Черные розы для снайпера - Нина Васина

Незаметно пришла ночь. Полина и Далила смотрели на заснувшего Илию. Похолодало, легкий ветер шастал под деревьями.

– Эти рисунки, особенно розы… Очень хороши, – вздохнула Далила.

– Да. Розы были хороши. – Полина не сводила глаз с мальчика. – Как странно, она рисовала все, что я писала в романе.

– Где этот роман? – подалась к ней Далила.

– Не знаю. Я не знаю, о чем он, это Тэсса говорила, она его читала. Она мне в шестнадцать лет сказала, что у меня написан шикарный роман, а у нее нарисованы шикарные рисунки, которые потрясут мир. Она бросила мужа и детей, уехала к дальним родственникам в Америку и осталась там трясти мир. Она говорила, что забрала роман и отправила его в разные издательства.

– Ты ничего не помнишь из романа, который написала?!

– Абсолютно. Может так быть, что я ничего и не писала. Сама говорила, что у меня растроение личности.

– Подожди-ка, дай подумать. Этот роман вышел?

– Вышел.

– Под твоим именем?

– Скажем так, – задумалась Полина, – под моей кличкой. Своеобразный псевдоним.

– И тогда ты пошла к психологу. – Далила вздохнула и легла на спину.

– Да. Тогда. Получила кучу денег и пошла. А что бы ты сделала на моем месте? Я не помнила никакого романа, я не помнила вообще, что делала до шестнадцати лет! Я тебе еще скажу. Я пошла не столько для того, чтобы вспомнить все, сколько для того, чтобы преодолеть страх перед книгой! Я ее до сих пор не прочла. Полный абзац… Я читала только краткую аннотацию на обложке.

– Открой ее и прочти!

– Ни за что. Это ужас, настоящий ужас, ты что, не понимаешь?

– Я хочу это прочесть. Я очень хочу.

– Пожалуйста. У меня в машине валяется экземпляр на английском.

– Ты хочешь сказать, – Далила села и осмотрела Полину, как редкого зверька, – что, твоя книга переведена на английский?

– И на японский. Я помню, что написано на первой странице. Я прочла первую страницу. «Эта книга написана последней из куниц, жившей среди людей и убитой ими». Вполне достаточно, чтобы впасть в полное слабоумие. И еще. Сзади на обложке аннотация: «Трое детей, живущих в маленьком поселке, обречены на одиночество. Совершенное в детстве преступление не пускает их, выросших, в мир взрослых, задерживает в пространстве между всемогуществом и отчаянием. В сутулости спин и в острых лопатках прорисовывают крылья».

– Господи, как называется эта книжка? Какое имя на обложке?

– Я бы поискала в Москве, но мне завтра утром уезжать. Она называется «Черные розы», написала ее Куница, издательство «Алфавит». В Америке ее издали давно, «Алфавит» перекупил права два года назад.

– А фотографии? У тебя должны быть фотографии, когда ты была маленькой!

– Не здесь.

– Я не могу тебе помочь. – Далила размахивает руками и нервно скручивает волосы в жгут. – Я могу играть с тобой в эти сеансы, плакать и переживать все, что ты вспоминаешь, мы можем дойти в этом до полного совершенства и однажды, заигравшись, не вернуться из того времени. Представь нас обеих в психушке, с бессмысленными улыбками на счастливых лицах, мы сидим, взявшись за руки, потому что летим в это время по небу и нам снятся сны, что я была когда-то психологом, а ты – манекеном. Какая, в сущности, разница, кто есть кто сейчас! Ты хочешь вспомнить свое детство или вернуться туда? Если вспомнить, то тебе надо самой применить усилия, помочь себе.

– Я бы ушла туда, – шепотом, почти неслышно говорит Полина. – Буди своего мальчика, я хочу туда. Это ведь он делает, так? Что у него болтается на шее? Пусть он отведет меня туда.

– Убирайся, – говорит Далила, закрывая собой спящего на одеяле Илию.

Полина садится, обхватив колени, и кладет на них голову. Черные волосы свешиваются до земли. Далила слышит шаги и в темноте не сразу узнает Еву. Ева подходит, становится рядом, смотрит сверху и укоризненно качает головой. Потом она гладит Илию по волосам и поднимает его за руку.

– Сыночек мой бедный, – она обнимает покачивающегося сонного подростка. – Хватит тебе уже играть в это. Я больше ей не позволю. Мальчик мой маленький, ты устал, тебе надо в постель.

Илия упирается лбом в ее плечо и крепко сжимает веки, чтобы удержать слезы.

– У тебя будет своя жизнь, это я тебе обещаю. Ты сам удивишься, как это здорово – ничего не знать наперед, ошибаться и угадывать, влюбляться и бросать. Ну побереги же ты себя наконец, пока чужие жизни не высосали твое сердце. Ты поплачь, это ничего, это правильно. Тебе кажется, что ты играешь, управляешь, исследуешь. А на самом деле она тебя использует. Просто использует. Не позволяй никому пользоваться тобой, разве не для этого ты ушел от Хамида и выбрал меня? Разве не для этого? Иди домой.

– Она и эти дети… – шепчет Илия Еве, встав на цыпочки, – ее нет среди них.

– Иди домой.

– Ева, будь осторожна с ней.

– Иди домой.

Дождавшись, пока затихнут его шаги, Ева подходит к сидящей Полине, снимает туфли, устраивается на траве голыми ступнями, чуть расставив ноги, достает оружие и направляет на сидящую женщину.

– Полина Кириллова, ты арестована за убийства троих мужчин и неоказание помощи женщине, умершей при тебе от сердечного приступа.

Подняв с колен бледное лицо, Полина смотрит, приоткрыв рот, на стоящую перед ней Еву, находит глазами удивленную Далилу, дергается и зажимает рот рукой, но смех сдержать не в силах. Она начинает с тихого хихиканья, потом падает спиной назад и хохочет, суча ногами и подвывая.

– Ой, я не могу, вы только посмотрите на нее, ну умора… Ты одна или с группой захвата? Ты только послушай, не могу… А я не Полина! Кого ты арестовываешь? Кто я есть? Ну скажи мне, кто я? А Сонечку ты уже арестовала? Скажи мне, кто я, и я пойду за тобой куда хочешь!

Ева наблюдает истерику, отодвигаясь, когда Полина ползет по траве. Она спокойна и смотрит на беснующуюся женщину устало и терпеливо.

– Сядь и положи руки на голову.

– Да пошла ты! Назови-ка мое имя, ну назови! Угадай с трех раз!

– Если ты не сядешь и не положишь руки на голову, я начну стрелять по ступням. Мы далеко от Москвы, пока я дотащу тебя до машины…

– Ева, послушай, – неслышно подошла Далила.

– Стоять! – Ева разворачивается и становится так, чтобы обе женщины были в прицеле. – Пока я дотащу тебя до машины, пока довезу до города, пока оформлю протокол задержания, пока вызову «Скорую», пока тебя довезут до больницы…

– Заткнись!! – Полина кричит, болтает головой и зажимает руками уши.

– От твоей неотразимой походки не останется и следа, и это еще при благоприятном исходе. Ну как, положишь руки на голову? Или хочешь еще что-нибудь вспомнить и залиться слезами?

– Скотина, – устало произносит Полина, сцепив пальцы на затылке.

– Вот и умница. – Ева достает наручники и подходит к ней сзади, засунув пистолет за пояс юбки. Металлический лязг в полнейшей тишине, Далила вздыхает и закрывает лицо руками. Ева напряжена и ожидает нападения, поэтому, когда Полина из положения сидя перекатывается на спину и выбрасывает назад ноги, Ева отступает на шаг и бьет ногой в близкую аккуратную попку. Полина вскрикивает и падает на бок. – Не надо так делать. – Ева ходит рядом, выдерживая расстояние. – И кричать не надо, я же без обуви, а могла и туфлей по копчику. Встань медленно и постарайся не дергаться, потому что я очень злая на вас, девочки. Мне ваш психологический тренинг не нравится. Я работаю по другой методике. Сказать тебе, кто ты, бедняжка, потерявшая память? Я знаю. Сказать?

Вставшая Полина смотрит, тяжело дыша. Далила удивлена и хочет подойти ближе, но Ева кричит, останавливая:

– Не подходи к нам, слышишь, а то мне придется стрелять, если она нападет на тебя! Ты же не хочешь, чтобы я ее подстрелила?

– Кто я? – спрашивает Полина.

– Я тебе все объясню в машине. Давай вперед и без резких движений.

– Я поеду с вами! – кричит Далила, подхватив с травы две пары туфель. – Ева, возьми меня!

– Иди домой.

– Кто я? – Полина разворачивается и идет спиной вперед. – Ну кто я?!

– Перестань орать. Далила, брось туфли. – Ева останавливается на дороге. Далила подходит, ставит перед ней ее туфли и поворачивается к Полине. – Не смей! – кричит Ева. Далила разводит руками и бросает, размахнувшись, туфли на высоких каблуках, Полина поднимает их. Ева смотрит на Далилу, открывает дверцы машины: – Ты хочешь поехать со мной?

– Да. Я хочу поехать с тобой. Я могу объяснить. Ты поведешь машину, ты ведь не посадишь Полину за руль даже под прицелом.

– Не посажу, – усмехается Ева, – она же камикадзе.

– Ну вот. Я сяду с ней сзади и, честное слово, выстрелю, если она дернется. Ну посмотри на меня! – закричала Далила, видя растерянность Евы. – Это я поехала за тобой в Стамбул, это я играла на скрипке возле дворца Хамида, это я ныряла первый раз в жизни, чтобы открыть ящик, в котором тебя топили!