Мастерский удар - Элизабет Гейдж

Фрэнси уважительно посмотрела на него.

— В Европе, — заметила она, — мы пользовались тремя «IBM-650» с магнитным вводом и телетайпами. Нужна была память большого объема.

Сэм понимающе кивнул, достал очередную сигарету.

— Конечно, -добавила Фрэнси, — для здешних предприятий сгодится что-нибудь гораздо менее грандиозное. Все, что я хотела бы. предложить для начала бизнесмену средней руки — автоматизировать составление инвентарного перечня запасов товаров и сырья и проводить финансовые расчеты, не имея собственного компьютера, с нашей помощью. Я уже думала о централизованном компьютере, в память которого были бы заложены цифры, представленные клиентами… но, конечно, арендная плата за такую машину будет невероятна высока.

Сэм улыбнулся.

— Программист из меня никудышный. Моя специальность — техническое обеспечение, бесперебойная работа машины, словом, все такое… Но вижу, куда вы клоните. С вашими программами и моим «9292»…

Мозг Фрэнси работал с утроенной скоростью. Она понимала, что у Сэма Карпентера все преимущества. В этой комнате стоял компьютер, который она искала все время.

Она взглянула на молодого человека. Тот спокойно курил сигарету. Среди путаницы проводов, в полумраке он был явно в своей стихии.

— Думаете о том же, что и я?-спросил Сэм.

— Возможно. Клиенты, на которых я рассчитываю, несомненно не могут позволить себе арендовать или брать напрокат универсальные компьютеры. Но если я смогу предоставить как программу, так и техническое обеспечение, и буду обслуживать их за помесячную плату…

— Спрос будет соответствовать предложению, — докончил Сэм.

Фрэнси посмотрела на компьютер.

— Но он ваш, — нерешительно начала она. — Не могу же я просить вас.

— Смотрите на это так, — предложил Сэм. — Вам нужен компьютер, а мне — работа. Неужели этого недостаточно, чтобы объединиться?

— Думаете, выйдет? — заколебалась Фрэнси.

— Почему бы не попробовать? Разве вы не авантюристка в душе?

Нет, этот человек положительно встретился ей в счастливую минуту. Он полусидел на потертом столе, не замечая, как сигаретный окурок жег его пальцы, и выглядел таким же спокойным и расслабленным, как в тот момент, когда она впервые увидела его. А ведь он ни много ни мало предложил ей изменить всю свою жизнь пять часов спустя после первой встречи.

Однако логика его была поистине железной.

— Вы слишком много курите, — чуть усмехнулась она.

Сэм пожал плечами.

— Могу сократиться. Может, вы благотворно повлияете на меня? Ну что ж, по рукам? — спросил он после паузы.

«Я почти не знаю его», — пронеслось в голове у Фрэнси.

Но она чувствовала, что уже знает Сэма Карпентера достаточно хорошо, чтобы рискнуть. Кроме того, ей нечего терять.

Фрэнси подошла к нему и протянула руку.

— Если уж мы собрались испытать судьбу, — сказала она. — Я ставлю последние деньги на нас обоих и на «9292».

— Звучит неплохо, — кивнул Сэм и сжал ее пальцы.

В первый раз он прикоснулся к ней. Его ладонь была теплой, сухой, пожатие крепким, но осторожным, спокойные карие глаза, так понравившиеся Фрэнси, смотрели прямо, без волнения. В них по-прежнему светился незаурядный ум и еще что-то, чему она не могла подобрать названия. Возможно, это был юмор, а может, просто доброта. Фрэнси поняла, что нашла друга. Она решила довериться своей интуиции.

Глава 24

Джонни Марранте отпустил обнаженные плечи извивающейся под ним девушки и медленно выгнул спину.

Теперь единственное, что соединяло их — пенис Джонни, погруженный в нее до отказа.

Он прислушивался к ее вздохам, ввинчивая твердое древко все глубже и глубже, словно штопор в пробку. От девушки исходил аромат дешевых духов, смешанных с мускусным запахом разгоряченной женской плоти, который всегда заводил и возбуждал его.

У нее были пережженные перманентом волосы, толстый слой косметики на лице, слишком широкие бедра, но зато груди большие, красивые, с упругими, словно розовые бутоны, сосками, которые Джонни нравилось сосать, пока девушка, застонав, не начинала молить, чтоб он взял ее.

Девушку звали Анджела и жила она по соседству, в Бруклине, недалеко от дома, где родился Джонни. Трахалась она классно, но была дешевкой. Ненасытная шлюха, животное, которое ничем ее не удовлетворишь. Джонни приходил к ней, когда хотел отвести душу, утонув в терпком омуте женского желания, грубого и неприхотливого.

Но сегодня, хотя судорожные извивы ее тела и страстные вздохи, как всегда, будили в нем ответный голод, Джонни не испытывал всегдашнего удовлетворения.

Он больше не слушал гортанных выкриков, не смотрел на слегка отвисший живот и коричневые ляжки, распластанные под ним.

Он думал о Джули.

Джонни не видел ее после той яростной ссоры, причиной которой был ее отец, ссоры, закончившейся дракой и безумными страстными объятиями, оставившими неизгладимый отпечаток в его душе.

С тех пор Джонни приходил в «Офелию» каждый вечер, надеясь увидеть Джули. Но она не появлялась.

Джонни подозревал, что случившееся обозлило ее больше, чем он представлял, а может, и устыдило. Он хотел помириться с Джули.

Наконец Джонни осмелился позвонить ей домой.

Подошла экономка или гувернантка.

— Мисс Магнус сейчас нет, — объявила она резким голосом с иностранным акцентом. — Могу я спросить, кто звонит?

Он вдруг пришел в такое возбуждение, что повесил трубку. Но позже, решив, что нельзя позволить какой-то прислуге запугивать себя, вновь набрал номер и попросил передать, что звонил мистер Марранте.

Джули не перезвонила.

На следующий день он попытался еще раз, и экономка заверила, что передала Джули его просьбу.

— Мисс Магнус знает, что вы ее спрашивали, мистер Маренти, — процедила она, пренебрежительно исказив его имя. — И я непременно передам, что вы снова звонили.

После этого он еще несколько раз безуспешно пытался связаться ней. Очевидно, для него ее теперь никогда не было дома.

Джонни не находил себе места, хотя понимал: у Джули своя жизнь. Он безумно тосковал по ней. И даже сейчас, когда жадное лоно Анджелы всасывало его, стискивая пульсирующий фаллос, не она возбуждала Джонни, а мысли о Джули. Думая только о Джули, о своей мечте, он втискивался, врывался, вталкивался в это тело, ощущая, как бешеное пламя пожирает его чресла.

— О, беби, лапочка, — захлебывалась Анджела. — Еще, еще… Пожалуйста, беби… О-о-о!

Джонни безразлично смотрел на тело Анджелы, жалкий суррогат недосягаемого, но вдруг, к собственному изумлению, зашелся в пароксизме неотвратимого наслаждения. Когда мощные конвульсии оргазма постепенно схлынули, лишив его сил, Джонни закрыл глаза, раздраженно прислушиваясь к всхлипываниям Анджелы, и представлял бьющуюся под ним Джули.