непокорный характер и бессмертную Фразу: «Мы пойдем другим путем».
Маленькое воспоминание, семейная сценка шестьдесят первого: Гена Шпаликов включает телевизор, а на экране Бэла Ахмадулина читает стихи. Мы с Бэлой уже знакомы, и все в нее влюблены. Мы вытягиваемся перед экраном а Генин отчим-подполковник негодует — вот взять бы ее за эту челку да оттрепать как следует! Не за стихи даже — за прическу. Что же Гена? Вскинулся, хлопнул дверью, как сделала бы я в своем доме? — Ничуть не бывало. Хохотнул, подмигнул и продолжал уважать своего отчима. А в стихах у него есть такие строчки: «Бэла с белыми плечами, пятьдесят девятый год, Бэле челочка идет».
АКТЫ НА СПИСАНИЕ
июль 1962 года
Настоящий акт составлен директором 1 творческого объединения Гринером Б. Г., главным редактором 1 творческого объединения Жежеленко Л. М. и старшим редактором Бураповой Э. И. в том, что 13 декабря 1961 года был заключен договор с писателем Гладилиным А. Т. на написание полнометражного литературного сценария «Сильные остаются». Сумма договора 5 000 рублей, срок сдачи сценария — 15 апреля 1962 года. При подписании договора автору выплачено 25 проц. договорной суммы.
Первый вариант сценария сдан автором объединению 14 марта 1962 года. Сценарий по своим идейно-художественным качествам не удовлетворил студию.
Второй вариант рукописи сдан автором 25 мая 1962 года. Однако и этот вариант не удовлетворил 1 объединение по идейно-художественным качествам, так как автору не удалось разрешить достаточно художественно-убедительно замысел, изложенный автором в заявке. Считая дальнейшую работу бесполезной, объединение расторгло договор с т. Гладилиным 6 июня 1962 года. Учитывая большой труд, проделанный автором (…), полученный т. Гладилиным первый аванс (…) оставлен за автором. Всего подлежит списанию 1 250 рублей.
ноябрь 1963 года
Настоящий акт составлен директором 1 творческого объединения Гринером Б. Г., главным редактором объединения Маркулан Я. К. и редактором-организатором Ивановой Л. П. в том, что 1 февраля 1962 года 1 творческим объединением был заключен договор с писателем Балтером Б. И. на написание полнометражного литературного сценария «Когда не кончается молодость» Сумма договора — 5 000 рублей. (…) При заключении договора автору выплачено 25 проц. договорной суммы. (…)
Основная задача осталась нерешенной. (…) Драматургическая недосказанность, характерная для всего сценария не дает возможности в полную силу ставить и разрешать конфликты. Считая дальнейшее продолжение работы над сценарием нецелесообразным, объединение 18 июля 1963
