Сумеречный мир - Гусейнова Ольга

Знакомые улочки Верхнего на фоне энергетических переливов и сполохов над крышами, создаваемых стеной, радовали. Осталось совсем чуть-чуть — и я у цели. Выскользнула из-за угла последнего дома — и пулей вернулась обратно, спряталась в тени; мимо медленно, о чем-то тихо переговариваясь, прошествовал знакомый патруль в составе трех перевертышей с моим новым родственничком — Андреем Роговым, в том числе. Шаги удалившихся стражей уже стихли, а я продолжала трусливо прижиматься к кирпичной стене, чтобы, не дай светлые, не заметили. Встречи с барсом я по-прежнему опасалась. Вдруг идея-фикс облагодетельствовать свой клан с моей помощью не покинула его мохнатую голову.

Оторвать свой бок от дома и двигаться вперед меня заставило ощущение чьего-то присутствия. И вроде не было чувства опасности, только чье-то мрачное любопытство, кажется, с самого начала преследовавшее меня. Перехватив узел зубами, я, тяжело вздохнув, вышла на свет и, пригибаясь, вертя головой по сторонам и нервно прислушиваясь, стрелой метнулась в гостеприимные кусты, конечно облетевшие, но в любом случае темно. Забралась в них и, быстро сменив ипостась, оделась.

Вот что за невезение: стена, как и два месяца назад, опять была мутная и фон создавала злой, отталкивающий. Кожу знакомо, вполне терпимо, покалывало, пока я ждала хоть малейшего просвета. Но время шло и шло, а ведь мне засветло необходимо вернуться обратно, чтобы не огрести «выговорешник» за нарушение распорядка и самоволку.

Наконец-то образовалось небольшое «окошечко» на «ту» сторону. Знакомый скверик, лавочка и мои родные мамочка и папочка. По щекам невольно потекли слезы радости, а сердце защемило от тоски и боли за них. Счастливая улыбка сама расползлась по лицу. Я замахала руками, привлекая к себе внимание родителей. Они заметили, и мы трое неосознанно подались ближе к стене, желая коснуться любимых лиц, обнять, но, не имея такой возможности, тянулись к друг другу душой. Но и в этот раз не успели мы насладиться встречей, а жуткие белесые «лица» защитников с раззявленными в гневе ртами уставились на нас, закрыв видимость.

Я заметалась вдоль стены в поиске просвета, но призраки-церберы следовали за мной как привязанные. И лишь по мелькавшим теням определяла, что мама с папой так же носятся с той стороны. Заплакала от бессилия: третий раз без толку. Наверное, только от полной безысходности я решилась подойти совсем близко, рискуя быть утянутой призраками, но не раствориться, как было бы прежде, — погибнуть. Серые, от которых у меня теперь слишком много, сгорают, а не становятся защитниками.

Кожу уже не покалывало, энергия светлых жалила, подобно разозленным осам. Но стиснув зубы, я с мольбой смотрела на безглазых сущностей, протянула руки и послала им свои чувства: тоску, боль, одиночество, а потом — надежду, любовь и счастье. То самое, которое возникает сразу, стоит закрыть глаза и вспомнить самые лучшие моменты своей жизни. Невероятное счастье! Открыла глаза — ура! — в стене расчистилось окно, а напротив стояли удивленные родители. Мама знакомо вытирала кулачком заплаканное лицо. Я сама сквозь слезы рассмеялась, ведь недаром отец говорил, что я более юная мамина копия.

Краем глаза заметила пребывающих в раздрае призраков, если о них так можно говорить, или подобное, в принципе, возможно, но на белесых ликах-масках сменялись десятки эмоций. Неужели им понравилось ощущать мои эмоции, прочувствовать в полной мере удалось? Вот здорово!

Мы счастливо улыбались, наслаждаясь долгожданной встречей. Не теряя времени, я показала маме свою новую курточку, приподняла брючину и продемонстрировала туфли. Повертелась перед ними, показывая, что одета-обута и жива-здорова, как говорила Мели. Папа показал на живот и рот, узнавая: хорошо ли питаюсь. Я кивнула, расплываясь в улыбке. И тут они оба внезапно побледнели, замахали мне руками, предупреждая о чем-то, а меня накрыл шквал негатива.

Я обернулась, испугавшись неведомой угрозы. Сердце пропустило удар — на меня мрачно глядел Хмурый. Недолго думая, шагнула к нему и, робко положив ладонь ему на плечо, пролепетала:

— Это мои папа и мама, Егор. Мы видимся всего раз в месяц, да и то с великим трудом. Призраки не дают, — вздохнула и посетовала, — обзор закрывают, а я две последние встречи пропустила. Переживала: родители могли подумать, что со мной что-то случилась или вообще — погибла. Представь, каково им там: ждать месяцами и не увидеть меня в очередной раз…

Егор пытался контролировать свои эмоции, привычно закрываясь от меня. Но сегодня у него не очень получалось. К моей невероятной удаче, выслушав объяснение, он успокоился, удушливая волна ревности и ярости прошла, оставив ясную уверенность… в себе. Далее он поразил меня до глубины души:

— Прости, не выслушал тогда… до конца.

Я всхлипнула от радости и облегчения и, улыбнувшись, шепнула:

— Спасибо, что понял меня.

Обхватила его огромную ладонь и благодарно пожала. Егор легонько сжал мои пальцы и, будучи самим собой, строго предупредил:

— Но чтобы больше подобного не повторялось, ты очень рисковала.

Потом, не слушая моих оправданий, повернулся лицом к стене, невольно морщась от неприятных ощущений, которые та доставляет серым. Посмотрев на папу, я несколько раз произнесла: «Егор». Отец понял, повторил, неуверенно улыбнулся моему мужчине. Хмурый крепко прижал меня спиной к своей груди, так, словно укрыл от невзгод. Положил подбородок на мою макушку и, выставив большие сильные руки перед нами, начал жестикулировать родителям. Сначала указал на меня и сжал кулак, мол, это я. Затем указал на себя второй рукой, накрыл ладонью «меня» — защитил. Отец понял, что «сказал» Егор, улыбнулся и расслабился, прижав к себе жену, мою маму.

Взяв за руку моего защитника и постояв еще минутку, я повернулась к нему и с шальной улыбкой попросила:

«Покажи им кто ты!», благо призраки не мешали.

Снова удивив меня, Егор понятливо хмыкнул и ушел в кусты.

Когда мама и папа увидели появившегося из темноты огромного ягуара, ткнувшего меня мощным лбом в бедро, побледнели и схватились за руки. Снова восхитившись прекрасным зверем, я положила ладонь на его широкую голову и погладила. Блестящий черный мех с коричневыми разводами и пятнами оказался на удивление гладким сверху, а вот стоило пальцами зарыться — жестковатым.

Ягуар, грациозно ступая мощными лапами, обошел меня по кругу, ласково касаясь шикарным хвостом, и улегся у моих ног так, чтобы я оказалась в плену его лап и огромного мускулистого тела. Склонил на бок голову, открыв пасть и высунув кончик языка, снисходительно посмотрел на ошеломленных родителей. Я же всеми фибрами души ощущала, как он наслаждается произведенным эффектом. Ну мальчишка прям.

Присев рядом, я с удовольствием первооткрывателя зарылась в его мех пальцами и начала массировать холку. На лицах родителей отразилась тревога: наверняка посчитали, что рядом с большим животным их дочь выглядит маленькой, хрупкой и уязвимой. Остается надеяться — не жалкой. Чтобы окончательно убедить их, что ягуар для меня не опасен и вреда не причинит, я бесстрашно залезла ему на спину, обняв за мощную шею.

Сначала зверь обалдел от моей наглости, мрявкнул гневно, начиная вставать, но я посильнее вцепилась в мех на шее и поудобнее перехватила ногами. Толстым длинным хвостом ягуар начал раздраженно молотить по земле, поднимая пыль и опавшие листья.

Я ринулась чесать «котика» за прижатыми к голове ушками, при этом не забывая улыбаться родителям. И моя трусишка-рысь в кои-то веки решилась помочь. Даже сама на мгновение удивленно вытаращилась, когда откуда-то изнутри поперло знакомое заискивающее урчание. И громко — наверное, вся улица услышала…

Мой ягуар перестал сопротивляться, осторожно поднялся, чтобы не сбросить меня со спины, с укоризной блеснув желтыми глазюками, и терпеливо ждал дальнейших выкрутасов «котеночка». Прижавшись лицом между его лопаток, я благодарно потерлась о гладкий мех, продолжая урчать. Затем слезла с неудобного «транспортного средства» и посмотрела на стену. И расстроилась — смеющихся родителей скрыла непроницаемая муть. Все, хорошего понемножку.

Рысь замолкла, а я печально вздохнула и всхлипнула. В этот момент меня обнял обнаженный Егор, прижал к голой груди, успокаивая:

— Только сырость не разводи, скоро снова увидитесь…

Обняла его за торс, уткнувшись в грудь лбом, а потом до меня дошло, где мы стоим, причем, как стоим и особенно — в каком виде мой кот. Поэтому спешно предложила:

— Лучше оденься, а то не май месяц… и могут найтись зрители…

— Мне не жалко, пусть смотрят, — нахально ответил Егор.

Я скрипнула зубами, мне-то как раз очень жалко. Да и голый мужчина у стены — дополнительное внимание к месту ежемесячных встреч с родными. Вдруг его здесь поклонницы начнут караулить. Нет уж!