Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правительство Примакова – Маслюкова использовало все благоприятные возможности, которые страна получила от краха спекулятивной пирамиды и снижения курса рубля. Денежная эмиссия, не ограничиваемая теперь вульгарным монетаризмом в духе теорий Фридмана, вместо поддержания пирамиды ГКО была направлена на поддержку реального сектора экономики. Импортное «лакшери»-потребление в стиле так называемых новых русских резко снизилось. Преимущество получили отечественные производители, началось оживление промышленности и неолигархического среднего бизнеса.
Академик Сергей Глазьев отмечает: «Инфляция зашкаливала тогда за 20 % за месяц. Предлагали не вводить никаких валютных ограничений, все отдать на стихию рынка в расчете на то, что все вернется в равновесие, и за счет притока иностранных инвестиций наша экономика опять пойдет вверх. Тогдашнее правительство и ЦБ сделали все наоборот – не стали поднимать процентные ставки, ввели валютные ограничения, зафиксировав валютные позиции коммерческих банков, не стали ограничивать кредиты… Были предприняты меры пресечения поднятия тарифов крупными монополиями. Меры были реализованы, и мы получили экономическое чудо»[194].
Разочарование в ханаанских по природе капитализме и либерализме, приведших к дефолту богатейшей в мире страны, вызвало антизападный патриотический подъем русского общества. Особенно яркие формы он принял в марте 1999 года, когда НАТО развязало войну против Сербии. Мирных жителей Белграда бомбили за то, что они смели не согласиться на отторжение древнего сербского Косова по решению англосаксов. Когда премьер-министр Примаков, летевший в тот момент на переговоры в Вашингтон, узнал о начале бомбардировок Белграда, он приказал развернуть над Атлантикой свой самолет. Это решение мгновенно сделало Примакова самым популярным человеком в России. В обществе росли ожидания, что Россия непременно вмешается и защитит сербов. Однако США не для того сделали ставку на Ельцина, чтобы терпеть антиамерканские маневры российского премьера. 12 мая 1999 года Примаков был отправлен в отставку, и иллюзии относительно возвращения Империи на международную арену растаяли.
Война НАТО против Югославии в конце 1990-х годов завершила процесс тотального подчинения Европы новому Ханаану. Практически все страны Восточной Европы и прибалтийские республики СССР дружно вступили в Евросоюз, а затем в НАТО. Российская Федерации, находившаяся под властью олигархов-компрадоров, полностью отказалась от своего имперского наследия. Это была геополитическая победа США и идеологический триумф цивилизации Ханаана.
Евросоюз
В 1867 году в Женеве была учреждена «Международная лига мира и свободы», в которую среди прочих вошли видные масоны-революционеры Джузеппе Гарибальди, Михаил Бакунин, Николай Огарев и писатель Виктор Гюго. Они первыми провозгласили своей задачей создание Соединенных Штатов Европы по образцу США.
Учреждение СШЕ изначально представлялось своим идеологам как сокрушение исторических национальных государств и победа над идеалами «Сант Альянса», Священного союза христианских монархов, который с 1814 по 1849 год был гарантом мира в Европе. «Мы должны раз и навсегда покинуть ложный принцип национальности, изобретенный в последнее время деспотами Франции, России и Пруссии… – рассуждал Михаил Бакунин. – Всякий, искренне желающий мира и международной справедливости, должен раз навсегда отказаться от всего, что называется славой, могуществом, величием отечества… Всеобщий мир будет невозможен, пока существуют нынешние централизованные государства. Мы должны, стало быть, желать их разложения, чтобы на развалинах этих единств… могли развиться… Соединенные Штаты Европы»[195].
Рихард Куденхове-Калерги (1894–1972)
В начале XX века эта идея заинтересовала германского кайзера. Вильгельм II был уверен, что проект СШЕ будет отличным способом установить господство Германии над всей Европой. «План кайзера: Соединенные Штаты Европы против Америки, – записывал в своем дневнике Вальтер Ратенау. – И, по его мнению, турки и англичане поддержат эту идею и присоединятся. Пять государств, включая Францию, вполне могут создать нечто. Некий оборонительно-наступательный союз»[196].
Сторонниками Соединенных Штатов Европы был и «продюсер» революции в России Гельфанд (Парвус) и его лучший ученик Бронштейн (Троцкий), утверждавший: «По окончании войны я вижу Европу воссозданной не дипломатами, а пролетариатом. Федеративная республика Европы – Соединенные Штаты Европы – вот, что должно быть создано. Экономическая эволюция требует отмены национальных границ. Если Европа останется разделенной на национальные группы, тогда империализм снова начнет свою работу. Только Федеративная республика Европы может дать миру мир»[197].
В 1923 году австрийский аристократ смешанного германско-японского происхождения Рихард Куденхове-Калерги основал в Вене «Панъевропейский союз», который привлек финансирование от крупнейших олигархов европейского Ханаана Ротшильдов и Варбургов и объединил таких влиятельных представителей европейской элиты, как Аристид Бриан, Конрад Аденаэр, Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн и Томас Манн. Этот союз дожил до наших дней. С 1973 по 2004 год его главой был Отто фон Габсбург, глава Австрийского императорского дома. В фундамент идеологии «Панъевропейского союза» был заложен все тот же принцип преодоления национализма, означавший, в частности, нивелирование разногласий между Германией и Францией. Главной своей целью союз ставил создание единой Европы, которая сможет выступать на равных с США, СССР и Восточной Азией.
Уильям Донован (1883–1959)
© National Archives and Records Administration
Однако идея мощной державной Панъевропы была лишь «морковкой» в руках ханаанских евроинтеграторов-кукловодов, необходимой для отвлечения внимания публики. Подлинной своей задачей они видели победу над самой концепцией национального суверенитета. Ханаанским коммерсантам всегда мешали государства. «Национальный суверенитет лежит в основе самых кричащих бед нашей эпохи и вечного возвращения человечества к трагическим опустошениям и варварству… Единственное решающее средство от предельного катастрофического зла нашего времени – федеративный союз народов», – предельно ясно высказывался лорд Лотиан, один из идеологов политики умиротворения Гитлера, и эти его слова сейчас вывешены в музее Европарламента в Страсбурге[198].
По-настоящему благоприятную почву европеизм обрел после Второй мировой войны, когда неподдельный интерес к оформлению Соединенных Штатов Европы проявили Соединенные Штаты Америки. В 1948 году в США был создан «Комитет за единую Европу», объединявший «американских граждан – частных лиц, полагающих, что организованная, но при этом неофициальная поддержка идеала европейского единства со стороны американского народа могла бы оказаться определяющим фактором для направления, какое примет Европа»[199]. Этими «частными лицами» были создатель американского Управления стратегических служб, ставшего впоследствии базой для формирования ЦРУ, Уи льям Донован, будущий глава ЦРУ Аллен Даллес и посол США в СССР, а затем директор Центральной разведки США Уолтер Беделл Смит. Поставленную перед собой цель создания единой Европы руководители американского разведсообщества реализовали через свою агентурную сеть в рядах политических элит стран Западной Европы, лежавшей тогда в руинах. Финансировался проект единой Европы как напрямую из бюджета США, так и олигархами – фондами Форда и Рокфеллера.
Жан Монне (1888–1979)
© Jean Monnet Foundation for Europe
В интересах ЦРУ оккупированная американскими войсками и восстанавливаемая по «плану Маршалла» Европа должна была оставаться прозрачной для американского политического контроля, поэтому в ней ни в коем случае не должны были возродиться подлинно суверенные политические структуры. Европеистская «сцепка» не должна была позволить по-настоящему усилиться и проявить свой суверенитет ни Франции, ни Германии, ни
