Цель (СИ) - Риз Лаванда

Ева сбивчиво поведала ему свою историю, Тит слушал её не перебивая, после чего произнёс фразу, которая тут же заставила её воспрянуть духом:

— Я тебя умоляю — плакать должна не ты, а он, собирать свои скупые слёзы дрожащей мужской ладонью. Покажи ему, что ты сильная, что тебе идёт счастье, надень его как своё лучшее платье. Акулы добивают раненых и слабых. Но ты ведь не такая? Нет?

— Нет! … Спасибо тебе, Тит и прости, что выплакалась тебе в жилетку. Пойду искать лист бумаги, — вздохнув чуть с облегчением, Ева улыбнулась, слушая, как далеко от неё, за океаном улыбается Тит.

— Вообще-то, это была моя парадная жилетка. Я чего звонил. Собираюсь приехать в Штаты. Хочешь, можем увидеться, прикуплю ещё парочку жилеток.

— Ура!!! Дружище, я буду рада тебя видеть. В Бостоне тоже есть на что посмотреть, — Еве заметно полегчало, и мир вроде бы больше не разваливался на куски.

— Разве? Ну-ну. Тогда увидимся! Забивай холодильник едой, поесть я люблю!

Ева твёрдо решила, что больше из-за Адама Пирса она не прольёт ни одной слезинки. И когда Габриэль Фолл, чью галерею она рекламировала, прислал ей приглашение на выставку — она смело приняла его, при том зная, что там будет и Адам.

В этот день она даже  сняла траур, который до сих пор носила по сыну, и надела пёстрое платье, которое ей безумно шло, подчёркивая её точёную фигуру. Сделала причёску, подмахнула тушью ресницы, надела каблуки и вышла из дома с гордо поднятой головой. С одной стороны эта встреча для неё значила очень много, а с другой — ей ни за что нельзя было раскрыть эту значимость перед Адамом. Ева явилась, когда галерея уже заполнилась гостями, с умным видом расхаживающими перед выставленными картинами. Душевно расцеловалась в обе щёки с Гарбриэлем и его парнем Амином, взяла бокал шампанского, по пути поздоровалась с парой тройкой знакомых, краем глаза заметила фигуру Адама, и остановившись напротив одной из картин задумчиво на неё уставилась невидящим взглядом, потому что сама картина сейчас интересовала её меньше всего.

— Здравствуй, Ева, — ей казалось, что в этот момент закон гравитации дал сбой, потому что от звука его голоса она почувствовала невесомость,  отсутствие кислорода и … холод. А потом её бросило в жар, и Ева испугалась, что покраснеет.

 «Господи, пусть он не заметит!»

— Надо же, ты подошёл поздороваться, — улыбнулась она, поворачиваясь к нему лицом. — Привет! — в это «привет» ей удалось вложить и всю свою гордость, и нежность, и даже оттенок той страсти, которая когда-то возникала между ними. — Если ты здесь — значит, на этой выставке точно есть что-то стоящее. …Как твои дела Адам? Раз уж мне выпала такая возможность  увидеть тебя лично, — Ева старалась держаться непринуждённо, спросив о его делах, она стала серьёзной, потому что это её действительно интересовало.

Она смотрела на него широко распахнув глаза, а он впился взглядом в неё, и между ними было не такое уж и большое расстояние. На её вопрос он слегка дёрнул плечом, ответив вопросом на вопрос:

 — А у тебя?

На секунду отведя взгляд, Ева попыталась снова улыбнуться, но почувствовала, как предательски задрожал её подбородок. Стоять рядом с ним было мучительно непросто. Вместо того чтобы выкрикнуть ему в лицо своё негодование, она произнесла, спокойно глядя ему в глаза:

— Даже зная тебя Адам, я не ожидала, что ты настолько меня ненавидишь, и что я заслуживаю такого отношения. Хреново, что к этой боли не применишь стоп слово… — и надо же было, чтобы именно в этот момент в её сумочке начал надрываться её телефон.

— Вообще-то в подобных местах принято выключать телефоны, — строго сделал ей замечание Адам, продолжая не спускать с неё глаз, но его взгляд после её слов стал другим, в этом Ева могла себе поклясться.

— Извини, забыла, — Ева всё-таки вытащила телефон, чтобы посмотреть, кто же это мог так грандиозно испортить ей все планы. — Хотя … может это и к лучшему, — увидев номер Тита, она невольно улыбнулась и эта улыбка страшно не понравилась Адаму. — Кажется, мне пора мчаться в аэропорт встречать друга! — заявила она, вскидывая голову и в её глазах уже прыгали живые искорки, которых раньше он у неё не замечал. — Но я всё равно рада была тебя видеть, — коснувшись его руки, она легонько сжала его ладонь на прощание. Не удержалась, не прикоснуться к нему было выше её сил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какого ещё друга? — сузил глаза Адам, всматриваясь в неё с всё большим подозрением.

— Солнечного. Рядом с которым легче дышится. Но тоже ирландца. Тебе ведь всё равно, забыл? Не надо играть желваками, — Ева почти решила, что они закончили разговор на её ноте, но когда он осторожно взял её за локоть, следуя за ней — она поняла, что Адам не позволит развиваться событиям не по его сценарию.

— Пожалуй, подкину тебя до аэропорта, чтобы вдруг не опоздала, — более язвительно произнёс он, выходя с ней на улицу. — Водишь ты всё равно по-женски.

— Спасибо конечно, но мне придётся справляться без тебя, поэтому я рискну и поеду на своей! — упрямо возразила она, попытавшись избавиться от его хватки. — Твои пальцы … — Остановившись, Ева снова заглянула в глубину этих убийственных голубых глаз. — Может я не говорила, но было время, когда их прикосновение сводило меня с ума … от желания. А теперь это железные холодные клещи. Отпусти меня.

Разозлившись, Адам наклонился к ней ближе, прошептав в самое ухо:

—   Садись в чёртову тачку!

На что Ева, вдруг поцеловав его в щёку, прошептала:

— До встречи Адам…

Этот … импульс, пробежавший между ними … его хватило, чтобы губы замершего Адама, который всё ещё находился на опасно близком расстоянии, скользнули к её губам.

И в этом моменте разуму места больше не было — страсть слетела со всех предохранителей, выпуская на волю нечто неподвластное, граничащее с одержимостью. Подавшись вперёд и прижавшись к нему, Ева стала с жадностью отвечать на его поцелуй, вкладывая своё чувство в каждое движение языка и губ, в прикосновения кончиков пальцев, которые уже ласкали его затылок, даже в дыхание. Обнимая её уже обеими руками, Адам распалялся всё больше, не обращая внимания на прохожих. Адам хотел её, давая ей ясно это понять, у Евы уже дрожал не только подбородок, но она всё-таки отстранилась от  него.

— Я не могу бросить человека в аэропорту, — срывающимся голосом, выдавила она. — Этот поцелуй стоит многого. Я хочу сорвать с тебя одежду и заняться с тобой любовью, я хочу засыпать в обнимку с тобой, чувствовать твои руки и целовать твои глаза, я хочу любить тебя,  отдавать себя, но ты дал мне понять, что тебе это не нужно.

Он медленно отпустил её, и Ева поправляя на себе одежду, сделала маленький шаг в сторону.

— Ты издеваешься? — процедил Адам, поедая её потемневшим от нахлынувшего желания взглядом.

—   Нет. Просто наглядно демонстрирую, как и обещала. Я столько дней ждала твоего звонка, встречи, … вот этого. Я столько не додала тебе и не долюбила, что не хватит слов, я могу лишь дать тебе почувствовать. Скажи мне, сейчас тебя волнует только секс или тебе нужна я? Если секс, то не вопрос — я буду с тобой спать, потому что мне нравится это делать с тобой, но в остальном я буду творить что хочу и ты не сможешь меня контролировать. Если же тебе всё-таки нужна я — тогда позволь мне тебя любить и разреши себе полюбить меня.

— Я должен дать немедленный ответ? — с вызовом вскинул он подбородок, изогнув одну бровь, словно перед решающей схваткой.

 — Нет, можешь подумать. А пока отвези меня в аэропорт, как и собирался. Пожалуйста, — добавила она, мягко улыбнувшись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Еве было достаточно уже того, что они уехали вдвоём. И какой бы вариант не выбрал Адам — Ева знала, что выиграет в любом случае, фактически каждый приведёт её к цели. То, что Адам задумался над этим — уже означало её победу, только бостонская акула пока об этом не догадывался, не зря же она вплела в свою сеть столько слёз и любви. Он попался, и даже ещё не понял.

  Адам позволял иногда себе лихачить за рулём, на некоторых отрезках дороги выжимая педаль газа до отказа. В этот раз он тоже гнал во всю, выражая тем самым своё внутреннее состояние.