Корсар - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шлюпка подошла к борту «Поцелуя Фортуны», мы по очереди забрались наверх. Испытывающие взгляды матросов были прикованы к нам, и я криво ухмыльнулся, показывая, что всё идёт по плану.
— Всё, как надо, парни, — произнёс я. — Готовьте корабль к отплытию.
Пираты одобрительно заворчали, начали расходиться по местам, поднимать якорь и ставить стаксель, чтобы аккуратно и неспешно выбраться из гавани. Я посмотрел, как парни затаскивают шлюпку наверх, немного даже им помог, потом спустился вниз, лично проинспектировал трюм и нижнюю палубу, зашёл к отдыхающим и раненым, проведал пленных испанцев. Почувствовал себя депутатом, который во время предвыборной кампании перед телекамерами сажает одну-единственную яблоньку, чтобы потом, когда камеру выключат, снова передать всё помощникам.
На корабле был полный порядок. Никто даже не попытался тайком протащить на борт местных шлюх или «случайно» выбить днище у бочки с ромом. Даже раненые выздоравливали все, как один, ну чисто идиллия, сказка. Из неучтённых пассажиров были только крысы, но на них потихоньку начинали охотиться Мичман и Боцман, то и дело гоняясь вдвоём за какой-нибудь одной несчастной корабельной крысой.
В общем, размеренная корабельная жизнь потихоньку шла своим чередом. Гваделупу, ко всеобщей радости, мы покинули буквально в течение часа, и курс взяли прямо на запад, к острову Авес. Вряд ли за этот срок Ладрон сумел найти себе корабль, а более того, найти остров, координаты которого он знать не мог. Так что мы шли к своей цели с твёрдой верой в успех нашего начинания. Иначе и быть не могло.
И пока мы миля за милей отдалялись от Бас-Тера и Гваделупы, флибустьеры дрожали от нетерпения, предвкушая сладостный момент, когда они наконец смогут подержать свою долю добычи в руках. После нескольких недель безденежья фантазии о несметном богатстве захватили всех, принимая самые причудливые и вычурные формы. А я тем временем думал, как легализовать сокровища, наверняка знакомые не только испанцам. Был шанс, и немалый, что на Тортуге любой торговец, завидев эти статуэтки и украшения, тут же маякнет месье Бартоли, а тот, образно говоря, отправит тяжёлую кавалерию. В способностях Бартоли испортить жизнь любому пиратскому капитану я нисколько не сомневался. Особенно тому, кто залез в его кошелёк.
Значит, выход был всего один, сбагрить золото куда подальше. Обменять на полновесную монету где-нибудь вдали от Тортуги и вообще французских колоний. Испанские, разумеется, отпадали сами собой, там вместо монет нам предложат только верёвку и услуги палача. Английские колонии сейчас тоже были враждебными, да и спонсировать англичанку, и без того наживающуюся на пиратстве, мне претило. Оставались только голландцы, к которым у меня никаких вопросов не было. А это значит, что мы пойдём на Кюрасао.
Достаточно большая колония, чтобы у тамошних купцов хватило денег, и достаточно далекая от Тортуги, чтобы можно было провернуть все сделки тайком от Бартоли. Конечно, все местные торговцы связь поддерживают так или иначе, но пока информация дойдёт до Тортуги, всё золото уже осядет по частным коллекциям, сундукам и шкатулкам, а мы, нагруженные звонкой монетой, исчезнем в чаде кутежа.
А потом можно будет и на Тортугу зайти. Не разбрасываясь деньгами и не привлекая внимания. Пришить Ладрона, пришить Бартоли и уйти наконец в отставку. Жестоко, цинично, но другого выхода я не видел, пока эти двое живы, то спокойной жизни мне не видать.
Мечты, мечты. Я захлопнул книжку, с которой сидел, скорее чтоб занять руки, чем реально читая, бросил на стол, поднялся, нацепил шляпу, вышел на палубу. Гваделупа уже превращалась в серую дымку за кормой «Поцелуя Фортуны», а впереди пока виднелось только синее море, поблескивающее в лучах вечернего солнца. Где-то там ждали своего часа зарытые сокровища. Главное теперь было не повторить судьбу Долговязого Джона Сильвера.
Я прошёлся по кораблю, цепким взглядом отмечая каждого из флибустьеров, постоял немного на баке. Да, пожалуй, пора завязывать с пиратской карьерой, монотонная морская жизнь изрядно поднадоела за это время. Ещё одно дело, и хватит с меня. Но зарекаться, само собой, рано, потому что может ещё случиться всякое, никто не знает, как повернётся жизнь. Мне вдруг вспомнились все эти клише из старых боевиков, где полицейскому остаётся ещё одно дело до пенсии, а на следующий день его подстреливают бандиты, которым обязательно надо мстить. Что ж, будем надеяться, что у нас всё пройдёт гладко. Хотя я понимал, что гладко бывает только на бумаге.
Глава 42
Попутный ветер тащил бригантину к цели, наполняя все паруса. «Поцелуй Фортуны» привычно разрезал волны форштевнем, морские птицы летели вслед за нами, выкрикивая свои резкие вопли. Если я правильно рассчитал курс, то Авес должен быть где-то впереди, и вперёдсмотрящий жадно вглядывался в пустынный горизонт, ни на секунду не отрывая взгляда. Но пока что море оставалось пустым и только волны искрили на солнце, да лёгкая дымка на горизонте, там, где небо сливалось с океаном, туманила взор.
Как говорится, ничего не предвещало.
— Вижу парус! — заорал вперёдсмотрящий, и мы все встрепенулись.
— Где? — рявкнул Шон из-за штурвала.
— Прямо по курсу! — отозвался матрос.
Другой матрос полез на ванты, чтобы лучше рассмотреть неизвестный корабль и узнать, куда он движется. Я чертыхнулся, достал подзорную трубу, подошёл к бушприту. Вперёдсмотрящий указал рукой, куда глядеть, и я прислонился к окуляру.
Это был галеон, без флага или каких-то опознавательных знаков. Испанской постройки, но все мы понимали, что это ничего не значит, идти на нём может кто угодно. А сразу за ним виднелась узкая полоска земли, и мы, кажется, поймали кого-то на горячем.
— Твою в душу… — выдохнул я. — Они от острова идут! Парни, нельзя их упускать!
Команда оживилась, озлобилась, матросы забегали, поднимая дополнительные паруса. На галеоне нас, кажется, тоже заметили.
— Свистать всех наверх! Чёрный флаг поднять! — приказал я.
— А я тебе говорил, — прошипел Клешня, специально пробегая мимо меня.
— Заткнись, — рыкнул я, снова прикладываясь к подзорной трубе.
Галеон начал разворачиваться к нам задом и поднимать ещё паруса, надеясь удрать от нас при попутном ветре. Вот только ему придётся огибать Авес, и на этом манёвре он потеряет драгоценные минуты, за которые мы выйдем на расстояние пушечного выстрела. Если ветер не переменится, конечно же.
Лица флибустьеров были злы и сосредоточены, каждый занял своё место, бригантина была готова к сражению в считанные минуты.
