Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева - Сергей Чертопруд

Говорят, что благодаря этому заказу в Стране восходящего солнца появилась новая отрасль — проектирование и построение специальных камер для нужд аэрокосмической промышленности[378].

Луна — наш естественный спутник — интересовала жителей Земли с незапамятных времен. Интерес к ней особенно возрос, когда было установлено, что земляне могут видеть всегда лишь одну и ту же сторону Луны. И только в 1959 году в СССР, впервые в мире, была сфотографирована обратная сторона Луны — невидимая с Земли.

Комплекс ТВ-аппаратуры для получения на Земле фотографий обратной стороны Луны назывался «Енисей». Хотя техническое задание на разработку было согласовано и утверждено в апреле 1958 года, созданием «Енисея» специалисты ВНИИ телевизионной техники занялись еще в 1957 году, и к лету 1959 года было подготовлено необходимое количество бортовой и наземной (приемной) аппаратуры.

Правда, возникли проблемы с фотопленкой типа АШ шириной 35 мм для камер «Енисей». Дело в том, что советская промышленность еще не освоила ее производство.

Выручил господин случай.

Во второй половине 50-х годов США стали использовать в разведывательных целях воздушные шары. Возможность их применения для разведки основывалась на особенностях воздушных течений над Советским Союзом — постоянное перемещение воздушных масс с запада на восток. Шары, снабженные специальной аппаратурой, запускались с военных баз США в Западной Европе и, несомые воздушным течением, появлялись над СССР, фотографируя территорию страны на пути следования. Таких шаров запускалось много. Они создавали угрозу полетам самолетов. Сбито этих «шпионов» было немало.

Некоторое количество фотопленки из них оказалось в академии им. А. Ф. Можайского, с которой сотрудничал ВНИИ телевидения. После исследования трофейной фотопленки оказалось, что она по своим параметрам подходит для использования в бортовой аппаратуре «Енисея». Тогда было принято решение — втайне от высокого начальства разрезать ее на требуемый размер, отперфорировать и применить для фотографирования невидимой стороны Луны. Становится понятным и озорное название пленки АШ — американский шарик[379].

На этом история с фотопленкой для космической отрасли не закончилась. Есть еще одна отрасль японской промышленности, развитию которой невольно способствовала советская научно-техническая разведка — производство оборудования для изготовления сверхтонких фотопленок. Одна из проблем, которую безуспешно пытались решить отечественные специалисты по космической сфере, вставить максимальный объем фотопленки в аппаратуру космической фоторазведки «Янтарь» и «Зенит». Оптимальный вариант — уменьшить толщину основы, а еще лучше вообще обойтись почти без нее, частично используя фотоэмульсию с более высокой разрешающей способностью.

Проблема в том, что в то время ни одна страна мира, даже США с ее «Кодаком», не располагала подобной технологией. Однако у бельгийской компании «Агфа-Геварт» были наработки в этой области — основа требуемой толщины (6 микрон). И отечественная разведка своевременно проинформировала заинтересованные учреждения СССР об этом.

Было решено найти иностранную компанию, которая сможет решить эту задачу — создать такую пленку, оборудование для ее производства и разработать технологию ее выпуска на промышленной основе. При этом все работы нужно сохранить в тайне не только от конкурентов (в этом в первую очередь заинтересован сам производитель), но и от КОКОМ (это более существенно). В качестве исполнителя решили привлечь японскую компанию, которая имела опыт работ в разработке фотопленок. Основных причин, ставших решающими при выборе компании из Страны восходящего солнца, хотя рассматривались и другие варианты, было четыре:

1. В этой стране имелась необходимая производственная база: оборудование для изготовления тонких пленок для фотоматериалов, оборудование и отдельные узлы для производства такой аппаратуры и, наконец, опыт по разработке спецэмульсий для авиакосмических пленок.

2. Возможность использования методов промышленного шпионажа для добычи необходимой информации у различных производителей фотопленок. Понятно, что ни одна компания не обладала необходимым объемом информации. Данные рассредоточены по всему миру и их нужно было аккумулировать в одном месте. А в этом японцам не было равных. Тем более, что промышленный шпионаж в этой стране — один из легальных методов ведения бизнеса (нет закона карающего за это деяние).

3. Имелся опыт выполнения аналогичных заказов.

4. Япония, в отличие от США, крайне неохотно соблюдала требования КОКОМ, справедливо полагая, что запреты на экспорт затрудняют развитие ее промышленности и не дают выйти на малоосвоенные рынки Восточной Европы.

Через месяц в Москву прибыли трое представителей компании «Конидай фото» — вице-президент, коммерческий директор и главный специалист. Они должны были решить все технические вопросы, связанные с практической реализацией этого контракта[380]. Примерно через год в СССР начали выпускать специальную пленку 38-Т

Активная охота за ракетными технологиями продолжалась на протяжение всей «холодной войны» и даже после ее окончания. Так, в 1987 году три советских дипломата были высланы из Франции, после того как местная контрразведка нейтрализовала агентурную сеть из пяти граждан этой страны. Агенты специализировались на сборе сведений о ракете «Ариан». С ее помощью на околоземную орбиту выводились искусственные спутники Земли[381].

Через два года НТР снова помогла решению задач, связанных с освоением космического пространства. Начиная с 1965 года всем добывающим органам было поручено добыть образец гелиевого ожижителя — криостата. Выполнение задания находилось на контроле у руководства КГБ. Причина повышенного внимания к этому веществу — проблемы со стыковкой грузовых кораблей с космической станцией. Лазерный прицел не давал нужной точности при их сближении, поэтому стыковки срывались одна за другой. Когда контейнер с веществом доставили в Центр, то на него захотел взглянуть даже сам начальник ПГУ КГБ. За выполнение этого задания разведчика наградили… почетной грамотой за подписью председателя КГБ со стандартной формулировкой «За достижение положительного результата…»[382].

Советской космонавтике удалось сэкономить миллионы рублей на разработке космического скафандра, нелегально получив американскую модель всего за 180 тысяч долларов[383].

Только одна разведывательная операция, проведенная совместно с коллегами из соцстран по оценке весьма компетентной комиссии, дала не менее 500 миллионов долларов экономии. Информация касалась космических проблем. Позже разведчик, сыгравший ключевую роль в ее проведении, был раскрыт и арестован. С помощью друзей из ГДР советской внешней разведке удалось выручить его[384].

Глава 11. ИНОСТРАННЫЙ СЛЕД В НАУКОЕМКИХ ОБЛАСТЯХ

Во время «холодной войны» научно-техническая разведка внесла существенный вклад во многие отрасли промышленности, но особенно заметен он в развитии отечественной микроэлектроники. Дело в том, что все попытки Советского Союза получить официальный доступ к новейшим технологиям производства электронно-вычислительной техники заканчивалась безрезультатно — ни одно государство не отваживалось нарушать запрет КОКОМ.

Поэтому, скооперировавшись с разведками отдельных социалистических стран, Советской внешней разведке удалось не только приобрести подробную техническую документацию на производство отдельных электронных изделий, но даже отдельные технологические линии.

В начале 60-х годов ряд секретных постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР открыл дорогу для реализации множества проектов в сфере микроэлектроники. До этого времени в Советском Союзе эту отрасль не считали, заслуживающей повышенного внимания.

Одно из важных последствий принятия этих постановлений — строительство подмосковного города Зеленоград (заложен в 1958 году). Спустя десять лет этот город стал отечественным аналогом американской «Кремниевой долины». И там и там сконцентрировано множество высокотехнологических электронных производств.

Идеологом и руководителем этого проекта был специалист по электронике Ф. Р. Старое, который до середины 40-х годов жил в США, работал на советскую разведку и звали его тогда А. Сарант. А за «железный занавес» он прибыл тайно, когда возникла реальная опасность его ареста ФБР.

Так как Старое родился и вырос в стране, где прагматизм был выше идеологии, то и критерии у него были другими. Поэтому возник конфликт с местным партаппаратом. Партийных руководителей раздражало, что Ф. Г. Старое, не считаясь с кадровой политикой, принимал на работу всех, кого считал профессионалом, не обращая внимания ни на членство в партии, ни на пятый пункт в анкете (национальность).