Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Сергей Шкенев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, можете выпить по паре кружек, но не больше.
— Ваше приказание будет исполнено в лучшем виде, ваша милость! — во весь голос проорал кашевар. — Разрешите долю заступающих в караул сохранить в оружейке?
Хитрит, зараза. Не только в оружейке спрячет, но и на кухне, в конюшне, и в сено закопает. Насквозь же шельму видно! Но сегодня можно, сегодня праздник, и мелкие прегрешения отпускаются. Вот через месяц прибудет новый командир заставы, тогда и попляшут! Тому выслуживаться нужно, так что возьмётся за воспитание подчинённых с превеликой охотой, как и сам Гржимек шесть лет назад.
Да, получен приказ о повышении, и осталось дождаться замены и передать дела. И так засиделся в сотниках лишний год, хотя граф Форбарра обещал лично присмотреть за карьерой собственного бастарда. Наверное не посчитал Карла готовым к ответственному посту, не иначе.
— И ещё одно сэр… — так и не убежавший за сливовицей кашевар переминался с ноги на ногу, будто хотел что‑то сказать, но стеснялся.
— Да?
— Ваша милость, тут ребята подарок приготовили, это самое… Вручить желают, если вы не погнушаетесь.
— Пусть дарят.
— Так это… в торжественной обстановке хотят.
Гржимек польщённо пригладил усы, и кивнул:
— Хорошо, будет им торжество. Пусть построятся… э — э–э?
А действительно, где могут одновременно собраться почти сто человек? На плацу перед казармой из‑за дождей образовалась огромная лужа, в самой казарме не продохнуть из‑за просушиваемых на печке мокрых портянок, площадка для тренировок с оружием раскисла. Единственное сухое место, это крыльцо командирского домика, на котором сотник сейчас и стоит.
— Разрешите идею, ваша милость?
А почему бы и нет? Кашевар в пограничной страже уже лет двадцать пять служит и плохого вряд ли посоветует. Это столичные хлыщи могут пренебречь мнением подчинённых, а граница учит прислушиваться к любым умным словам.
— Давай свою идею.
— В винном погребе места для всех хватит, ваша милость. Я туда уже четыре окорока отнёс и хлеб.
— Шельма.
— Так точно, ваша милость!
— Ладно, уговорил, — усмехнулся Гржимек. — Собирай людей в винном погребе. Но только по три кружки, понял?
— Нешто мы не соображаем, сэр? Тем более в вашем присутствии.
Сотник хорошо знал своих орлов, и не сомневался, что при нём всё будет исключительно чинно и благопристойно, зато стоит ему отлучиться в Букурештовку… Впрочем, это уже головная боль заместителя, а у Карла завтрашним утром своя появится. Похмельная.
— Только это, ваша милость… — нерешительно попросил кашевар. — А нельзя ли дождик утихомирить? Хотя бы чуть — чуть.
— Обойдётесь.
— Есть обойтись, сэр!
— Тогда давай пошевеливайся.
Сотник с понимающей усмешкой проследил за тем, как выскакивают из казармы пограничники, оповещённые звоном бронзовой доски. Радовало то, что даже ожидая сигнала на небольшое застолье, они не оставили оружие, и вставали в строй в доспехах и с мечами, как и полагается по тревоге. Или они таким образом раскручивают командира заставы на лишнюю кружку?
Кашевар у распахнутой настежь двери погреба заорал во всю глотку:
— К торжественному маршу! По десяткам! Равнение на командира! К бочкам! Шагом! Арш! Отставить, вашу мать!
Последняя команда была вызвана тем, что новоявленный командующий забыл повернуть строй направо. Пришлось начинать заново.
Под всеобщий смех Гржимек махнул рукой:
— Вольно, орлы! Залетайте побыстрее, а то сливовица скиснет.
В винный погреб сотник зашёл последним, и, собираясь закрыть за собой дверь, успел увидеть, как в тесовую крышу казармы ударилось что‑то большое и дымящееся, а вслед за этим полыхнуло пламя.
Первое, что пришло в голову Карлу, была мысль о раскалённом камне, отвалившемся от небесной тверди. Ночью часто можно увидеть, как такие же падают, оставляя огненные росчерки, а по осени они вообще сыплются частым дождём.
— Что за…
Бух! Огромный глиняный кувшин рухнул в лужу на плацу, подняв фонтан брызг, но не разбился, а развалился надвое. Вытекающая вязкая жидкость тут же вспыхнула, расползаясь по поверхности воды тонким слоем. Следующий попал точно в окно командирского домика.
— Гномий огонь, — охнул за спиной Гржимека кашевар. — Но ведь его не существует?
— А это тогда что? — Карл захлопнул дверь, чтобы случайные капли горючей смеси не залетели внутрь, и опустился на пол, привалившись спиной к косяку. — Вот это мы попали, ребята.
В детстве Гржимеку, как и любому мальчишке в любом королевстве, доводилось слышать сказки о делах давно минувших дней, преданья старины глубокой, истории о войнах прошлого, о великих подвигах и об отчаянных героях. Вот именно они почти тысячу лет назад остановили победное шествие неимоверно расплодившихся гномов, и спасли человечество от неминуемой гибели. Как раз тогда пока ещё не кочевые эльфы убежали от опасности в степи, бросив людей в одиночку сражаться с вооружёнными огненными машинами коротышками. С тех пор бывало всякое, но гномий огонь в войнах больше не применялся никогда, и его секрет считался погибшим вместе с последними мастерами Подгорного королевства, изрубленными на куски после взятия Майдан — Ордора.
И нет у гнусных коротышек столицы… А огонь есть!
— Найду ублюдка, разгадавшего древний рецепт, и собственными руками в нужнике утоплю, — пробормотал Карл, прислушиваясь к рёву пламени за дверью погреба. Пламени, которое невозможно погасить.
Кашевар осторожно тронул командира за плечо, и когда тот поднял голову, протянул глиняную кружку:
— Оно ещё долго будет гореть, сэр.
Сотник кивнул:
— А потом пойдут гномы. Это война.
— Да, сэр. Но уж если суждено погибнуть в бою, то почему мы должны сделать это трезвыми? Предстоящая смерть — вовсе не повод отказываться от сливовицы. Замечательной, между прочим, сливовицы.
Гул голосов показал, что пограничники полностью согласны с обоими предложениями, как насчёт славной гибели, так и насчёт хорошей выпивки. Отказываться от такой наливки, значит совершить грешный поступок и нанести обиду Небесным Богам. А смерть… так все люди смертны, а бойцы пограничной стражи в особенности. Не зря их жалование в два раза выше, чем у королевских латников, и лишь немного не дотягивает до гвардейцев. Но там поголовно дворяне с голубой кровью и белой костью — им простительно получать больше.
— Разливайте, негодяи! А потом в бой!
Картинка, передаваемая Ивану невидимыми даже для него самого разведчиками, вырисовывалась нехорошая. Судя по всему, гномы успели пробраться на территорию Груманта ещё до дождей, и ударили по пограничной страже в строго определённое время. Это люди могут считать горы непроходимыми, и, закрыв перевалы, чувствовать себя в безопасности. Коротышки так не думают — это для них дом родной и естественная среда обитания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});