Дьявол целует сладко (СИ) - Орлан Нари

Но больше всего меня обрадовало другое. Когда я только вошла в комнату и расположилась с ноутбуком на диване, Инна и Камиль сели напротив. Бывший Командир сразу приобнял мою подругу, и она к нему прильнула. Похоже, они за то время, которое провели наедине, успели объясниться друг другу в чувствах. У меня на душе светлело от нежности, что окутывала их отношения.

— Кстати, — произнесла Инна неожиданно серьезным голосом, — а ту девочку, о которой ты рассказывала, забрали из детдома?

— Нет еще… Я поддерживаю связь с воспитательницей. Она обещала позвонить, если Юлю надумает кто-то забрать. И вообще-то… Я не говорила вам, но… Хотела бы сама ее удочерить.

— Снежок, ты сама еще дитя! Не делай глупостей. Я уже не говорю о том, что ты не сможешь ее нормально воспитать. Будешь себя всю жизнь чувствовать виноватой за смерть ее родителей, что очень плохо скажется на воспитании и на твоей жизни в целом. Я уверена, что ты будешь носиться с девочкой, баловать ее, стараясь загладить вину, — а это ни к чему хорошему не приведет. Ты только испортишь девочку, да и свою жизнь тоже.

— Но я действительно виновата перед ней. И не вижу ничего плохого в том, чтобы изредка баловать ребенка.

— Скажи начистоту. Не будь Юли, ты бы сейчас хотела воспитывать ребенка?

Несмотря на то что в моей голове рождались мысли наподобие «Если б было от кого…», «Да у меня вообще дар, забирающий возможность иметь детей», я ощутила односложный ответ — нет. Когда мне стукнет хотя бы двадцать пять, то да. Но пока что действительно хочется посвятить свое свободное время увлечениям. Подруга права. Если б не Юля, то я и не подумала бы в двадцать лет заводить семью.

— Вот видишь, — заключила Инна, приняв мое молчание за ответ. — Поэтому удочерим Юлю мы.

— Серьезно?! — Распахнув глаза от шока, я поглядывала то на подругу, то на Камиля.

— Разведись сначала, — буркнул он, сложив руки на груди.

— Само собой. — Инна вытянула руку и принялась загибать пальцы. — Развод, разделение имущества и сына, новый брак, новая работа… Опять вернусь в больницу. Потом…

— Не будешь ты работать в больнице, — перебил ее Камиль. — Ты будешь дома с детьми сидеть.

Инна сверкнула глазами и вперилась в него грозным взглядом. А на ее губах играла дерзкая улыбка.

— А ты что делать будешь?

— Бизнес открою. Забудь о больнице. Я хочу, чтобы ты все мое свободное время проводила со мной.

— Так и быть. Пусть будет по-твоему. Я не против.

Мне еще до сих пор не верилось, что Камиль и Инна действительно обсуждали удочерение Юли. Они слов на ветер не бросают, значит, вправду есть огромный шанс, что они заберут ее. Это было б замечательно, даже лучше, чем я могла бы себе представить. Если Камиль и Инна удочерят Юлю, то я буду уверена в одном — девочка окажется в хороших и добрых руках.

— Так что, — продолжила подруга, — когда я разберусь со всеми делами, мы заберем девочку. Я постараюсь стать для нее замечательной матерью. Обещаю.

Мы с Инной крепко обнялись, а у меня на глазах даже выступили слезы.

— Кстати, я рада, что вы теперь вместе, — прошептала я подруге на ухо.

— Надеюсь, я скоро тоже порадуюсь. За вас с Мартином.

Я не разделяла надежду подруги. Хоть мне и хотелось помочь Мартину, да и одна мысль о том, что я его больше не увижу, вгоняла меня в паническую депрессию, но я не могла себе представить наши отношения.

Единственное, на что я раньше не обратила внимание: он раскрылся, извинился, но ничего не пообещал. Я была под сильным впечатлением от его признания и не заметила: фактически Мартин не проронил ни слова о нашем будущем. Конечно, причина в том, что он знал о заключении и никак не мог ничего мне пообещать.

Но это не значит, что он поступил бы по-другому, будь свободен и не запятнан.

Когда я ему помогу, то не стану намекать на отношения, пусть даже мне безумно хочется быть рядом — если ему хочется того же, то он сам мне предложит быть вместе.

Сейчас я могла с уверенностью рассуждать о помощи. Посовещавшись с Инной и Камилем несколько часов, мы составили план, по которому вытащим Мартина. В этом плане мне отводилась не последняя роль, поэтому я долго не задерживалась у подруги и отменила решение вернуться в лагерь утром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернулась я около трех часов ночи. Несмотря на то что мой сон ограничился получасовой поездкой в такси, я была преисполнена решимости и бодрости. Надежда на удачное исполнение плана заряжала похлеще тысячи батареек Энерджайзера.

Полусонный Илья даже ничего не спросил о том, почему я вернулась раньше, лишь записал точное время, когда я переступила порог лагеря. Ноутбук остался у Инны и Камиля, которые, наверно, до сих пор подбирают пароль. Поэтому я налегке отправилась к той части лагеря, где держат нарушителей правопорядка. У нас нет тюрьмы, лишь, грубо говоря, СИЗО. А так как я сейчас являюсь заместителем Командира, то мне проход открыт в любое место.

Охранник, задача которого сторожить изолятор, вообще спал. Я быстро растормошила его и потребовала провести меня в камеру, где сидит Мартин.

— Ты надолго?

— На сколько получится.

— Может, ты днем придешь? Сейчас три часа ночи…

Сложив руки на груди, я постаралась всем своим видом показать то, что не уйду, пока он не выполнит мое требование. Пусть я и выглядела строго и грозно, но внутри меня бушевало волнение. Сердце выпрыгивало из груди, в голове мысли приходили в хаос, по телу раз за разом пробегала то ледяная, то горячая дрожь.

С минуты на минуту я увижусь с Мартином.

Тяжело вздохнув, охранник смирился с неизбежностью и повел меня к камерам. Три небольшие комнаты с минимальным набором мебели и с железной дверью, которая открывается только снаружи, именовались у нас изолятором. Никаких камер наблюдения, стальных решеток, сложной системы охраны — мы не привыкли держать опасных преступников.

Охранник остановился у одной двери и, смачно зевнув, спросил:

— С тобой зайти или снаружи подождать?

— Можешь вообще закрыть нас и вернуться досыпать на пост. Мне нужно много чего обсудить с ним. Выпустишь меня, когда я позвоню тебе на мобильник.

Почесав небритый подбородок, охранник снова зевнул. После чего все-таки согласился сделать так, как я предложила. Пока он поворачивал ключ в замочной скважине, я старалась угомонить скачущее сердце. Но оно стучало все громче.

Когда дверь отворилась, я мигом переступила порог, потупив взор. До того момента, как я решилась поднять взгляд, охранник успел нас закрыть.

Мартин не спал, хоть и лежал спиной на койке. В свете лампы сверкнули наручники на его запястьях. Он несколько секунд удивленно смотрел на меня, после чего сел и ухмыльнулся.

— Не угадала?

Меня переполняли эмоции. Невыносимо хотелось броситься к нему и с безудержной страстью поцеловать.

Это все последствия «полета», говорила я себе, пытаясь совладать с желанием. В придуманный нами план не входит наброситься на Мартина в порыве страсти. И вообще, разве не я несколькими часами раньше злилась на него и хотела прибить на месте?

— Скажи мне ответ… на тот вопрос.

Вместо того чтобы ответить, Мартин поднялся с кровати и подошел ко мне. Я неосознанно сделала шаг назад, ощущая, как жар волной проносится по моему телу. Не выдержав пронизывающего взгляда черных глаз, я устремила взор на белую рубашку — туда, где проступал рельеф его широкой груди.

— Ты только за этим пришла?

— Нет. Я хочу тебе помочь.

Мартин долго не отвечал на мои слова, поэтому я подняла взгляд. Его лицо выражало крайнее удивление. Он на меня смотрел так, будто я превратилась в призрака.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внезапно на его лице растянулась хитрая улыбка, и он приблизился ко мне вплотную.

— В чем же ты хочешь мне помочь?

Спутанные мысли мешали слагать слова в предложения. Сейчас ни о какой помощи не могло быть и речи. Мне самой нужна помощь — мое тело горит огнем, самообладание плавится, желание оказаться снова под гипнозом танцующих языков пламени заставляет меня податься вперед.