Война 2010: Украинский фронт - Федор Березин

Короче, в некоторой вариации, то есть при большем уме, Парфенюк бы мог оказаться героем, а вовсе не лопухом. Зато теперь ему позволялось не торопясь усваивать новый урок жития на этой планете. Физиология памяти организмов основана здесь на эмоциях. Боль же – один из лучших эмоциональных стимуляторов. Так что новые синяки и шишки, а возможно и переломы костей, запросто помогали той самой закрутке извилин и выработке новых, столь потребных нейронным сетям, медиаторов. А то, что эти синяки с шишками не получалось потрогать, из-за скрученных веревкой рук, задействовало механику памяти еще более интенсивно. Это было явно не какое-то институтское подремывание на лекциях, а серьезная школа жизни. Вот только было неясно, выдадут ли по данному поводу хоть какой-то диплом.

78. «Академик Андрей Сулаев»

Есть такая умственная штуковина – Множество Мандельброта. Известна математикам с физиками. Эдакая геометрическая странность. Некий узор, в сущности, предмет, повторяет сам себя в малых формах, а те в свою очередь, снова дублируются в мелкоте, и так дробится и дробится – нечто вроде дурной бесконечности: зеркало в зеркале – и рамочки в обе стороны до атомарного уровня. Вроде бы по одной из теорий сама структура пространства устроена таким же образом. Мол, штука эта – пространство, и дискретно и не дискретно одновременно. То есть, нет самого маленького кирпичика, где-то там, в районе дециллионной доли метра, который уже взять в руку, или там черпануть наперстком, и уверенно заявить: «Господа, перед вами то самое, менее чего ничегошеньки уже и быть не может. Вот она – глина господа Бога, из коей он вылепил все остальное и еще то, где все это помещается». Оказывается для каждого случая кирпич этот свой, и дробится под нужности, как приспичит. Черт возьми, получается, некоторые дядьки-зануды, что хотят памперсов вместо звезд, правы. Наука – кормушка для любопытных – паразитная штуковина. Ибо выходит, что те же физики-лирики, мечтатели поймать самую раз-элементарную из частиц, водят всех за нос. Нету этой «самой элементарной»! Дроби структуру вниз и вниз, лепи циклотрон из всей галактики, наматывай ее звездные рукава в качестве катушек, толку то чё? Получишь очередной прото-кварк с полосатым спином, но и его, вроде, можно раскатать, если выгнуть синхрофазотронной дугой скопление Волос Вероники. Будем выгибать? Задача не слабая; хватит до коллапса и тепловой смерти Вселенной.

Но ладно, то домашняя зарисовочка на следующую миллиардолетку и в рамках глобализации Великого Кольца. А сейчас собственное Множество Мандельброта делал Александр Кузьминых с помощью условно подвластному ему «Академика Сулаева». Он творил этот феномен в тесноте Мариупольского порта. Где здесь Мандельброт, и где произвольно смещаемые дискреты пространства, скажете вы? Естественно, лишь в том плане, что каждому масштабу своя задача. Где-нибудь в акваториальных джунглях порта Нью-Йорк «Академик Сулаев» смотрелся бы ныне буйной букашкой. Что там те несчастные десять тысяч тонн, когда к пирсу пристыкованы пассажирские лайнеры по восемьдесят, и если надо причалит «Энтепрайз», или танкер класса «супер». Так что дабы в гавани Нью-Йорка произвести сходный эффект Александру Рудольфовичу пришлось бы снимать с места некую «Куин Мери 2» или набитый самолетами «Нимитц». Так что здесь был маленький элемент множества Мандельброта, микро-слепок от возможного происшествия в порту покрупней.

Понятное дело вначале на подвижку «Академика» обратили внимание турецкие патрульные находящиеся ближе. Поскольку «Сулаев» отправлялся в свое последнее плавание, то Кузьминых не было никакого смысла беречь его борта и крепящие приспособления для долгих далеких странствий. Да и не смог бы он в одиночку «отдать концы», это был все же элемент Мандельброта второго уровня, а не какой-то из последующих внучатых, в плане причаленной шлюпки. И кстати, повезло, что «мазутник» «Герасим Петрусевич» еще за день до этого отсоединил свои шланги – в суете продолжения перекачки оказаться одному на борту никак бы не получилось. Когда толстенные… вовсе не тросы, а канаты – никак не сдающийся времени отголосок парусных времен – натянулись, а затем начали соревнования в прочности с палами, патрульные схватились за оружие. Но куда стрелять, когда борт возвышается над причалом и в пределах видимости нет ни одного врага? Может быть, палить просто так, по железу? Однако даже выходцам с предгорий Тавра заступившим на дежурство пояснили, что такое танкер, и что у такого типа судов внутри. Конечно, ради выполнения боевой задачи хороший солдат обязан применить все доступные средства. Так что, возможно, кто-то из караула пытался перебраться на борт отходящего судна по канатам. Александр Кузьминых не мог со своего рабочего места обозреть все и вся, и понимал, что если какой-нибудь янычар все же заберется на палубу, то без всяких проблем нейтрализует взбунтовавшегося одиночку. Было ли незнание в данной ситуации мешающим фактором? Скорее наоборот – стимулирующим. Кузьминых торопился, ему надо было многое успеть до того, как порт пробудится от сирены. В конце-концов, здесь имелось более чем солидное количество катеров, годных для абордажа «Академика Сулаева». Что конкретно получится предпринять, если враги взберутся на палубу, будет ясно в зависимости от момента, когда это наступит. Если такое произойдет в средней части задуманного маневра, то лучшее, что возможно, это направить танкера на мель, или на ограждение искусственной гавани. По крайней мере, это добавит захватчикам головной боли со снятием, или даже восстановлением корабля. В худшем варианте, будет серьезное повреждение бортов. Конечно, экологическая катастрофа с разливом мазута в акватории порта не есть хорошо, но не уж то, наглое воровство украинского добра за рубеж лучше? И вообще, экологических последствий не получалось избежать даже в случае стопроцентного исполнения задумки. Значит переживания типа «птичку жалко» были и ранее и сейчас абсолютно лишними. Долгие философствования почти всегда обрекают участников на роль пассивного наблюдателя. Александр Рудольфович Кузьминых был в настоящий момент в другом качестве.

Невольно, или в силу профессионального призвания он ассоциировал себя с собственным танкером. Именно он сейчас разгонялся кормой вперед стремясь вписаться в проем искусственных отмелей. Далее, по выходу в самую свободную часть порта следовало переключить машины с «полного назад» на «полный вперед», умудриться погасить импульс, перед тем до жути легко справившийся со швартовыми. Затем следовало, маневрируя и рулем и машинами, отвернуть влево и снова разогнаться. Наверное, никогда и никто не производил столь опасных маневров в этом спокойном, не крупном порту. Танкер в десять тысяч тонн вовсе не глиссер, все подобные пируэты он производит только под управлением буксиров.

Однако Кузьминых усложнял свою задачу еще более. Сейчас его действия не сводились только в маневре по поверхности гидросферы, он задействовал гидродинамику еще с одной, совсем неожиданной стороны. Одновременно с перемещением корабля во внешнем мире, он осуществлял перекачку мазута между его внутренними танками. В настоящий момент, выставленные на полную мощь помпы топливоподачи осуществляли переброску горючего из переднего танка в последующие. Этот гидродинамический маневр вершился вовсе не забавы для, или дабы изменить какие-то из мореходных качеств «Сулаева». Александр Кузьминых не делал таких опытов в натуре, но из теории четко ведал, что соляра не есть легко взрывающаяся субстанция. Она производная нефти, но вовсе не бензин или керосин. Да, пожалуй, для его целей действительно гораздо лучше подошел бы авианосец. Вот где легких фракций нефти хоть отбавляй.

Сейчас Кузьминых благодарил судьбу, что работал по найму на достаточно «продвинутом», но в то же время не предельно современном корабле. На чем бы еще он сейчас мог бы производить одновременно столь различные операции из одного помещения? На чем-нибудь древнем пришлось бы иметь сейчас целый штат бывалых матросов. Требовалось бы орать в микрофон команды: «отверни вентиль такой-то и подай ток туда-то», да еще спрашивать показание манометров, размещенных где-нибудь палубой ниже. Ныне все эти промежуточные операции спокойно и размеренно вершила автоматика. А вот почему Александр Рудольфович радовался, что корабль не самой последней модели было тоже любопытно. Оказывается все сегодняшние танкеры, в поклоне неким европейским конвенциям, в обязаловку двухкорпусные – именно в предупреждение тех самых экологических бедствий. А поскольку захваченное Кузьминых судно далеко не катер на подводных крыльях, то еще неизвестно удалось бы разогнаться так, чтобы надежно повредить дополнительную защиту. Все же в диком капитализме Украины, с его плевками в сторону экологических норм, иногда выковыриваются определенные плюсы. В общем, совершено не сознавая, что творит, танкер «Академик Сулаев» готовил себя к самоуничтожению. Весьма вероятно, заодно с собой, он прихватит и маленькую, повелевающую им букашку – помощника капитана А.Р. Кузьминых.