Война 2010: Украинский фронт - Федор Березин

Однако то все в дальних просторах морей-океанов. Тот, кто видел порт, тем паче мариупольский, тот должен удивиться, почему здесь не таранят друг дружку сутки напролет? Ведь сутолока несусветная. Тут кран плавучий утягивают буксиром, там баржу с зерном, здесь сухогруз с какими-то дровами, а вот и контейнеровоз разворачивают, подгоняют к пирсу. Теперь ко всему этому еще примастырился тяжелый десантный корабль типа «Саруса-бей», а поблизости американский подарок LCAC, тот самый десантный катер на воздушной подушке что выкатывался намедни на Приморский бульвар, а возможно его близнец, если их в этой акватории пара.

Теперь судим-рядим дальше. Прикиньте, что в этой азовском Вавилоне кто-то из крупненьких действует навыворот. То есть, не только не собирается кого-то обходить, пропускать, сиреной трубить, предупреждая, и флажками махать, мол, дайте проход немедля, а наоборот, решил кое-кого протаранить? Тут уж…

Естественно, у него возникают проблемы. Нет, то, что он их сам ищет – это ясно-понятно. Проблемы в том плане, что если просто что-то таранить, то сложностей никаких. Покуда к чему-нибудь большому рулишь, парочку буксирчиков по дороге сомнешь. Однако вся сложность именно в выборке. Ведь требуется ударно воткнутся именно в турецкое транспортно-десантное судно. Тем не менее, порт Мариуполя не столь велик чтобы уж совсем заблудиться. С высоты капитанского мостика он охватывается взглядом запросто.

Ну а что же силы противодействия?

Позвольте, но что можно противопоставить десятитысячетонной махине движущейся по воде? Мало того, что намерения поначалу совершенно не ясны. Подумаешь, какое-то грузовое судно двинулось с места. Если конечно обратить внимание, что без буксиров, то в общем-то странно. Но в сущности… Это ведь не боевое судно. Но даже если бы боевое? Или, у турок в карауле телепаты, кои сразу ловят враждебно настроенные флюиды? Что делать-то? Разве в акватории стоит линкор, который способен залпом прошить несчастную перечницу «Академика Сулаева», а вторым залпом заставить ее развалиться прямо не сходя с места? Тут ничего такого не наличествует. Если турки чего и опасаются, то только нападения с воздуха. Мало ли, вдруг нокаутированная Россия уже очнулась и запылала жаждой мщения? Но расставленный поблизости, практически поперек Большой Морской улицы, «Хок» совершенно бесполезен в торможении барж. А уж тем более, переносные «Стингеры», ныне в обязаловку наличествующие на каждом турецком корабле. А пулеметы и скорострельные пушки? Они могут осыпать «Академика Андрея Сулаева» своим горохом сколько душе угодно. Такими мелкашками эту громадину не тормознуть.

Так что вся сложность для помощника капитана Александра Кузьминых заключается в проблемах соотношения инерции и опыта. Ему требуется мало того, что удачно отойти от пирса, оборвав по ходу крепящие тросы, а так же шланги все еще, по недавней привычке мирного времени соединяющие его с небольшим речным мазутовозом, явно не вовремя пришедшим из русской реки Дон, для перекачки нетто свои танков, в толстое брюхо «Сулаева», затем, без помощи буксира, совершить поворот почти на девяносто градусов, постараться не сесть на мель посреди акватории порта, затем снова несколько довернуть, и вот уже из этого положения успеть хоть чуточку разогнаться и воткнуться в «Карамурсел-бей». Здесь наличествует неприятная возможность не попасть в турецкий десантный корабль, а впилить в пирс, можно сказать, точнехонько в один их портовых маяков.

Естественно, если на борту «Андрея Сулаева» пожар разгорится хорошо и быстро, то, быть может, турецкий десантовоз воспламенится и без такой миллиметровой точности вождения, однако рисковать не хочется. Кроме того, в случае столкновения, корабли будет гораздо трудней поднимать со дна даже после пожара. Ведь помимо прочего Кузьминых очень рассчитывает, что надежно запрет выход из порта, по крайней мере, на месячишко. Да, к сожалению входных «ворот» двое. Запереть порт бесповоротно не получается. Но все-таки пропускная способность порта Мариуполь значительно понизится. Естественно, если пожарище разгорится на славу, то туркам вряд ли удастся уворовать в городе все запланированное штабами.

Четвертая власть:

«…народ постепенно просыпается. Можно сказать, осваивает „демократию“. Взяв на вооружение методы самой же „оранжевой“ и прочих подобных революций, их, так называемые, ненасильственные методы, жители города-героя Севастополя не позволили ни одному из солдат и моряков Североатлантического блока даже выйти из автобусов. В целом, учения блока были сорваны, не состоялись…»

77. Серьезная школа жизни

Вот так дураков и учат. Вот эдаким образом дает им жизнь прикурить, загибая извилины прочь от идеалистической плоскости. А то, понимаешь, размечтались, раскатали губу – подайте карандаш-великан для закрутки. Напредставляли себе арсеналы – автоматы «Узи» ящиками – прямые авиа-поставки из палестин, Народное Ополчение с Вооруженным Сопротивлением. Как же! Только лопух мог после посещения ментовки и лицезрения происходящего там, купиться еще и на объявление. «Если на клетке с ослом написано „Слон“ – не верь глазам своим!» Каким пнем надо быть, дабы поверить в террористов, способных без одобрения свыше хозяйничать во всех районах миллионного города? И каким дубом требуется родиться, дабы узрев сию объяву – «прием с 7-00 до стольки-то» – не удивиться наивности новорожденного подполья. Ведь здесь, прямо-таки, приходи и бери тепленькими, цепляй бирку статьи об организации вооруженной банды. Или чего там у нас в мово-язычном кодексе имеется из подходящих пунктов прокурорского меню?

И к тому же снова полный облом по части боевых поединков. Теперь уж и на оружие не спишешь. Нет, понятно, что у тех детинушек в карманах, либо за поясом в обязаловку наличествовало что-нибудь стреляющее, или уж по крайней мере режущее. Однако они спокойно обошлись полученными от природы-мамы инструментами – руками, ногами. Правда, последние были не в босом виде. Зато Сергей Парфенюк, даже в таком соотношении, не идущем в сравнение с той ловушкой седьмого этажа общаги, не успел сделать совершенно ничего. Более того, когда его сходу двинули по уху, и голова отрекошетировала в сторону ближайшей стенки, грешным делом подумалось, что мол, именно так проверяются в Донецком Народном Ополчении навыки новых членов, перед тем долгожданным моментом получения ствола.

А что бы сделал по случаю таких событий действительно сообразительный и опытный человек? Ну пожалуй, слишком тертый жизнью посмеялся бы уже в фазе читки объявления. Возьмем пример более отодвинутый от идеала – просто умного мальчика.

Пожалуй, не в случае киношного ниндзи, на стадии избиения, когда два уставших за целый день работы – с семи утра, по графику – амбала начали метелить, отработанно прикрыв двери, дабы не спугнуть следующего героя-придурка, сделать было ничего нельзя. Однако воистину умный, заглянув в щелочку и увидав странно дежурящего у створки великана, не откликнувшегося на стук, да еще и второго такого же запыхавшегося, явно лишь секунду назад присевшего к столику, тут же бы сообразил, что дело нечисто. И сделал бы ноги.

В самом деле, в коридоре не водилось никакой охраны. Мелкий зазывала, предупредивший по внутреннему телефону мордоворотов о подходе нового объекта для обработки, он бы, во-первых, не успел выскочить из своего кабинета, а во-вторых, не представлял из себя солидное препятствие. Так что вполне получалось без помех добежать до входной двери и скользнуть во двор, мимо дежурящего снаружи сторожа. Ведь там, кроме этого охранника-швейцара наличествовало десятка полтора олухов, явившихся на зов о призыве. Что стоило, выбравшись из ловушки, гаркнуть о том, что здесь засада? Не уж-то два амбала, выскочили бы отлавливать кандидатов-добровольцев прямо на улице? Десяток даже неподготовленных юнцов вполне мог отбить печень им самим. Конечно, в здании имелись еще и другие слуги провокаторов, и естественно, со стволами. Но неужто, и здесь бы началась стрельба на поражение?

Короче, в некоторой вариации, то есть при большем уме, Парфенюк бы мог оказаться героем, а вовсе не лопухом. Зато теперь ему позволялось не торопясь усваивать новый урок жития на этой планете. Физиология памяти организмов основана здесь на эмоциях. Боль же – один из лучших эмоциональных стимуляторов. Так что новые синяки и шишки, а возможно и переломы костей, запросто помогали той самой закрутке извилин и выработке новых, столь потребных нейронным сетям, медиаторов. А то, что эти синяки с шишками не получалось потрогать, из-за скрученных веревкой рук, задействовало механику памяти еще более интенсивно. Это было явно не какое-то институтское подремывание на лекциях, а серьезная школа жизни. Вот только было неясно, выдадут ли по данному поводу хоть какой-то диплом.