Ледяная кровь - Андреа Жапп

На глазах девочки появились слезы облегчения, когда она, зайдя довольно далеко в лес, спустила браки и присела на корточки.

Когда она, то есть он вернулся к их биваку с большой охапкой веток, Леоне уже вытащил из походной сумы содержимое и грел в руках оловянный котелок, наполненный снегом. Они молча поели, согревая руки над огнем.

– Вам не холодно, рыцарь? – спросил Клеман. – Вы привыкли к более мягкому климату.

Леоне внимательно посмотрел на мальчика, кладя в рот последний кусок.

– Я ко многому привык. К жаре, холоду, лишениям, изобилию, дождю, пустыне, дружбе и ненависти. К жизни и смерти тоже. Понимаешь, тебе кажется, что нет ничего прекраснее дождя только в том случае, если солнце пустыни в течение многих недель обжигало твою кожу. Точно так же происходит и со всем остальным.

– Мы особенно высоко ценим любовь и дружбу, когда на себе познали ненависть. В этом я не сомневаюсь. Но жизнь? Мы живем и только потом узнаем, что такое смерть.

– Не заблуждайся. Мы несем смерть в себе с самого рождения и знаем об этом. Жизнь – это всего лишь переходный период. Смерть предоставляет ее нам, но она безжалостный, беспощадный ростовщик. Она всегда заставляет платить по счетам. Именно это делает жизнь столь ценной. Твою собственную жизнь, жизнь других. Я всегда удивляюсь, как можно убивать или мучить и испытывать при этом удовольствие. – Франческо де Леоне выпрямился и более веселым тоном продолжил: – Фи, прекратим эти разговоры! Какими же мрачными мы стали!

Леоне поднял небольшую, наполовину обугленную веточку и, воспользовавшись ею как стилом, стал чертить план командорства на земле, проступившей из-под снега, растаявшего от жара их костра. Сначала он нарисовал большой овал неправильной формы, изображавший крепостную стену, и сказал:

– Смотри и запоминай. Именно это я делал во время своего первого и единственного визита в командорство. Встанем напротив главных ворот. Слева находятся конюшни. Просторные, поскольку говорят, что в них круглый год могли стоять более пятидесяти боевых лошадей. Затем лошадей стреноживали, грузили на уссарии[73] и везли в Святую Землю. По крайней мере так было еще пятнадцать лет назад. Теперь тамплиеры продают их на ярмарках как рабочую скотину. Досадно, когда думаешь о достоинствах и отваге этих животных. За конюшнями разбиты огороды, овощной и аптекарский, снабжающие сообщество тамплиеров овощами и большинством лекарственных средств. Справа от ворот ты увидишь с скромное здание, зажатое между церковью Пресвятой Богородицы, нашей целью, и службами. Это дом praeceptor.[74] Нам нужно остерегаться его. По традиции всю ночь три сержанта, сменяющие друг друга, стоят на страже под узкими бойницами. Но, – добавил Леоне, улыбнувшись, – по той же традиции этого спокойного края они быстро засыпают. Чуть дальше возвышается круглая сторожевая башня из черноватого известняка, защищающая церковь. Храм легко узнать по массивной двухуровневой колокольне с угловой аркой. Как я тебе уже говорил, храм Пресвятой Богородицы примыкает снаружи к крепостной стене, чтобы сельские жители могли присутствовать на церковных службах, не проходя через командорство, а следовательно, не нарушая затворничества монахов-тамплиеров. Другая дверь, та, которая нам и нужна, позволяет братьям проникать в боковые приделы, не выходя за крепостную стену. В центре командорства стоит большой амбар, в котором хранится урожай, собранный на окрестных полях и уплаченный в виде церковной десятины. За ней возвышается другая, толстая и круглая сторожевая башня.[75] Эта башня вызывает у меня особое беспокойство. Она защищает большой амбар и все, что в нем хранится. Могу поспорить, что тамплиеры, стоящие возле нее на часах, гораздо более бдительные, чем те, что храпят возле дома командора.

Клеман внимательно смотрел на кружочки и линии, нарисованные рыцарем. Направив указательный палец на крест, нарисованный за большим амбаром, он спросил:

– А что это за маленький крестик, вот здесь, справа от второй сторожевой башни?

– Это печи.

– Значит, если мы обогнем их справа, мы избежим встречи со стражниками обеих башен. Нам следует идти вдоль левой стены церкви Пресвятой Богородицы, тем более что маленькая дверь расположена посредине.

Способность Клемана мыслить как настоящий стратег поразила Леоне. Мальчик предложил точно такой же план, какой он сам разработал.

Леоне посмотрел вверх. Обнаженные ветви деревьев заслоняли бледное солнце. Госпитальер выпрямился, потянувшись всем телом. Клеман тут же последовал его примеру. Он затопал ногами, чтобы сбить снег, прилипший к подошвам его сапог.

– Поехали, мой мальчик. Цель нашего путешествия близка. В седло! Мы доберемся до командорства поздно вечером, после повечерия.

Они привязали лошадей к дереву в нескольких туазах от каменистой тропинки, поднимавшейся к высокой стене, окружавшей здания командорства Арвиля. Подъемный мост перед главными воротами был поднят на ночь. Почти черные воды Коетрона заливали рвы и слабо блестели под тусклыми лучами луны, время от времени появлявшейся из-за ночных облаков. Леоне захотелось увидеть в этом знак: даже луна была их союзницей. Клеман предложил:

– Никто не заподозрит маленького оборванца. Я могу обойти командорство, чтобы убедиться, все ли вернулись.

– В этом нет необходимости. Жизнь в командорствах подчиняется строгому уставу, схожему с уставом монастырей. После вечерни, на закате солнца они поужинали. А после повечерия отправились в дортуары или заступили на службу. Подождем еще несколько минут. Клеман… Я дал слово твоей даме и сдержу его благодаря тебе.

– Благодаря мне?

– Если… наша затея не удастся… если нас обнаружат, я требую, чтобы ты тут же спасался бегством, без оглядки, не дожидаясь меня, так быстро, как только сможешь.

– И оставить вас одного перед лицом опасности!

Леоне с трудом подавил улыбку, которую вызвал у него горячий протест мальчика. Клеман походил на свою мать, но не знал этого. Леоне постарался не обидеть его:

– Я нисколько не сомневаюсь в твоей отваге. Но будет ли нас двое или я буду один, это ничего не изменит, если нам придется сражаться с сотней тамплиеров. Я постараюсь их задержать, чтобы ты сумел добраться до Суарси. Таким образом я сдержу свое обещание. В любом случае меня схватят. Я сложу оружие, когда ты будешь уже далеко. У меня нет ни малейшего желания быть изрубленным на куски.

Клеман недоверчиво спросил:

– Вы обещаете, что они не убьют вас?

– Это очевидно, – заверил рыцарь, моля Бога, чтобы тамплиеры тоже считали это очевидным.

– Хорошо, я согласен, мсье. Но все же надо постараться, чтобы нас не заметили.

– Я тоже считаю это лучшим решением. Пойдем! Сейчас самое время.

Обогнув рвы слева, они пошли вдоль бесконечной крепостной стены, сложенной из рыжеватого железистого песчаника, который добывали в расположенных неподалеку карьерах Корменона и Сарже. Наконец они поравнялись с большим амбаром. Они отчетливо видели его крышу, покрытую дранкой из каштанов, в изобилии растущих в этом краю. Древесина каштанов, неподвластная погоде, оставалась прочной на протяжении более ста лет. Толстая круглая сторожевая башня возвышалась слева, чуть в стороне от амбара. Еще дальше слева стояли печи. Они были гораздо ниже двух других построек, и поэтому из-за крепостной стены их не было видно. Они шли, считая шаги. Вдруг Леоне взмахом руки велел остановиться. По его расчетам они сейчас находились чуть левее печей, а следовательно, их не могли заметить из башни, бойницы которой выходили на амбар.

Леоне поднял Клемана как перышко. Подросток сел верхом на гребень стены и через несколько секунд распластался ничком, слившись с темнотой. Потом по мере своих сил он помог рыцарю, пусть поджарому и мускулистому, но тяжелому для мальчика. Клеман подивился ловкости и проворству Леоне. Теперь он понял, почему тот легко влез к нему на чердак по веревке, привязанной к раструбу. Они спрыгнули со стены и замерли, тревожно прислушиваясь. Их окружала полная тишина. Низко согнувшись, они добрались до мощной стены храма Пресвятой Богородицы. Клеман внимательно посмотрел на выступающую часть здания. Именно здесь была дверь, позволявшая братьям заходить в церковь, не покидая территории командорства. Как и говорил рыцарь, маленькое окошко, защищенное только одним толстым прутом, было расположено на уровне человеческого роста. Клеману показалось, что пространство между стеной и железной перекладиной уже, чем отдушина в библиотеке аббатства Клэре.

– Сумеешь пробраться? – взволнованно прошептал Леоне.

– Не без синяков и шишек, несомненно. Надеюсь, что я не застряну, – шепотом ответил подросток.

Леоне подсадил его. Клеман напрягся, пытаясь себя успокоить: если голова пролезет, значит, пролезет и тело. Шероховатые камни безжалостно царапали и ранили плечи. Клеман сжал зубы, чтобы не застонать от пронзительной боли. Он выдохнул изо всех сил, чтобы как можно сильнее втянуть ребра, отчаянно извивался, втягивая одно бедро, потом другое. Наконец он пролез внутрь головой вперед. Госпитальер удерживал мальчика за ноги. Несмотря на ледяной холод, Клеман задыхался. Едва повысив голос, он попросил: