Сладкий грех - Никола Корник

— И вы попали в Фарнкорт, — заключила Лотта, внимательно следившая за выражением его лица, на котором все время менялось выражение, в зависимости от того, что за воспоминания всплывали в его памяти. — Вероятно, это испытание для ребенка воспитываться в бродячем цирке?

— Мне очень нравилось там, — к ее удивлению, ответил Эван. — Потом я полюбил графство Мейо в Ирландии. Там море. А еще громадный дом, разваливающийся и полный тайн. Это прекрасная страна, вольная и дикая. Но в остальном… — Он вздрогнул, будто воспоминания и тени прошлого давили на него. — Ну, до вас, вероятно, доходили слухи. Отец не одобрял моего дьявольски упрямого характера с самого начала, прислуга перенимала его отношение. Герцогиня, естественно, меня ненавидела, так как я был наглядным подтверждением измен отца. Она воспитывала в своих детях нетерпимость ко мне. Ее влиянию не поддался только Нортеск, который взял на себя миссию становиться между мной и неприятностями, — со вздохом сказал Эван. — Неприятности преследовали меня повсюду — и в Фарнкорте, и в Итоне, и где бы я только ни появился.

— А правда ли, что когда вы сбежали из дома, то отправились в Ньюмаркет и украли одну из скаковых лошадей своего отца? — спросила Лотта.

— В общем, да, — ответил Эван. По его губам пробежала тень улыбки. — Дикарь Даррелл был прекрасным созданием, гораздо более миролюбивым, чем большая часть членов моей семьи.

— И что, вы работали в Ирландии жокеем несколько лет, прежде чем перебраться во Францию и присоединиться к наполеоновским войскам?

— Вы старательно собирали сплетни, — заметил Эван.

— Мне рассказала Марджери, — сказала Лотта. — Вы должны знать, что о вас говорят все, милорд. В таком провинциальном местечке просто нечем больше заниматься.

— Отчего же, — возразил Эван. Он снова подошел к Лотте. — Еще можно шпионить.

Сердце подпрыгнуло и бурно забилось у Лотты в груди. Короткий момент душевной близости закончился, крошечное окошечко в прошлое захлопнулось. Наивно думать, что столь редкие минуты открытости могут их приблизить друг к другу. Она по-прежнему оставалась предательницей, а он — человеком, которого она предала.

— Расскажите мне о сегодняшнем вечере, — попросил Эван. — Увидев меня в саду, вы последовали за мной…

— Я думала, что там, куда вы отправились, может произойти что-нибудь интересное, — призналась она. — Решение отправиться за вами было совершенно неожиданным, клянусь вам. К тому же я обещала Тео, что постараюсь… — Лотта не смогла договорить, ее голос пресекся. Она попалась. Не важно, что она сейчас ему скажет. Эвану и без того видна вся глубина ее предательства.

— К вашему брату мы еще вернемся, — пообещал Эван. Он обхватил ее за плечи, повернув к себе. — Вы видели, куда я ходил?

— Нет, — возразила Лотта. — Я нагнала вас только к тому времени, как вы уже повернули обратно в город. Я не смогла за вами угнаться. У меня разболелись ноги и порвалось платье. Я все прокляла и думала только о том, что лучше бы мне остаться дома.

Эван всмотрелся в ее лицо. Пусть даже она и сказала правду, но под его острым и тяжелым взглядом, пронизывающим насквозь, должна была испытывать робость.

— Значит, кто-то еще выходил сегодня. Если это были не вы, то кто же? — заметил он.

Лотта дернулась под его руками, впившимися ей в плечи. Почувствовав это, Эван сразу ослабил хватку.

— Вы видели там кого-нибудь еще? — несколько мягче спросил Эван.

— Нет, никого, — покачав головой, ответила Лотта.

— Вы уверены? Это очень важно.

Лотта подняла глаза, встретившись с его взглядом.

— На обратном пути мне попался какой-то мужчина, который сворачивал на Ньюбери-стрит, — сказала она. — Мне даже показалось, что это был один из ваших товарищей офицеров. Я не очень ясно его рассмотрела, но что-то в его походке показалось знакомым. — Она изо всех сил старалась вспомнить, как выглядела эта всего лишь на мгновение мелькнувшая перед ней фигура.

Эван задумчиво посмотрел на нее:

— Французский офицер — это интересно…

— Я уверена, что никто не стал бы предавать вас, — Лотта, залилась ярким румянцем под его насмешливым взглядом. — Я имела в виду, из ваших.

— Награда обещана всем, — возразил Эван, присаживаясь на краешек кровати. — Разве не так, Лотта?

Лотта прикусила губу.

— Я на стороне британцев, — ответила она. — Для большинства людей мой поступок — проявление патриотизма.

— В таком случае они слишком сильно доверяют вам, — рассмеялся Эван. — Вы не стали бы стараться из-за принципов. Что ваш брат пообещал вам? Деньги, я полагаю. Как это банально!

— Тео обещал мне помочь вернуть то, что я потеряла, — ответила Лотта.

Эти слова тихо прозвучали в мягко освещенной оплывающими свечами комнате.

Лотта не собиралась рассказывать об этом Эвану, демонстрировать самые уязвимые места, но его слова ранили ее. От огорчения колючий ком встал у нее в горле. Эван, кажется, прав. Горько в этом признаваться. Ее принципы выставлены на продажу. Лотту не слишком заботила безопасность страны и тому подобные высокие материи, а интересовали совершенно иные ценности. Вернуться назад — вот чего она хотела больше всего. Назад, в уютное прошлое, когда она была богата и счастлива, но не оценила этого.

Взглянув в глаза Эвана, Лотта уловила в них понимание и даже что-то вроде сочувствия. Чувство, как тончайшая нить паутины, вновь связало их.

— Как ни жаль об этом говорить, — сказал Эван, — но знайте, возврата к прежней жизни не будет. То, что вам обещано, — иллюзия.

— Но я все же попробую, — упрямо сопротивлялась Лотта. Она отбросила всякое притворство. — Дело не только в деньгах. Я люблю Тео. Он мой брат и единственный, кто заботился обо мне после того, как отец ушел от нас, а на мать нельзя было положиться, — рассказывала Лотта, пытаясь наконец все прояснить. — Неудивительно, что я хотела помочь ему. А он в ответ мог бы помочь мне.

Лотта просто не могла вынести то выражение жалости, которое читала в глазах Эвана. Понятно, он считает, что Тео просто использует ее! Лотта яростно пыталась отогнать от себя эту мысль. Нет, Тео — ее светлый рыцарь! Правда, за все нужно платить, но так уж устроен мир. Из этого вовсе не следует, что Тео не любит ее.

— Боже, как мне хотелось, чтобы вы ни о чем не догадались! — выпалила Лотта. — Теперь мне просто не о чем будет ему рассказывать!

— Вам придется сообщать ему то, о чем я буду вас просить, — сказал Эван.

— Иначе говоря, я должна ему лгать? — Лотта аж задохнулась от возмущения. Она была в замешательстве, сердце стучало как бешеное. — Передавать информацию, зная, что это фальшивка?