Расследование - Алексей Иванников

Я прошёл первым: мы наконец добрались до главной резиденции, и уже только вдвоём оказались в просторном и удобном кабинете. Почти половину стены занимало сплошное окно, за которым я заметил достаточно широкий балкончик; там можно было даже понежиться в оранжевом шезлонге, чем, безусловно, занимался хозяин в свободное от посетителей время; хотя атмосфера центра города была и не лучшим фоном для отдыха.

Сам же кабинет не был загромождён достижениями цивилизации: кроме обширного стола, совершенно сейчас пустого, я увидел три кресла – одно для хозяина и два для посетителей, и несколько акварелей в рамках на стенах: что должно было, видимо, производить на посетителей наилучшее впечатление. Всё прочее, судя по всему, скрывалось во встроенных стенных шкафах, ключи от которых я заметил в двух или трёх местах на стене: обстановка выглядела очень пристойно и современно, и прямо указывала: здесь обитает хозяин жизни.

Пока я разглядывал интерьер и медленно шагал вперёд, владелец кабинета уже устроился в кресле: только потом я заметил выжидательный насмешливый взгляд, и неловко стало заставлять ждать столь занятого и высокопоставленного человека: он мог ещё и обидеться на меня.

«Ну что же: вот вы и пришли наконец, – он взглянул на наручные часы, – и почти не опоздали: всего на три минуты.» – «Простите: вас не так просто было обнаружить.» – «Но вам-то грех на подобное жаловаться: при ваших-то способностях.» – Он мягко улыбнулся, и мне показалось, что он не просто пытается льстить: судя по всему, он располагал некоторой информацией о том, что имело ко мне непосредственное отношение. – «Я вижу: вы здесь неплохо устроились. Кстати: а зачем вам бронированные двери? От конкурентов защищаться?» – «Да нет: скорее уж от просителей, – он как бы просиял, – а конкуренты наши больше нам неопасны.» – Он помолчал. – «А то ведь как они: шебуршатся, шебуршатся, а потом раз – и нету. И где они теперь – бог его знает.» – Похоже, он начинал свою игру, и первый ход выглядел впечатляюще. – «Но ведь постоянно появляются новые: это вы учитываете?» – «Разумеется. Но как правило у них небольшой выбор: либо с нами, либо нет: с соответствующими результатами.» – «Но ведь есть ещё альтернатива: ни вместе, ни против. Как в новейшей математике.» – «Что-то я не слышал о подобном: просветите уж старика.» – Он явно жульничал: подобной скромности я никак не мог поверить. – «Это когда не действует правило исключённого третьего: и чтобы утверждать некую мысль, требуется задать алгоритм для её доказательства. Таким вот образом.» – Он неожиданно хлопнул себя по ляжкам и засмеялся, громко и протяжно, так что я испугался, не привлечёт ли он внимания охранника в смежной комнате. Однако сотрудники, судя по всему, нормально воспринимали разные проявления своего шефа. – «Кто ж вам доказательства–то предъявлять станет: тут не университет. И доказательства тут встречаются всё больше других типов.» – Он снова веселился, мысленно обыгрывая, видимо, столь забавную идею. Хотя я ничего забавного не замечал.

Наконец он досмеялся и успокоился: теперь он смотрел на меня испытующим серьёзным взглядом, ещё выше, видимо, оценивая мои способности. Я не мешал ему и отвечал так же: безусловно, А. являлся серьёзнейшим противником, и та мощь, которая скрытно витала вокруг него, была просто логичным продолжением и дополнением к тому, чем являлся сам А.: хитрым и опасным магом и властителем.

Он не выдержал первым. – «Как вы, наверно, поняли, я обладаю некоторой информацией, касающейся вашей деятельности за последние дни. Должен признать: вы глубоко копаете, и я вполне оцениваю вашу старательность и находчивость: мало кто способен на такое.» – Я с благодарностью кивнул. – «Но должен заметить: не там вы копаете: не там, где следовало бы. Разве вы ещё не поняли этого?» – Я отрицательно кивнул. – «Вам следовало бы считаться с мнением авторитетных людей. А то что ж выходит: как получать разные блага – так это мы в первых рядах, а когда очередь доходит до расплаты – сразу в кусты?» – «Я ничего ни от кого не получал.» – «Как же? А образование? А должность в газете – такая тёплая и хлебная – вы разве не считаете некими подарками судьбы?» – «Я их честно получил: своим трудом.» – «Ну знаете: вас ещё, оказывается, учить надо. Да разве вам никто не объяснял, что заняв определённое место – именно так! – вы обязаны исполнять некоторые функции, данному месту соответствующие? Или – по крайней мере и уж во всяком случае – не делать вещей несовместимых.» – «Что вы имеете в виду?» – Похоже, он опешил. – «Ах, вы меня не поняли? Ведь что такое Р.: он не просто актёр – звезда первой величины – разве в этом дело? Р. – кумир миллионов людей, а к чему могут вести ваши раскопки и изыскания: вы подумали?» – «К установлению истины.» – Он собирался, видимо, продолжить натиск, но мой ответ совершенно вышиб его из колеи: теперь он почти с состраданием глядел на меня. – «О чём вы говорите? Какой ещё истины?» – «Одной-единственной.» – «Извините: но вам, видимо, надо переквалифицироваться: как вы с подобным подходцем работаете в газете: непонятно просто.» – Он снова разглядывал меня, обнаружив что-то для себя неясное и стараясь, судя по всему, уложить это неясное в сложившуюся схему. – «К вашему сведению – если вы не знаете – я считаюсь лучшим среди молодых сотрудников газеты. Одно не мешает другому: а Р. для меня – давняя память и любовь.» – «Ну-ну: это мы проверим. И всё-таки: разве вам не ясно, что обществу нужны не просто гении – нет! – обществу нужны герои, на которых оно могло бы равняться и брать пример: а кем он там был на самом деле – бабником или алкоголиком – обществу совсем даже неинтересно.» – «Но при таком подходе… подойдёт почти любой: в герои-то.» – «Вот уж нет: тут вы ошибаетесь: и очень глубоко.» – Он потёр руки и сжал их, приготовившись к углублению в тему. – «Ведь герой: разве он просто так создаётся? Ни в коем случае: слишком уж много дополнительных факторов, и гениальность – не самый главный, и даже почти второстепенный.» – Цинизм несколько покоробил меня: я ожидал чего-то подобного, но не в такой степени откровенности. – «А что же может быть важнее?» – «Направленность: то есть к чему призывал. А также происхождение.» – «А при чём тут происхождение?» – «Иногда вы кажетесь чересчур наивным. А вы не прикидываетесь: например, дурачком?» – Он сощурился и впился в меня глазами: школа тайных служб не прошла, видимо, даром, и временами неприятно было выдерживать общение с хозяином кабинета: подозрительным и двуличным. Однако не так-то просто было проникнуть в мои мысли, и А., похоже, так ничего и не вычитал в моих глазах. – «Ладно, это мы ещё проверим: не думайте, что вы такой сильный: и на старуху найдётся проруха.» – Намёк выглядел внушительно, и ни в коем случае не следовало игнорировать его: во избежание последствий.

«А насчёт происхождения: всё ведь абсолютно очевидно. Вот ведь лет семьдесят назад: когда рухнуло старое и возводилось новое: ведь что тогда требовалось? Пролетарское происхождение: и ради него многие даже обзаводились липовыми документами. И герои – на тот момент выдвигаемые на пьедестал – разве могли иметь другую родословную? Ни в коем случае: разве допустимо подобное? Ведь чтобы какой попович или профессорский сынок стал героем и попал на первые страницы – ведь что должно было случиться? – град, мор и землетрясение, с выпадением бдительности в осадок. А чем мы хуже-то?» – Похоже, он дразнил меня. – «И между прочим работка-то – по подбору кандидатур – очень даже непростая и крайне ответственная: если вы не поняли. Но мы люди привычные, и вполне способны на запросы отвечать и отчёт в нужном объёме представить: если спросят. И несколько кандидатур – просто пальчики оближешь! – мы уже вполне обоснованно наметили: князь Т. – слышали, надеюсь? – ставший родоначальником некоей реформы – вскоре, правда, почти заглохшей; писатель Н. – чем вам не герой: могучий, громогласный, и абсолютно вписывающийся. Или ещё: купец С., жертвовавший на балет и богоугодные заведения: чем не пример для подражания?» – Он перевёл дух. – «И что ведь с главными кумирами было-то? Ведь когда – восемьдесят лет назад – они предшественникам под зад дали, они ведь почти сразу поняли: без героев – никак нельзя. И быстренько из имеющегося материальца новых себе сварганили: Маркс там, Энгельс, Роза Люксембург. И так далее. Хотя и не до конца, разумеется, с происхожденьицем всё в порядке оказалось: но где особо выпирало – чуток поскоблили, а где не хватало – и немного цементу добавили. И с главным из них – вы ведь знаете? – абсолютно так тоже было: и кто ж посмел бы в чём нехорошем того дедушку заподозрить – с ним ведь что сталось бы?» – Он замолчал и зловеще уставился на меня, ясно давая знать о безусловных последствиях подобной неприличности. – «Теперь же: как вы понимаете – новые времена: с новыми веяниями. И старый пантеон мы – само собой – вынужденно закрываем. И сразу создаём новый: с соответствующими характеристиками и параметрами.» – Он откинулся на спинку. – «И мы никому не позволим вносить изменения в список: уже почти утверждённый и одобренный!» – «Кем одобренный?» – Я сразу отшатнулся: теперь он глядел почти свирепо. – «Вы с кем играете? Вы думаете: со мной играете? И чем кончается подобное: об этом вы пока не задумывались? А я могу сказать: если надо. Сказать?» – Я отрицательно качнул головой: угроза выглядела уже явно и неприкрыто, и мне не хотелось распалять его окончательно: я вполне верил в его широкие связи и возможности.