Отвергнутый дар - Салли Боумен

– Вы уверены? Это могло быть около семи недель назад. В начале августа?

Патрон вздохнул.

– Мсье, я уже сказал вам. Ни в августе, ни вообще когда-либо.

Он подумал немного и потом, искренне желая помочь, жестом подозвал официанта, который обслуживал на террасе вновь прибывших посетителей. Может быть, тот что-нибудь знает, предположил хозяин. Американец – парень хороший, смышленый, на лету схватывает, работает хорошо, симпатичный и на девчонок заглядывается. Он в «Страсбурге» месяца три, работает посменно. У него тут неподалеку комната, с соседями, наверно, знаком. Может, лучше его спросить – а вдруг узнает девушку на снимке?

Услышав про, комнату, Кристиан заинтересованно поднял глаза. Патрон отошел и стал делать знаки через окно. Спустя некоторое время официант вернулся внутрь, и между ним и хозяином состоялась короткая беседа. Парень оглянулся. Кристиан чувствовал, что его внимательно изучает пара ясных и проницательных карих глаз. Официант помедлил, потом пожал плечами и, подойдя, уселся напротив. Кристиан взглянул на него, и парень ответил широкой, открытой улыбкой.

– Привет, я – Льюис Синклер, – он протянул руку. – Мсье Шрайбер сказал, что вы кого-то ищете. Я могу помочь?

Кристиан молча протянул через стол фотографию. Льюис Синклер склонил голову, и Кристиан оценивающе поглядел на него. Парень из какого-то элитарного университета, даже несмотря на форму официанта, это видно за версту. На небрежно скрещенных под столом ногах – мокасины ручной работы. Густые светлые волосы, выцветшие под летним солнцем Новой Англии, прическа обычная, студенческая, но сделанная мастерски; красивое лицо с правильными чертами. Высокий, атлетически сложенный; с такими широкими плечами и крепкими мускулами он мог бы играть нападающим в футбольной команде. Мальчишка из золотой молодежи, решил Кристиан; да, собственно, никакой он не мальчишка – мужчина лет двадцати четырех, а может, и двадцати пяти, но принадлежит к тому типу людей, которые сохраняют мальчишеский вид и когда им стукнуло сорок. Крепкое рукопожатие, прямой взгляд, держится несколько высокомерно, манера говорить с первых же слов выдает воспитанника Гарварда.

В Америке Кристиан не раз сталкивался с такими молодыми людьми. Он относился к ним слегка настороженно, так же, как к их собратьям в Англии. Кристиан не придавал значения условностям, и прошло немало лет, прежде чем он научился некоторые из них ценить; а еще он понял, что такие вот лощеные парни могут оказаться крепким орешком. Теперь он с интересом и с некоторым удивлением смотрел на Льюиса Синклера. Тот носил часы от Тиффани; и хотя Кристиан мог представить, что такому мальчику забавно поработать в подобной дыре на Левом Берегу, три месяца крутиться в «Страсбурге» – это как-то уж чересчур. Кристиан ждал. Льюис Синклер изучал фотографию секунд тридцать. Потом поднял свой честный и открытый взгляд (который сразу вызвал у Кристиана инстинктивное недоверие) и покачал головой.

– К сожалению, не смогу вам помочь. Она очаровательная девушка, хотел бы я с ней познакомиться. Но я ее здесь никогда не встречал.

– Я знаю, она здесь не работала… – Кристиан помолчал. – Но, может быть, она заходила в это кафе, появлялась здесь?

– Если и приходила, то я ее столик не обслуживал, это точно. Я бы запомнил.

– Она могла быть по-другому одета…

– Ну, наверное. Я думаю, по бульвару Мишель редко ходят дамы в костюме для верховой езды.

Он обезоруживающе улыбнулся, желая смягчить резкость своего ехидного замечания, но когда не дождался ответной улыбки от Кристиана, то отреагировав в обычной для его сословия манере: перешел в наступление.

– Она ваша… сестра? Кажется, мистер Шрайбер так сказал?

Крошечная оскорбительная пауза перед словом «сестра» и уничтожающий взгляд на элегантный, но вульгарный костюм Кристиана.

– Да, сестра.

– И она убежала из дому? – Да.

– Какой ужас. – Он вздохнул и посмотрел на свои роскошные часы. – Увы, рад бы помочь, но, к сожалению, не могу. Поспрашивайте в соседних кафе. Правда, их довольно много, да и персонал все время меняется. Вообще-то затея бесполезная.

– Я понимаю.

Льюис Синклер слегка улыбнулся, как будто безнадежность Кристиановых поисков доставляла ему определенное удовольствие. Кристиан, наблюдавший за парнем, с интересом отметил про себя этот факт. А еще Кристиан заметил: когда в разговоре с мсье Шрайбером он поблагодарил того за помощь и бросил, что собирается продолжить свои поиски на следующий день и что имеются еще кое-какие зацепки, – парень внимательно выслушал эти слова. Он ничем себя не выдал, лишь напряглись плечи, взгляд стал острым. Но реакция, безусловно, была.

Кристиан вышел из кафе и перешел на другую сторону улицы. Несмотря на то что поиски не увенчались успехом, он был очень доволен собой. Стояла теплая приятная ночь, и Кристиан вовсе не собирался сдаваться. Он купил сигареты в угловом киоске – были только «Галуаз», но придется довольствоваться ими, – завернул за угол и прошелся по улице. Потом вернулся, встал так, чтобы хорошо было видно кафе, и закурил.

Долго ждать не пришлось. Он увидел, как мсье Шрайбер запер дверь на задвижку, как Льюис Синклер поставил последнее кресло на столик, как снова скользнул внутрь, вышел с небрежно перекинутым через руку плащом и пожелал хозяину доброй ночи. Парень бросил взгляд на бульвар и затем широкими шагами легко пересек улицу и свернул в переулок. Кристиан выждал секунд пять и, все больше чувствуя себя Хэмфри Богартом, пошел за Синклером.

Преследовать парня было нетрудно. Тот ни разу не оглянулся, и, кроме того, на улице, несмотря на поздний час, находилось еще много людей. Синклер свернул направо на улицу Сен-Жак, потом налево – в лабиринт узких улочек и старых домов, расположенных между Сорбонной и Сеной. Кристиан, хорошо знавший эти места, пришел в необычайное волнение: они находились сейчас в пяти минутах ходьбы от того места, где Эдуард впервые встретил Элен.

В середине тускло освещенной улицы перед высоким узким домом Синклер резко остановился. Кристиан тоже замер. Он подумал, что надо бы спрятаться, но дверей поблизости не было. Тогда он, стараясь быть как можно незаметнее, прижался к стене и затаил дыхание. Предосторожность оказалась излишней: очевидно, Синклер был чем-то озабочен, и ему в голову не приходило, что за ним могут следить.

Он пошарил в карманах брюк. Выругался. Потряс плащ. Снова полез в карман штанов. Кристиан злорадно усмехнулся. Ай-яй-яй, детка, нет ключей.

Парень помедлил, окинул взглядом темный дом и потом, явно собравшись с духом, шагнул вперед и постучал. Причина его колебаний туг же выяснилась. Ему пришлось еще несколько раз поколотить в дверь, прежде чем стук был услышан. Потом в окошке первого этажа зажегся свет и распахнулись ставни. Льюис Синклер отступил, и ночная тишина огласилась звуками, знакомыми любому парижанину: пронзительный голос жаловался и негодовал, что это грубое нарушение всех приличий, что возмутительно тревожить заслуженный покой почтенной консьержки из-за распущенности одного из жильцов.