Охота на монстра - Виталий Романов

– Андрюша… – со стоном выдохнула пленница, отказываясь верить, что игра окончена, Славцев не пугает ее.

Не изменит решение. Не развяжет. Не отпустит.

– Пожалели на нас заряд лазеров? – вдруг, обернувшись, спросил Андрей. Он посмотрел в глаза подруге Майка. – Пожалели?! Напрасно! Скупой, как известно, платит дважды!

«Или плачет дважды, – подумал капитан, мягко соскользнув по щербатой стене во тьму, так, как и спланировал заранее. – Плачет дважды. Если это не скупой, а скупая…»

Памела Йоханссон действительно плакала, когда ее бросил Славцев. Плакала, когда в темную полуразрушенную комнату ввалились полицейские со слепящими фонарями, когда следователи-федералы и сыщики из «Доверия Дениза» обнаружили диктофон с показаниями, которые подписывали приговор банде Рогоффа…

…Капитан федеральной гвардии легко прошел полицейский заслон. Это и не заслон был вовсе – так, детская «пугалка» для дилетантов. При необходимости Славцев мог преодолеть десять аналогичных кордонов, ни разу не применив нож, позаимствованный у Кувалды. Андрей не был настроен убивать полицейских. Все же его натаскивали убивать врагов, а федералы не являлись чужими – они всего лишь пытались честно выполнять свои обязанности.

Убивать не пришлось, капитан прошел сквозь защитное оцепление, как будто заслона и не было. Тихо, беззвучно форсировал неширокую речку, сохранив верхнюю одежду сухой. Потом энергично растерся ладонями, оделся, добежал до окраины лесочка, где и нашел Лутченко, который сильно обрадовался, увидев товарища целым и невредимым.

Только Славцев не оставил Анатолию времени для восторгов и прочих бурных эмоций. Ухватив доктора за руку, капитан резво потащил его к высоким холмам в стороне от столицы Дениза. Туда, где был спрятан корабль, где ждали остальные члены экипажа «Осла».

Предстоял еще один – завершающий – аккорд операции. Полет на «Медузу» для встречи с Майком Рогоффым.

Самый аппетитный аромат исходил от Клауса Фертихогеля и Юргена Шлимана, а слабее всего пахли Майк Рогофф и Хрюня. Бандиты почти не думали о какой-то мифической Двери, их это совсем не интересовало, шкуры бы свои спасти. А те, кто охранял канал перехода, реагировали на запах мыслей.

Скупой не знал этого, а потому не смог понять, почему безжалостные невидимки атаковали людей, находившихся вокруг, но его самого оставили без внимания.

Все пространство центральной рубки космической станции вдруг превратилось в непроходимую трясину отчаянных воплей, изувеченных человеческих тел, красных и зеленых лучей. И чего-то непонятного, чужого, а потому еще более страшного и жуткого.

Первым из всех погиб майор Фертихогель, это Скупой успел хорошо рассмотреть, в деталях. Секунду-другую назад офицер Галактической Безопасности вопил про какую-то дверь, нависал над растерянным, бледным «научником», из-за которого заварилась вся эта каша. Потом Шлиман ткнул дрожащим пальцем в экран одного из мониторов, указывая на едва заметную точку. И тут началось!!!

Шлиман закричал так жутко, что в Майке проснулись древние, первобытные инстинкты. Так, наверное, вопили от ужаса и безысходности предки Скупого, выйдя на тропу охоты с дубиной и вдруг увидев перед собой огромного ящера. И уже не имело значения – один ты или рядом десять таких же идиотов – сожрут всех. Сожрут и не подавятся. Дубина бессильна против толстой кожи-брони, против огромных мощных когтей, острых треугольных зубов. Никаких шансов. Остается лишь заходиться в крике от ужаса. Это помогает сократить агонию, спрессовав томительное ожидание до одного короткого выдоха.

Майор Фертихогель, едва лишь заголосил полоумный физик, мгновенно развернулся – в выучке офицеру ГалаБезопасности не откажешь. Что он там заметил? Майк не понял, ничего не засек. Но уже в те секунды что-то видели и вопивший Юрген, и вдруг поднявший руку майор ГСБ.

Фертихогель еще успел отдать приказ «Огонь!!!», но тут же свалился на палубу, конвульсивно дергаясь, зажимая ладонями страшную рану в боку. Кровь хлестала вверх и в стороны, перекрашивая металлические поверхности в алый цвет. Она попала на что-то длинное, извивающееся, обозначила это – Рогофф не понял что.

Это нечто ранее было невидимо. Оно свободно и легко перемещалось в воздухе, его движения напоминали движения пиявки в воде. Неведомое чудовище невозможно было увидеть глазами – до тех пор, пока человеческая кровь не забрызгала бока ужасной твари.

Исчадие Ада!!! Оказывается, мерзкая гадина не была одинока! Первая из «пиявок», теперь различимая для человеческих глаз, нарвалась на выстрелы спецназовцев, мгновенно среагировавших на угрозу со стороны неизвестного противника. Но в это время другие твари разорвали тело майора Галактической Безопасности на куски.

Неизвестные существа не издавали никаких звуков. Или, быть может, издавали, но такие, какие не могло распознать человеческое ухо. Майк Рогофф ничего не слышал, однако ему вдруг почудилось, будто тело первой жертвы рвут с каким-то радостным щенячьим визгом, с голодным остервенением.

По глупости люди открыли дверь в Ад. Он теперь царил вокруг – на каждом квадратном метре палубы центрального поста, в воздухе, везде. От Клауса Фертихогеля, еще недавно воображавшего себя охотником за крупной дичью, остались только кровавые пятна на металле. Юрген Шлиман, рыдая от ужаса, скорчился на палубе, подтянул к себе ноги, прижал их к груди, а голову обхватил руками.

Это не спасло полоумного физика. Он вдруг куда-то пропал – враз, в долю секунды – Майк ничего не успел заметить. Просто догадался, интуитивно почувствовал: этот «кусок мяса» прожорливая тварь заглотнула целиком.

А кровавая «веселуха» набирала обороты. Трое спецназовцев, заняв оборону спиной к спине, палили непрерывными очередями во все стороны. Дико вопил Хрюня: в трех шагах от него на полу извивалось какое-то гибкое, невероятно длинное тело. Из многочисленных ран хлестала темная маслянистая жидкость. Эта слизь попадала и на тело подстреленной «пиявки», делая ее видимой, и на голосившего Хрюню. Приятеля Майка скрутил спазм – бандит начал давиться, его вырвало прямо на хвост чудовища.

Рогофф открыл рот, вытаращил глаза – он не мог поверить в реальность происходящего. Еще двадцать минут назад все было просто и понятно. Есть члены экипажа «Осла», каким-то чудом выжившие при падении грузового корабля на Z-327. Есть федералы из Галактической Безопасности, прихватившие Майка во время операции по зачистке космостанции. Это все не выходило за рамки привычного. Ты стреляешь – в тебя стреляют. Прав тот, кто сильнее. На заброшенной космобазе не может быть другого закона.

И вдруг не осталось ни бандитов, ни полицейских. Ни группы ликвидаторов Майка, ни членов экипажа грузовика. Теперь были свои и Чужие. И уже не имело никакого значения, что за отношения ранее связывали людей. Теперь они все оказались в одной упряжке, и задача была только одна.

Выжить. Любой ценой.

Майк Рогофф очнулся, вспомнил, что он не на просмотре фильма ужасов… «Пиявки» атаковали стаей, выбрав целью одного из троих спецназовцев. Человек в защитном костюме оказался бессилен – у него вдруг исчезла правая нога. Потом – еще до того, как несчастный упал, обливаясь кровью, – из плеча вырвали огромный кусок мяса. Затем и голова жертвы исчезла в прожорливой пасти, на палубу рухнул уродливый обрубок. Солдат даже не успел закричать, такой скоростной получилась атака.

Двое спецназовцев мгновенно сместились в сторону, прижались спиной к спине. Теперь они поливали окружающее пространство в два ствола, а куски тела их товарища исчезали с палубы, один за другим.

Кажется, стрелки попали в мерзкую гадину, отличавшуюся особой наглостью. Что-то гибкое и длинное вдруг сильно хлестнуло Рогоффа, и привставший на ноги Скупой повалился навзничь.

От этого у него окончательно прочистились мозги. Майк понял: добьют! Если не чужие, сожрав на обед, так свои, ненароком зацепив в этой жуткой кутерьме. Едва только эта мысль обосновалась в мозгах лжебизнесмена, Скупой вскочил на ноги, опрометью бросился к дверям, ничуть не опасаясь команды «Стой».

Охотникам из числа федералов теперь было не до Майка, они решали совсем другие задачи. Выстрел в спину, конечно, мог достать, но не потому, что Рогофф осмелился покинуть рубку. Нет, просто могли зацепить – в горячке лихого боя. Точно так же, наверное, предки Майка могли «приласкать» дубиной некстати подвернувшегося под руку соплеменника. До таких ли мелочей, если рядом – смертельно опасный враг, и от того, как быстро вертишь дубиной, зависит твоя собственная жизнь?

Лучи мелькали и справа, и слева, но Майк не обижался на спецназовцев ГСБ. Он вообще ни на кого не обижался, просто ни о чем таком не думал. Разучился. За спиной вдруг заголосил Хрюня, нервно толкнул главаря в спину, начисто забыв о субординации. Теперь было не до старой иерархии в банде, теперь действовал только один закон – каждый сам за себя. А кто выжил – тот и прав.