Том 1. Стихотворения 1892-1909 - Валерий Брюсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1902
Орфей и аргонавты
Боги позволили, Арго достроен,Отдан канат произволу зыбей.Станешь ли ты между смелых, как воин,Скал чарователь, Орфей?
Тифис, держи неуклонно кормило!Мели выглядывай, зоркий Линкей!Тиграм и камням довольно служилаЛира твоя, о Орфей!
Мощен Геракл, благороден Менотий,Мудр многоопытный старец Нелей, —Ты же провидел в священной дремотеПуть предстоящий, Орфей!
Слава Язону! руно золотоеЖаждет вернуть он отчизне своей.В день, когда вышли на подвиг герои,Будь им сподвижник, Орфей!
Славь им восторг достижимой награды,Думами темных гребцов овладейИ навсегда закляни СимплегадыГимном волшебным, Орфей!
5–6 ноября 1904
Из ада изведенные
В страну без возврата, в жилище
мертвых устремилась богиня
Истар — вывести души из ада,
чтобы они вновь ели и жили.
Из ассирийского эпосаВ полдень
Свершилось! молодость окончена!Стою над новой крутизной.Как было ясно, как утонченноСиянье утра надо мной.
Как жрец, приветствуя мгновения,Великий праздник первых встреч,Впивал все краски и все тени я,Чтоб их молитвенно сберечь.
И чудом правды примиряющейМне в полдень пламенный даноИз чаши длительно-сжигающейИспить священное вино:
Признав в душе, навстречу кинутой,Сны потаенные свои,Увидеть небосвод, раздвинутыйЗаветной радугой любви,
И сжать уста устами верными,И жизнь случайностями сжать,И над просторами безмернымиНа крыльях страсти задрожать!
Зарю, закатно-розоперстую,Уже предчувствуя вдали.Смотрю на бездну, мне отверстую,На шири моря и земли.
Паду, но к цели ослепительнойВторично мне не вознестись,И я с поспешностью томительнойВсем существом впиваю высь.
13–14 сентября 1903, 1904
Портрет
Черты твои — детские, скромные;Закрыты стыдливо виски,Но смотрят так странно, бездомные.Большие зрачки.
Движеньями грустно-усталымиТы просишь: оставьте меня.Язвит тебя жгучими жаламиДействительность дня.
Не сомкнуты губы бессильные,Как будто им нечем вздохнуть,Как будто покровы могильныеТомят тебе грудь.
Как будто ты помнишь далекое,Что было, быть может, лишь сном,И сердце твое одинокое —Навеки в былом.
Как призраки, горько ненужные,Мы, люди, скользим пред тобой.Ты смотришься в дали жемчужныеПоникшей душой.
К глубинам родным наклоняешься,И рада виденьям, — но вдруг,Вся вздрогнув, опять возвращаешьсяПечально в наш круг.
20–21 февраля, 1905
Жрице Луны I
По твоей улыбке соннойЛунный отблеск проскользнул.Властный, ласковый, влюбленный,Он тебе призыв шепнул.Над твоей улыбкой соннойЛунный луч проколдовал,Властный, ласковый, влюбленный,Он тебя поцеловал.
И, заслыша зов заклятий,Как родные голоса, —Обратила ты к ГекатеТьмой зажженные глаза.Слыша смутный зов заклятий,Бледным светом залита,Обратила ты к ГекатеПомертвелые уста.
В жажде ласки, в жажде страстиВся ты — тайна, вся ты — ложь.Ты у лунных сил во власти,Тело богу предаешь.В жажде ласки, в жажде страсти,Что тебя целую я!У Астарты ты во власти,Ты — ее, ты — не моя!
1904
Жрице Луны II
Владыка слов небесных, Тот,Тебя в толпе земной отметил, —Лишь те часы твой дух живет,Когда царит Он, — мертв и светел.Владыка слов небесных, Тот,Призвал тебя в свой сонм священный:Храня таинственный черед,Следишь ты месяц переменный.
Приходит день, приходит миг;Признав заветные приметы,Ночному богу тайных книгВозобновляешь ты обеты.Приходит день, приходит миг:Ты в сонме жриц, в нездешнем храме,Целуешь мертвый, светлый ликСвоими алыми губами.
Ты миру нашему чужда,Тая ревниво знаки Тота.И в шуме дня тобой, всегда,Владеет вещая дремота.Ты миру нашему чужда,Где слепо властвует Изида.Меж нами — вечная вражда,Меж нами — древняя обида!
Октябрь 1904
Кубок
И кто б ни подал кубок жгучий…
Tertia, VigiliaВновь тот же кубок с влагой черной,Вновь кубок с влагой огневой!Любовь, противник необорный,Я узнаю твой кубок черныйИ меч, взнесенный надо мной.
О, дай припасть устами к краюБокала смертного вина!Я бросил щит, я уступаю, —Лишь дай, припав устами к краю,Огонь отравы пить до дна!
Я знаю, меч меня не минет,И кубок твой беру, спеша.Скорей! скорей! пусть пламя хлынет,И крик восторга в небо кинетМоя сожженная душа!
Январь 1905
Молния
Опять душа моя расколотаУдаром молнии, и я,Вдруг ослепленный вихрем золота,Упал в провалы бытия.
С победным хохотом, товарища,Лемуры встретили меня —На пепле старого пожарища,В дыму последнего огня.
«Ты — наш! — вскричали в дикой нежности, —Ты наш! и в безднах вечно будь!Свободный дух предай мятежности,Тропы лазурные забудь!»
И мне от жгучей боли весело,И мне желанен мой костер,И небо черный полог свесилоНа мой полуослепший взор.
17 ноября 1904
В застенке
Кто нас двух, душой враждебных,Сблизить к общей цели мог?Кто заклятьем слов волшебныхНас воззвал от двух дорог?
Кто над пропастью опаснойДал нам взор во взор взглянуть?Кто связал нас мукой страстной?Кто нас бросил — грудь на грудь?
Мы не ждали, мы не знали,Что вдвоем обречены:Были чужды наши дали,Выли разны наши сны!
Долго, с трепетом испуга,Уклонив глаза свои,Отрекались друг от другаМы пред ликом Судии.
Он же, мудрый, он же, строгий,Осудил, не облича.Нас смутил глухой тревогойСмех внезапный палача.
В диком вихре — кто мы? что мы?Листья, взвитые с земли!Сны восторга и истомыНас, как уголья, прожгли.
Здесь, упав в бессильной дрожи,В блеске молний и в грозе,Где же мы: на страстном ложеИль на смертном колесе?
Сораспятая на муку,Давний враг мой и сестра!Дай мне руку! дай мне руку!Меч взнесен! Спеши! Пора!
10–11 декабря 1904
Видение крыльев
Связанные взглядом,Над открытой безднойНаклонились мы,Рядом! рядом! рядом!С дрожью бесполезнойПред соблазном тьмы.
Взоры уклоняя,Шепчешь ты проклятьяОбщему пути, —Зная! зная! зная!Что тесней объятьяМы должны сплести!
Что твои усильяРазорвать сплетеньяНаших рук и глаз!Крылья! крылья! крылья! —Яркое виденьеОслепило нас.
Страшен и неведом,Там Крылатый Кто-тоОзарен огнем.Следом! следом! следом!В чаяньи полетаБросимся вдвоем!
4–5 ноября 1904
