Мушкетёр Её Высочества - Саша Суздаль

Ламбре и Шанталь принялись осматривать кабинет профессора, посмеиваясь и перешёптываясь, а Мурик уселся в удобное кресло, откуда с приятностью наблюдал за молодёжью. Доктор появился неожиданно и сразу же извинился за задержку, точно он сам назначил встречу.

— Я знаю, зачем вы приехали, — сразу сообщил он, — для меня прискорбный тот факт, что Кэролайн меня обманула, так же как и вас.

— Где она сейчас? — спросила Шанталь.

— Она осознает, что с ней случилось, и добровольно находится на лечении, — сказал Гаррото и добавил: — Вы можете с ней встретиться, это не возбраняется.

Они прошли к следующему зданию за оградой из сетки, куда зашли вместе с профессором Гаррото. Во дворе здания, представляющего собой сад, имитирующий естественность природы, совсем свободно гуляли больные, и Шанталь сразу же увидела свою сестру.

— Кэролайн? — позвала Шанталь, и сестра лучезарно улыбаясь, направилась к ним.

— Прости меня, Шанталь, — сказала Кэролайн, обнимая сестру.

— Не думай ни о чём, — остановила её Шанталь, — ты ведь моя сестра.

— Куда вы девали перстень? — нарушая гармонию, диссонансом прозвучал вопрос Мурика.

— Я отдала его Даниелю Финну, — сказала Кэролайн, — перстень положительным образом влияет на его психику.

— Перстень принадлежит Натали Орли, — напомнил Мурик.

— Может, вы поговорите с Натали, — попросила Кэролайн, — чтобы она на время позволила воспользоваться её перстнем в лечебных целях?

Мурик промолчал, рассуждая, а потом спросил:

— А где находится Даниель Финн?

— Вон в той беседке, — показала Кэролайн, — вы можете с ним поговорить.

Мурик подумал, что проверить не мешает, и отправился к беседке, где одиноко сидел сгорбившийся Финн. Присев с ним рядом, Мурик разглядел на его пальце знакомый перстень и немного успокоился: Кэролайн не врала. Он не собирался говорить с Даниелем Финном, а тот тоже не блистал красноречием, поэтому Мурик посидел немного, а потом поднялся и ушёл. Ламбре ждал его сам, а Шанталь ушла с Кэролайн в её комнату. Чтобы не надоедать им, Мурик решил зайти к Натали Орли, поэтому сказал:

— Летите домой сами, а я зайду к Натали.

Ламбре легко и радостно согласился и кивнул в ответ головой. Мурик ушёл пешком, наслаждаясь зелёным раем, а Ламбре остался ждать Шанталь.

Когда она вернулась, Ламбре вызвал «магнетик» и думал, что путешествие вдвоём будет прелестным, но Шанталь была задумчива, как никогда, и на ласки Ламбре нетерпеливо отвечала:

— Ламбре, оставь, у меня нет настроения.

На следующее утро Беатрис зашла в ближайший банк и сняла с карточки деньги в местной валюте. Когда она приехала на площадь Независимости, то оказалось, что её снова освободили для монтажа злополучной ёлки. Немного этим разочарованная, она сделала несколько кадров и прошла на Европейскую площадь, где возле Международного конгресс-центра стояли палатки и собрались митингующие.

Моросил дождь, группа митингующих отправилась к кабинету министров и Беатрис поплелась вместе с ними, делая на ходу фотографии. Несколько рядов «беркута» преградили вход в здание совета министров, и кто-то пустил слезоточивый газ. Возникла потасовка, в результате которой нескольким митингующим разбили носы. На этом инциденты закончились, не считая того, что митингующие, скандируя, требовали отставки премьер-министра Зарова и его правительства.

Беатрис потрусила вниз, тем более что дождик усиливался, а она, дура, не взяла зонтик. Впрочем, её настроение портил не дождик, а отсутствие Дмитрия, в чём она, в глубине души, признавалась. «Неужели я влюбилась?» — спрашивала она себя и понимала, что ответ один и совсем короткий: «Да!» Она вспомнила, что так и не удосужилась узнать его номер телефона и мстительно себе сказала: «Так тебе и надо!»

Совсем расстроенная, она зашла в кафе на Крещатике и скушала два пирожных, запив их чашечкой кофе, отчего настроение немного улучшилось. Она вытащила из сумки планшет и посмотрела последние сообщения.

Как обычно, прочитала о пятнах на солнце, а потом перешла на новости. Вся мировая пресса поддерживала стремление народа Крайны в европейское сообщество и Беатрис с гордостью подумала о своей сопричастности к этим событиям, понимая, что её репортажи в «Le Monde» являются частичкой общей реакции.

Зазвенел телефон. Она посмотрела на экран и увидела, что абонент не определён. Беатрис нажала кнопку ответа и услышала знакомый голос:

— Ты долго будешь мечтать?

— Дима! — на всё кафе воскликнула Беатрис, так что посетители обернулись в её сторону. Остановив взгляд на оконном стекле, она увидела за ним смеющееся лицо Дмитрия. Чуть не забыв планшет, Беатрис выскочила на улицу и повисла на шее Димы.

— Как ты меня нашёл? — спросила она, сразу растаяв и поглупев.

— По запаху, — сообщил Дмитрий, принюхиваясь к ней.

— И чем я пахну? — спросила она.

— Ванилью, — ответил Дмитрий, придерживая её за талию.

— Я хочу снять площадь с высоты, — сказала Беатрис, чтобы разорвать затянувшееся молчание, совсем не тягостное для них.

— Нет ничего проще, — сказал Дима, — пойдём.

Взявшись за руку, они дошли до Европейской площади, где к концу дня снова собирались митингующие.

Дима зашел в гостиницу на площади и о чём-то пошептался с портье, а потом потянул Беатрис к лифту. Они остановились на одиннадцатом этаже, откуда перешли на лестничную площадку, одолев ещё один пролёт, и остановились перед закрытой решёткой.

Дима вытащил ключ на связке и открыл замок, а дальше осталась деревянная дверь на крышу, которую только прикрыли. Когда подошли к парапету вдоль крыши, Дмитрий спросил:

— Устраивает?

— Вполне! — ответила Беатрис и занялась фотоаппаратом. Когда, спустя час, Дмитрий замёрз, наблюдая за ней, она сжалилась и сказала:

— Идём вниз.

В отель вернулась поздно. Как всегда, махнула Диме рукой: «Встретимся!» — и побежала домой, так как перемёрзла и захотела в туалет.

Записать номер телефона Димы опять забыла ...

Когда Мурик появился в офисе, то обнаружил там не только Ламбре, но и Шанталь. На немой вопрос Мурика, что она здесь делает, Шанталь сообщила:

— Я не хочу, чтобы Ламбре целовали неизвестные женщины.

Не зная, как реагировать на данное заявление и принимая во внимание то, что Шанталь и так глубоко погрузилась в это дело, Мурик не стал выгонять её из кабинета, тем более этому помешал зазвеневший кап.

— Простите господин Мурик, — извинилась миловидная девушка, возникшая перед коронером, — я, кажется, нашла вам кое-что дополнительно.